Книга Дешевая магия - Келли Армстронг

Ее глаза потемнели.

– Нет, не шучу. Выгляни наружу. Выгляни! Их нет. Я заставила их уйти.

– Во-первых, ушли не все, – заметил Кортес. – Все равно остается небольшая группа. Да, большинство ушли, не исключаю, что частично благодаря твоим действиям, но в большей степени благодаря другому… – он прошел к кухонному столу и снял с него несколько листов бумаги. – Похоже, Ист-Фоллс устал от недавнего наплыва туристов.

Он положил листы на стол, за котором мы завтракали, перед Саванной и мной. Это были распечатки с веб-сайта, посвященного местным новостям.

– Надеюсь, ты не сердишься, Пейдж, что я позволил себе сегодня утром воспользоваться твоим компьютером. После вчерашних проблем я боялся, что количество народу перед домом может увеличиться. Когда я увидел, что произошло обратное, мне стало любопытно.

Я просмотрела статьи. Заголовок одной гласил: «С нашествием СМИ справляются по-старинке: запирая двери». В колониальной Новой Англии одним из самых серьезных наказаний, которому могло подвергнуть своего члена пуританское общество, считалось всеобщее игнорирование. Вместо того чтобы высылать провинившегося, его просто как бы исключали из общества, притворялись, что он не существует. Родители всегда знают, насколько действенным является такое наказание: самое худшее, что можно сделать с ребенком, – это его игнорировать. И именно это сделал Ист-Фоллс по отношению к толпам незнакомцев, которых привлекло случившееся со мной.

Граждане Ист-Фоллса лишь полдня терпеливо сносили нежданное бедствие, казавшееся похуже нашествия саранчи, а затем отправились в свои дома, заперли двери и отключили телефонные аппараты. Таким образом, представителям СМИ не удавалось взять ни у кого интервью. Затем, когда пришло время ужина, никто из прибывших не смог найти ни одного открытого ресторана в радиусе двадцати миль от Ист-Фоллса. Даже бакалейная лавка и галантерейный магазин закрылись раньше обычного. Когда прибывшие попытались найти места для размещения на ночь, оказалось, что во всех мотелях, гостиницах, пансионах в округе нет свободных мест.

Люди, конечно, могли поехать в Бостон, чтобы поужинать там и разместиться на ночь – если у них хватит бензина. Все местные автозаправочные станции закрылись в девять. Это не остановило самых отважных репортеров и страстных любителей упиваться чужим горем, и они остались, но большинство решило, что все-таки делать этого не стоит. Никто не дает интервью. Я не выхожу из дома. Мертвые на местном кладбище не встают. По большому счету в Ист-Фоллсе смотреть нечего. Во всяком случае, пока.

– Это все чушь, – заявила Саванна, смахивая бумаги на пол. – Люди не уезжают из-за этого. Они уехали из-за меня, из-за моего заклинания.

– Может, твое заклинание и испугало нескольких, – заметил Кортес. – Но при обычных обстоятельствах случившееся только усилило бы интерес общественности. Да, некоторые бы уехали – те, кто стали жертвами, и те, кто не принимал активного участия в насилии. Но заклинание на бесчинства обостряет тенденции к насилию. Те, кто получили удовольствие, выплеснув эмоции, остались бы. И появились бы другие – те, кто надеялся бы на повторение. Без этого всеобщего запирания дверей ситуация бы только ухудшилась. Я знаю, что ты не понимаешь всех последствий использования этого заклинания.

Саванна недобро прищурилась.

– Я точно знала, что делаю, колдун.

– Не смей так с ним разговаривать, – сказала я. Кортес поднял руку.

– Ты не понимала, Саванна. Я это знаю. Никто не заставляет тебя отвечать…

– Но это сделала я! Я от них избавилась! Я! Вы, вы двое совершенно не представляете… – она схватилась за скатерть, дернула ее на себя и тарелки разлетелись по полу. Затеи она развернулась и с гневным видом вылетела из кухни.

Когда я встала, чтобы идти за Саванной, позвонили в дверь.

– Проклятье! – воскликнула я. – Неужели это никогда не закончится?

– Давай я открою. А ты пока просто не обращай на Саванну внимания.

Он направился к двери, а я последовала за ним.

* * *

Кортес посоветовал мне подождать, находясь вне зоны видимости, пека он открывает дверь. Хотя прятаться мне никогда не нравилось, в его словах был смысл. На лужайке все еще оставалось человек девять-десять, которые ждали моего появления. После случившихся прошлым вечером бесчинств я не могла рисковать еще одной ужасной сценой.

– Доброе утро, полицейский, – поздоровался Кортес.

Я начала сползать по стеке. Что еще? За последние несколько дней я видела больше полицейских, чем в еженедельной программе «Закон и порядок», которая идет по выходным.

– К вам из отдела соцобеспечения, – послышался голос. – Они пришли к мисс Винтербурн. Я решил, что, наверное, лучше проводить их до дверей.

Что сейчас может быть хуже, чем появление полиции? Появление представителей организации, заботящейся о благополучии ребенка.

– Если не ошибаюсь, вы договаривались на вторую половину дня, – заметил Кортес. – Мы ценим вашу заинтересованность в благополучии Саванны, но я все-таки должен попросить вас прийти в оговоренное время. Вчера вечером тут произошел некий инцидент, сложилась очень неприятная ситуация, и как вы можете представить, у моей клиентки была трудная ночь и она еще не готова принимать посетителей.

– Этот «инцидент» и послужил причиной нашего раннего визита, – ответил женский голос. – Нас очень беспокоит ребенок.

Ребенок? О, все правильно… Находящаяся у меня под опекой беззащитная девочка, которая сейчас забаррикадировалась у себя в комнате. О боже! Они захотят увидеть Саванну? Конечно, захотят. Именно за этим они сюда и пришли – чтобы оценить мои родительские навыки. Я бы рассмеялась, если бы не была готова расплакаться.

Кортес спорил несколько минут, но вскоре стало очевидно, что он колеблется. Я не винила его. Если мы откажемся впустить представителей отдела соцобеспечения, они решат, что нам есть что скрывать. Ну, у нас на самом деле есть что скрывать. И много чего. Но Бог знает, если мы не впустим их сейчас, ситуация может еще ухудшиться, когда они вернутся.

– Все в порядке, – сказала я, выходя в холл. – Заходите, пожалуйста.

Женщина лет пятидесяти с короткими стрижеными золотисто-каштановыми волосами представилась Пегги Даре. Я не уловила имени сопровождавшей ее робкой блондинки. Это не имело значения: вторая шепотом поздоровалась и больше не произнесла ни звука. Я проводила их в гостиную, предложила кофе или чай, но они отказались.

– Мы можем увидеть Саванну? – спросила Даре.

– Она отдыхает, – ответил Кортес. – Как я уже говорил, у нас у всех была трудная ночь. Естественно, что на Саванну, учитывая ее молодость, больше всех повлияло увиденное насилие.

– Она очень расстроена, – вставила я.

– Я понимаю, – сказала Даре. – Конечно, поэтому мы сейчас и находимся здесь. Если вы позволите нам поговорить с Саванной, мы, возможно, определим размеры нанесенного ущерба.