Книга Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939-1945 - Карл Бартц

В 23.17 первое предупреждение получили зенитные батареи. Ночные истребители уже были в воздухе, но, когда они включили свои радары, и на их экранах царил хаос. Старые радары «Вюрцбург», на помощь которых надеялись ночные истребители, вели себя словно сумасшедшие калейдоскопы, и операторы наведения наземных станций ничего не могли сделать. Вместо четких сигналов, указывавших на присутствие и местоположение вражеских бомбардировщиков, по экранам вверх и вниз метались сотни зигзагообразных вспышек. Скоро радиоэфир заполнился недружественными запросами пилотов ночных истребителей, требовавших сообщить, что происходит, и спрашивавших, почему они не получают четких сигналов. Никто ничего не мог им ответить, и они продолжали летать вокруг слепыми и бесполезными.

Внизу, на земле, зенитчики были наготове. Они знали, что с востока приближается много бомбардировщиков. В любую минуту первые из них могли оказаться в пределах их досягаемости. Антенны радаров были направлены в сторону, откуда должны были появиться бомбардировщики, и операторы оставались начеку. Но на экране вдруг промелькнули один или два быстрых зигзага, затем они запрыгали уже по всему экрану. Операторы с ужасом смотрели на стремительно кружившийся хаос точек, полос и вспышек. Они больше не могли передавать наводчикам пушек какие-либо данные; все, что они смогли сделать после поспешной проверки техники, — это сообщить в центр управления, что «аппаратура неисправна; причина неизвестна».

К этому времени все небо над позициями зениток было заполнено ревом масс бомбардировщиков. Стволы пушек слепо смотрели в звездное небо. Они ослепли, их «глаза», радары «Вюрцбург», которые обычно располагались на расстоянии 25–30 километров и передавали им данные о местоположении, курсе и высоте полета врага, были мертвы. Зенитная артиллерия открыла огонь, но она стреляла вслепую, и большинство снарядов бесполезно взрывались в небе, которое было заполнено равномерным гулом. Центр управления ничего не мог сделать. К тому моменту там знали, что все его радары вышли из строя. Оставались только прожектора. Пришел приказ: «Продолжать огонь». По крайней мере, жители Гамбурга должны были слышать пушки. Но теперь они могли также слышать и другие звуки: свист падающих бомб, грохот взрывов и ужасающий треск рушащихся зданий. И этот шум продолжался два часа.

В небе, переполненном ревом бомбардировщиков, кружились тонкие полоски фольги, плывшие вниз, словно искусственный снег. Изящное украшение рождественской елки, длиной около 30 и шириной около 2 сантиметров. Опускаясь по спирали, они представляли красивую мирную картину. Это был первый раз, когда они использовались над Германией, и теперь массами опускались на побережье, холмистую местность между Любеком и Гамбургом, на дюны, фермы, деревни и маленькие городки, леса, рощи, поля и луга. Их были миллионы. Время от времени небо к востоку от Гамбурга было полностью скрыто ими.

«Внимание! — предупреждали на следующий день таблички, установленные полицейскими. — Опасно! Яд!» Но озадаченные гражданские власти ошибались. Эти блестящие полоски были совершенно безопасны и годились лишь для детских игр. Но они точно были сделаны не для этого… Когда их доставили к генералу Мартини, он сразу понял, что они сделаны для того, чтобы подставить подножку немецким радарам, что с точностью и выполнили. В его собственном сейфе уже имелись такие полоски, и они находились там в течение последних шести месяцев. Доктор Бреунинг и доктор Пихельмайер, два инженера из технического управления, еще зимой 1941/42 года предложили их использовать, но эта идея была отклонена. Кое-кто должен был испытать шок, узнав, что теперь они в массовом порядке использовались врагом, — и этим кем- то был Геринг.

В 1941 году в лаборатории «Duppel» проводился большой объем исследовательских и экспериментальных работ. Одним из открытый, сделанных там, было то, что полоски фольги длиной, равной половине длины любой волны, могут быть источником очень сильных помех. Такие полоски, сброшенные в зоне действия радара «Вюрцбург», отражали радарные импульсы, сообщая таким образом о присутствии несуществующих самолетов. Генерал Мартини сразу же сообщил об этом открытии Герингу, предупредив его о том, что вскоре и враг обнаружит этот эффект — если уже не обнаружил. Поэтому необходимо принять немедленные контрмеры, чтобы быть готовым, если такие полоски когда-либо будут использованы против Германии.

Геринг был поставлен в тупик этой информацией. Дни, когда он хвастался могуществом своих люфтваффе и сам верил в свое хвастовство, прошли. Налеты «V» на Англию должны были нередко выполняться не больше чем горстью бомбардировщиков и в силу этого могли принести лишь небольшую месть. Он нашел убежище для себя в истериках, скрывавших его беспомощность.

— Я приказываю, чтобы вы заперли эти полоски в безопасном месте и никогда ни одной душе не рассказывали о них, — раздраженно бросил он и зло добавил: — Если вы не повинуетесь, я предам вас военному суду и расстреляю.

Генерал Мартини повиновался, и в результате ни Каммхубер, командующий немецкими ночными истребителями, ни Вейзе, командующий зенитной артиллерией, ни слова не услышали об этих простых, но загадочных металлических полосках. Одновременно немецкие ученые должны были спрятать голову в песок и притвориться, что ничего не обнаружили, вместо того чтобы броситься искать обходные пути и средства противодействия этим полоскам. Урожай, посеянный таким образом Герингом, был собран в Гамбурге спустя год или два.

Мартини был прав — англичане знали о полосках фольги и об эффекте, оказываемом ими на радары. Они также экспериментировали с ними, и результаты были такими же, что и в лаборатории «Duppel»: на экранах радаров появлялись несуществующие самолеты. Фактически британское открытие было сделано еще перед войной, но в то время оно не получило развития, поскольку эксперты видели в нем мало смысла. Однако, когда началась война, ситуация изменилась и старое, отвергнутое открытие снова вышло на передний план. Дальнейшие исследования были поручены доктору Джексону, и вскоре он, как и его немецкие коллеги, обнаружил, что для получения максимального результата длина полоски должна быть равна половине длины волны, используемой радаром.

Но на этом параллель заканчивается, так как во главе Англии стоял совершенно другой человек, нежели во главе Германии. Когда Черчилль услышал об экспериментах, он не приказал, чтобы его ученые молчали под угрозой военного суда; вместо этого он немедленно созвал конференцию ученых и инженеров, чтобы полностью изучить этот вопрос. На ней выяснилось, что эти полоски могли быть легко изготовлены и упакованы в связки весом несколько сот граммов для сброса над вражеской территорией, чтобы отправить к дьяволу экраны всех радаров в окрестности.

Затем состоялось обсуждение всех за и против относительно их использования. Естественно, никто не упустил из виду того факта, что если немцы все еще не знают о полосках, то, как только англичане их используют, и они немедленно прибегнут к этому способу. Поэтому истребительное командование было настроено против их использования, опасаясь, что, если когда-нибудь снова начнутся массированные налеты, его ночные истребители лишатся своих радарных глаз — с непредсказуемыми результатами.