Книга Сын Дога - Алекс де Клемешье

– Ну что? В восемь часов в гостиничном ресторане?

* * *

Сначала Вера обстоятельно, со всеми подробностями описала маме свое пребывание в Кемерово, похвасталась успехами, продемонстрировала зачетку. Попили привезенный из города кофе. Затем Вера замочила в эмалированном тазике дорожную одежду. Потом… потом она еще что-то делала, какую-то домашнюю мелочевку, а сама время от времени ловила себя на нелепой мысли: «Почему я не привожу себя в порядок?»

– Да потому что я не собираюсь сегодня идти в ресторан! – вслух убедительно отвечала она сама себе, но тем не менее шла в ванную – ведь нужно же сполоснуться после поезда? Нужно.

Потом, намотав полотенце на манер чалмы, она с ногами забралась в кресло и попыталась распланировать завтрашний день. У нее есть еще один выходной, который надо бы чем-то занять… «Почему ты не укладываешь прическу?» – осведомлялся внутренний голос.

– Потому что я не иду в ресторан! – отмахивалась Вера, но накручивала челку на бигуди и вставала возле газовой плиты, держа над головой газету и сохраняя таким образом струящийся кверху жар, чтобы волосы быстрее высохли. Ведь негоже ходить дома с мокрой головой, правда? Сквозняки же!

Затем она провела ревизию в гардеробе. Нет, разумеется, это никак не было связано с приглашением в ресторан! Ну, мало ли – вдруг они с девчатами с работы среди недели соберутся отметить успешно сданную Верой сессию? Вот Вера и приготовит заранее свое праздничное платье – крепдешиновое, с рукавами «летучая мышь», с мелкими пуговками и изящным бантом на груди. А с рестораном это никак не связано. Разумеется, нет!

Потом она всплакнула. Потом так сильно разозлилась сама на себя, что в сердцах порвала фотографию актера Олега Даля: а вот нечего хитро улыбаться со стены, когда ей так плохо!

За две с лишним недели, пока Веры не было дома, от Евгения не пришло ни письма, ни телеграммы.

В половине восьмого девушка стала собираться в ресторан.

* * *

Безусловно, Данилка был самым умным ребенком на свете. У Федора Кузьмича этот факт не вызывал никаких сомнений. Четырехмесячный внук все делал как-то на особинку – пил молочко, агукал, улыбался во сне и наблюдал за проходящими мимо взрослыми. Денисов был уверен, что ни один другой младенец не умеет так тянуться за игрушкой, как Данилка, а уж когда внук глубокомысленно пускал пузыри – Федор Кузьмич лишь охал в полном восхищении:

– Энто ж надо, как придумал! Бабушка, иди глянь! Энто он меня увидел и признал, оттого и старается! Что, тигли-мигли, признал деду, озорник?!

Жена Денисова Людмила с нежной насмешкой качала головой. Отвык, старый, от детенышей в своем доме, оттого и сюсюкает, оттого и умиляется каждому движению, оттого и нарадоваться не может! Забыл уж, что и Катерина была у него «самой смышленой» в таком же возрасте.

Сама Людмила никаких иллюзий относительно развития внучка не питала: сообразительный и не капризный, это да. А насколько умный – потом ясно станет. Зато она прекрасно понимала, что Данилка – самый красивый на свете ребенок. Это было так очевидно, что даже дыхание перехватывало. Вон и глазки, как у Катерины, и носик такой же! Правда, невесомые и тонкие, словно паутина, волосенки пока не определились, какой породе им соответствовать, в кого пойти – в чернявого Николая или в маму-шатенку.

– Фигурой-то в отца будет! – ревниво подмечала она.

Федор Кузьмич лишь посмеивался – ну а в кого же пацану быть фигурой, как не в отца?!

