Книга Шанхайский синдром - Цю Сяолун

– Чтобы покончить с ужином, съедим еще лапшу. – Пэйцинь держала в руках огромную супницу; на поверхности бульона плавали кусочки розовой ветчины Цзиньхуа.

– Что это?

– Лапша «из-за моста», – пояснил Юй, помогая жене водрузить на стол супницу, полную прозрачной рисовой лапши, а также расставить тарелочки с закусками: нарезанной тонкими ломтиками свининой, рыбным филе и зеленью.

– Ничего особенного, – улыбнулась Пэйцинь, – просто блюдо, к которому мы привыкли, когда как представители «грамотной молодежи» жили в провинции Юньнань.

– Лапша «из-за моста»… Кажется, я слышал об этом необычном блюде. – В голосе Чэня слышалась радость истинного гурмана. – А может, читал о нем. Его называли очень специфическим, но пробовать его мне еще ни разу не доводилось.

– Вот что о нем рассказывают. – Юй, неожиданно для себя, пустился в разъяснения. – В эпоху династии Цин один образованный муж занимался в уединенном домике на острове, готовясь к экзамену на должность чиновника. Жена приготовила мужу одно из его любимых блюд, куриный суп с лапшой. Чтобы принести суп мужу, жене нужно было перейти длинный деревянный мост. Когда она дошла до острова, лапша остыла и утратила свой свежий, хрустящий вкус. Поэтому в следующий раз жена понесла две чаши: одну с горячим бульоном, сверху которого она налила масло, чтобы суп не остыл, а в другой миске она несла промытую лапшу. Она не смешивала лапшу с бульоном, пока не доходила до домика. Естественно, суп получился изумительный; ее муж, ощутив после обеда прилив сил, хорошо подготовился и успешно сдал экзамен.

– Счастливчик, – заметил Чэнь.

– А Пэйцинь готовит еще лучше, – хихикнул Юй. Юю тоже очень понравилась лапша; суп оживил воспоминания о днях, проведенных в Юньнани.

Потом Пэйцинь подала чай в глиняном терракотовом чайнике на черном лакированном подносе. Чашки были изящными, как плоды личжи. Сервиз был предназначен специально для чая сорта «Черный дракон». Все оказалось именно так великолепно, как и обещала Пэйцинь.

За чаем Юй ничего не спрашивал у гостя о заседании парткома. И Пэйцинь не заговаривала об их работе. Они без труда поддерживали светский разговор. Старший инспектор Чэнь держался просто, как будто и не был начальником Юя.

В его маленькой красноватой чашечке медленно распускались чайные листья.

– Какой прекрасный ужин! – воскликнул Чэнь. – Я почти забыл о том, что я полицейский.

Следователь Юй понял: начальник тонко намекает на то, что пора поговорить о другом. Наверное, сейчас старший инспектор Чэнь раскроет истинную причину своего прихода. Но в присутствии Пэйцинь обсуждать подобную тему может быть неудобно.

– Сегодня я ушел довольно рано, – сказал Юй. – На работе что-нибудь случилось?

– Я только что раздобыл ценные сведения – по нашему делу.

– Пэйцинь, ты не оставишь нас ненадолго?

– Конечно. Мы с Циньцинем прогуляемся. Ему, кстати, нужно купить точилку для карандашей.

– Нет, извините, госпожа Юй, – возразил Чэнь. – Лучше прогуляемся мы с Юем. Прогулка нам не повредит – тем более после такого сытного ужина.

– Даже не думайте, старший инспектор! Вы в первый раз пришли к нам в гости. Выпейте еще вина и спокойно побеседуйте с Юем. Я вернусь где-то через час – и тогда угощу вас домашним десертом.

Она накинула синюю джинсовую жилетку и вышла вместе с Циньцинем.

– Итак, что случилось? – спросил Юй, услышав, что за женой захлопнулась дверь.

– Вы ведь беседовали с У Сяомином? – спросил Чэнь.

– С У Сяомином… Да, помню, он фотограф из «Красной звезды». Он один из тех, кто знал Гуань. Я провел обычную проверку. – Юй вытащил блокнот и пролистал несколько страниц. – Мы с ним дважды беседовали по телефону. Он сказал, что сделал несколько фотографий Гуань. Снимки были опубликованы в «Жэньминь жибао». Политическое задание. А что? Что-нибудь подозрительное связано с ним?

– Довольно много. – Чэнь отпил глоток чаю и вкратце рассказал Юю о том, какой неожиданный поворот получило их расследование.

– Ничего себе! – воскликнул Юй. – Значит, У мне солгал. Давайте его арестуем!

