Книга По ту сторону пруда. Книга 1. Туман Лондонистана - Сергей Костин

Кудинов поднял на меня одновременно удивленный и торжествующий взгляд. Замок провернулся, и дужка наручников послушно откинулась.

Лешка времени не терял.

— Потом, потом будешь меня восхвалять, — приговаривал он, склоняясь теперь над моими наручниками. — Вот как надо было — не острый конец туда загонять, а тупым пробовать провернуть, как отверткой.

Но проделать это он не успел — дверь открылась, впустив в сарай еще один поток света. На пороге стоял Мустафа. Кудинов здоровый — меряться с ним силой алжирец не решился. Он коротко вскрикнул и побежал к бытовкам. Мы слышали, как зашуршал гравий под его ногами.

— Лешка, беги! — крикнул я.

Кудинов замешкался.

— Беги, я говорю! Это наш шанс.

Но Лешка снова лихорадочно завертел стружкой в замке моих наручников.

— Идиот! Ты спасешься и меня потом выручишь. А так мы оба погибнем. Беги!

Кудинов подбежал к порогу, и по выражению его лица я видел, что путь был по-прежнему свободен. Он даже выскочил наружу, но решение к нему еще не пришло. А спасение было в двух шагах: перемахнуть через кювет, в два прыжка прорваться сквозь заросли полыни, а дальше частый лес, упавшие деревья, кустарник в человеческий рост.

— Ну! Сейчас будет поздно, — крикнул я.

— Уже поздно, — сказал Лешка, поднимая руки.

Они выбежали вчетвером. Лешка, пятясь, отступил в сарай, впуская их одного за другим. Рептилия наставляла на нас «магнум». Рамдан же держал на изготовку свой маленький «узи», с каким я видел его при первой встрече. И только рыжий с Мустафой были с пустыми руками, да они и остались на пороге.

Кудинов сел рядом со мной на пол и позволил снова защелкнуть наручники на своем запястье. Рамдан пнул нас пару раз для порядка. Зло так пнул, довольно больно. Мне по почке попал. Все-таки шакал, прав Кудинов. Связанных-то бить какой риск?

— Еще одна такая выходка, и я вас пристрелю, — пообещал Рамдан, тыча в нас дулом автомата. — Вы что, хотите закончить свои дни вон там, в канаве?

— А ты хочешь закончить свои дни в британской тюрьме? — парировал Кудинов.

— И закончить их намного раньше, чем состаришься? — усугубил я.

Рамдан только отмахнулся. Но мне показалось, что англичане на такую перспективу не подписывались. Особенно на то, что в тюрьме они долго не протянут.

— Я говорил, их здесь лучше не оставлять, — примирительно сказал рыжий.

— Да и что мы скажем, если вдруг появится егерь из имения, а они начнут орать и колотиться? — подхватил рыжезубый.

Оба смотрели на Рамдана.

— И что вы предлагаете?

Англичане переглянулись.

— Спеленать их как следует, рты заткнуть и перепрятать где-нибудь.

— Где, например?

Рыжие снова посмотрели друг на друга.

— Да вон хоть в самолете. Там на летном поле самолет стоит, сто лет уже не летает, — предложил рыжеволосый. Он, похоже, был местным. — Привяжем их там. И далеко отсюда, никто не услышит.

— А туда никто не приедет? — спросил Рамдан.

— Исключено. Ключ от ворот у меня.

— Ну, давайте попробуем.

…Я много раз бывал в таких ситуациях. Пока тревожно, пока есть ощущение опасности — все еще нормально, ну, еще есть шанс, что снова будет нормально. А когда вдруг становится легко, почти весело — это значит, что смерть где-то совсем рядом. Вот идем мы с Лешкой по траве — высокой, некошеной, с пушистыми бежевыми метелками. Цикады пиликают, птица какая-то в лесу мерно заукала. Солнце еще не спряталось за деревья, но уже не греет. Зато лес на краю поля розовый в предзакатных лучах, и контуры всех предметов вокруг прописались четко, днем их яркий свет размывает. Идиллия! Ну, если не оборачиваться на конвой за нашими спинами. А мы и не оборачиваемся, и так на душе спокойно, а в голове бесшабашно. Как будто я в детство вернулся. Но я-то знаю, что это потому, что в любой момент может случиться что угодно, и ничто уже не в моей власти.

Однако на душе спокойно. Она, душа, знает, что это просто переход. И я ей в такие минуты верю. Верю, что там, где меня встретит отец — не щепка с провалившимися щеками, как перед смертью, а здоровый, с внимательным ироничным взглядом и вечной сигаретой в зубах, — ничего плохого со мной случиться не может.

5

— Ты уверен, что так лучше? — спросил я, когда стихли шаги наших похитителей.

Упаковали нас так. Правда, дав отлить перед погрузкой — хорошие люди, не стали нас унижать. Наручники нам застегнули спереди, но все же спеленали поверх одежды упаковочным скотчем. Руки — до локтей, ноги — до колена. И посадили на цепь. Буквально. Пропустили через наручники у каждого, потом через скамейку вдоль одного борта и замкнули на замок. «Если увижу, что вы попытались снять скотч, свяжу, как баранов, и рты заклею», — пригрозил напоследок Рамдан.

Что в этом кукурузнике раньше перевозили, не знаю, но сейчас он был похож на помойку. Весь пол салона был завален мелким мусором: какими-то щепками, кусочками поролона, обрывками бумаги; пластмассовых защелок кто-то рассыпал целый пакет. В эту грязь нас и положили. Но как только похитители вышли, мы с Лешкой тут же поднялись и уселись на скамью. У сидящего человека больше достоинства, чем у лежащего. Даже у связанного.

— Ты что имеешь в виду? — уточнил Кудинов.

— Я имею в виду, что надо было тебе бежать, пока была такая возможность.

— Ага. Я бы убежал, а они бы тебя шлепнули. Он же обещал, этот придурок.

— Может, и да, но, скорее всего, нет. Им же деньги нужны. А мертвое тело многого ли стоит?

— Ага. — Слово это не из Лешкиного словаря, но вот опять повторил его. — А если бы шлепнули сгоряча? Я бы спасся, а ты бы за это заплатил. Да мне бы лоботомию пришлось делать, чтобы я каждую секунду об этом не думал.

Потом мы проверили свои ощущения по поводу интуиции. Ну, что ему она подсказывала, что надо срочно звонить, а моя советовала погодить.

— Ты же не слышал, как Мустафа подошел? — спросил я.

— Нет.

— А там гравий. Если бы подходил, мы бы услышали. Значит, стоял под дверью и подслушивал.

— Нет, может, подкрался, но неслышно.

Кудинов самолюбив. Мы с ним в молодости, во время подготовки, в шахматы играли. Так вот он, когда проигрывал, иногда доску со злости переворачивал — все фигуры на пол летели. Потом, правда, наш тогдашний куратор по фамилии Иванов потребовал под угрозой исключения, чтобы Лешка от этой привычки избавился. Чтобы научился держать себя в руках. Вернулась эта замашка или нет, я не знаю — мы теперь, когда видимся, в шахматы не играем. А вот упрямство на него время от времени накатывает.

— А Рамдан тоже крался?

— И он тоже крался.