Скучали бабушка с дедом по внуку страшно! Начнут обсуждать что-то по хозяйству – а через две минуты обнаруживают, что уже о Данилке разговаривают. Соседи по делу придут – так ведь снова к нему, кровиночке, беседа сворачивает. И вроде близко Вьюшка – а не наездишься. Да и понятие нужно иметь, что не всякому зятю зачастившие в гости родственники приятны. А уж такому зятю и подавно. Нет, Николай никогда, ни разу не предъявил Денисову претензию, ни разу не намекнул, что присутствие пожилого Светлого мага в его доме нежелательно. Может, и неприятно ему было, но терпел – ради Катерины, конечно, которая своих родителей любила и всегда с удовольствием принимала. Только это не давало повода испытывать терпение зятя, потому и старался Федор Кузьмич приезжать во Вьюшку большей частью по служебной необходимости, а в дом молодых Крюковых заходить – пока глава семьи на работе.

Заглядывать в Сумрак здесь было невмоготу. Благодаря травкам Матрены Воропаевой и в особенности репетициям Павки Галагуры Федор Кузьмич чувствовал себя довольно сносно, даже если на минутку-другую перемещался на первый слой. Однако дом Николая и Катерины, каким бы ни был опрятным и уютным в реальности, каким бы ни был веселым и радостным от присутствия ребенка, в Сумраке оказывался невыносимым для Светлого. Тьма сочилась здесь отовсюду, изо всех углов и щелей, Тьма ворочалась косматым зверем на чердаке, скользила холодной влажной змеей под половицами, Тьма давила, потрясала и заставляла сердце сжиматься от необъяснимого ужаса. Все было понятно Денисову: зять, напуганный летними событиями, перестраховывается, навешивает все новые и новые охранные заклятья, плетет защиту настолько многослойную и плотную, что в Сумраке дом кажется уже не просто жилищем Темного, а настоящей крепостью, бункером. И уж если говорить начистоту, Федор Кузьмич одобрял такую заботу о безопасности, хотя и попахивало тут уже Колькиной паранойей. Но понимать и одобрять – это одно, а находиться в самом эпицентре… Не зря говорят: Темный со Светлым вполне может ужиться, а вот Светлый с Темным – никогда.

Тяжело было Денисову. Нет, за дочь и внука он был спокоен, Колька их в обиду не даст. Но порой такая тоска накатывала от безысходности, что хоть волком вой.

В середине месяца Николая отправили на несколько дней в Москву – на ежегодную Всесоюзную конференцию передовиков сельского хозяйства. Федор Кузьмич с самого начала не сомневался, что однажды к этому придет: или по партийной линии его зять продвинется, или по управленческой. Уже сейчас – бригадир в колхозе «Светлый путь» и секретарь местной комсомольской ячейки, а что в ближайшем будущем? Поездки в область и в Москву, общение с нужными людьми, протекция районного комитета КПСС – и столько дорог откроется, что любую можно выбрать наугад, и все одно не ошибешься. Это среди Иных Колька – середка-наполовинку, в Дневном Дозоре мог бы стать всего лишь рядовым оперативником, а в мире людей далеко пойти может, ежели с умом к вопросу подойдет.

Катерина, обычно послушная и примерная жена, нежданно-негаданно решила воспользоваться отсутствием супруга. Нет, ничего такого предосудительного! Даже, можно сказать, наоборот. Однажды, смотря по телевизору вечерние новости, увидели они с Колькой председателя подмосковного совхоза, отвечающего на вопросы корреспондента. Ах, какой на нем был костюм! Всем костюмам костюм! И строчка аккуратная, и крой по-настоящему изящный, и искра́ по гладкой ткани пробегала, как у актеров в иностранных фильмах, – просто чудо! Катя видела, как понравился костюм мужу, и по его задумчивому взгляду в никуда догадалась, что представляет себя Колька в Москве на конференции вот в такой вот одежде. В райцентре, в универмаге, понятное дело, выбор был скудноватый. Чтобы приобрести такую красоту, следовало ехать в Томск. Только времени до Колькиной командировки уже не оставалось, чтобы запланировать еще и другую поездку. В итоге на конференцию он взял свой свадебный – тоже хороший, добротный, по фигуре, но без искры́ и элегантного кроя. Казалось бы, все, поезд ушел. Но Катя не без оснований верила, что и в следующем году Николая ждут самые разные ответственные мероприятия. Да и просто хотелось сделать любимому приятное. Если костюм так нравится – нужно найти и купить!