– Вам известно, из какой он семьи?

– Что значит – «из какой семьи»?

– Его отец – У Бин.

– Что вы говорите?!

– Да, не кто иной, как У Бин, шанхайский министр пропаганды. У Сяомин – его единственный сын. Кроме того, он – зять Лян Гочжэня, бывшего губернатора провинции Цзянсу. Вот почему я хотел поговорить с вами здесь.

– Подонок, «партийный сынок»! – выпалил Юй, стукнув кулаком по столу.

– Что? – Очевидно, Чэня удивила такая бурная реакция.

– Золотая молодежь! – Юй всячески старался успокоиться, взять себя в руки. – Думают, что всегда выйдут сухими из воды! Но только не на этот раз. Давайте выпишем ордер на арест!

– Пока нам известно лишь то, что Гуань и У связывали близкие отношения. Для ареста недостаточно.

– Я не согласен. Ведь все сходится! Давайте посмотрим, – сказал Юй, допив чай. – У ездит на машине; это машина его отца. Значит, у него была возможность выбросить труп в канал. И пластиковый мешок для мусора сюда тоже вписывается. Не говоря уже об икре. Кроме того, поскольку У женат, ему приходилось держать их связь в тайне. Гуань тоже ни к чему было рассказывать о своей связи с женатым мужчиной. Вот почему она так старательно скрывала все, что касалось ее личной жизни.

– Но все это еще не доказывает, что Гуань убил У Сяомин. Мы располагаем лишь косвенными уликами.

– У утаил важные сведения. Достаточно для того, чтобы официально допросить его.

– Именно это меня и беспокоит. Если мы вступим в противоборство с сыном У Бина, мы затронем политические струны.

– Вы обсуждали это с секретарем парткома Ли?

– Нет еще, – ответил Чэнь. – Ли еще в Пекине.

– Значит, можно действовать, не докладывая ему.

– Да, можно, но необходимо соблюдать осторожность.

– Вам что-нибудь еще известно об У?

– У меня имеются только официальные сведения. – Чэнь достал из портфеля папку. – Их немного: биография, самые общие анкетные данные. Вот, почитайте завтра, если хотите.

– Если вы не возражаете, я бы прочел несколько страниц сейчас, – сказал Юй, поднося зажигалку сначала к сигарете Чэня, а потом закуривая сам.

Затем Юй начал читать документы, подшитые в папке. Самым подробным было официальное личное дело, добытое Чэнем в Шанхайском архивном управлении. Ничего особо интересного в личном деле не содержалось, но Юй обратил внимание: досье составлено более тщательно, чем те дела, что он видел в обычных управленческих папках. У Сяомин родился в 1949 году. Как говорится, родился с нефритовым браслетом на руке. Его отец, У Бин, был руководящим работником; ведал идеологическим сектором. Он жил в одном из самых роскошных особняков в Шанхае. В школе первой ступени У Сяомин был лучшим учеником. Горделивый юный пионер в развевающемся красном галстуке, потом, в начале шестидесятых, – примерный комсомолец с золотым значком на лацкане. Культурная революция изменила все. Политический противник У Бина, Чжан Чуньцяо, член Политбюро ЦК, отличался безжалостностью к своим врагам. На глазах У Сяомина родителей выволокли из особняка, заковали в наручники и бросили в тюрьму, где его мать и умерла. У с сестрой остались без крыши над головой: их буквально выкинули на улицу. Никто не смел проявить заботу о детях «врагов народа». В течение шести или семи лет У Сяомин занимался тяжелым физическим трудом. Позже его, как представителя «грамотной молодежи», отправили перевоспитываться в деревню, в провинцию Цзянси. В 1974 году ему разрешили переехать поближе к Шанхаю, в округ Цинпу, по причине ухудшения здоровья отца. В конце семидесятых старика выпустили из тюрьмы и реабилитировали. Хотя У Бина восстановили на работе, силы его были подорваны, и трудиться он уже не мог. У Сяомину тоже предложили хорошую работу. В качестве фотографа «Красной звезды» он получал доступ к высшим партийным руководителям. Несколько раз он съездил за границу. Далее в биографии с достойным похвалы тщанием рассказывалось о семейной жизни самого У Сяомина. У женился в провинции Цзянси, когда находился там на перевоспитании. Его жена, Лян Цзюй, также происходила из семьи высокопоставленных партработников. В Шанхай они вернулись вместе. Лян получила работу в муниципалитете, но из-за сильного невроза вот уже несколько лет находится дома. Детей у них нет. Поскольку У Сяомин вынужден заботиться о тяжелобольном отце, они с женой поселились в отцовском особняке.