Книга Сага о шпионской любви - Игорь Атаманенко

Пятнадцать лет назад его сын поступал в КГБ. Чтобы попасть в контору, он прошел тщательное медицинское обследование, тестирование и беседу с психологом и психиатром. И что ты думаешь? Начальник медицинской службы КГБ, будучи в приятельских отношениях с Карповым, наставлял его так:

«Пусть твой сын, Боже упаси, не обнаруживает слишком высоких показателей при тестировании! Если он покажется комиссии слишком умным, его не примут. Потому, что наш лозунг: “Дураки с ума не сходят! КГБ нужны здоровые, но недалекие парни!”Если у нашего разведчика вдруг “поедет крыша”, начнутся проверки, разбирательства. А кому из начальства это нужно? Да никому! Поэтому они и стараются принимать на службу людей серых, заурядных, звезд с неба не хватающих, отлично понимая, что оперативники с утонченной душевной структурой наиболее подвержены всякого рода психическим расстройствам. Поэтому, Леонтий Алексеевич, еще раз прошу тебя, втолкуй своему отроку, чтобы он, во время прохождения тестирования, ни в коем случае не высовывался и не раскрывал своих дарований в полной мере. Он должен прикинуться мышкой, серой мышкой — тогда будет беспрепятственно принят на службу в органы госбезопасности, усвоил?!»

«Вот потому-то, — негодовал Карпов, — за последние пятьдесят лет наша разведка не предложила оригинального решения ни одной мало-мальски значимой международной проблемы! А все почему? Да потому, что наши разведчики, генетически связанные с советским тоталитарным государством, только и думают о том, чтобы не потерять работу за рубежом, а чтобы рискнуть, заварив какую-нибудь кашу, — увольте. Пусть рискуют новички».

— В общем, Ганнибал, выводы делай сам — а я умываю руки, — Аристотель раскурил сигарету, посмотрел на одиноко сидящую Ширин, потягивающую апельсиновый сок из очередного бокала, и вернулся к начатому разговору об Антуане Бокассе.

— Ну, как считаешь, сможем мы с тобой сделать из наследного принца агента влияния?

— Нет! — коротко ответил Ганнибал. — На мой взгляд, в настоящее время он ни для нас, ни для иных спецслужб уже не представляет ни малейшего интереса, так как к делам бывшей империи не имеет абсолютно никакого отношения. Да и вообще, он недосягаем!

— То есть как это — недосягаем?

— Потому, что Антуан Жан-Бедель Бокасса по решению консилиума всемирно известных психоневрологов и сексопатологов и с одобрения президента Франции был пожизненно госпитализирован в одну из психиатрических клиник в предместье Парижа с диагнозом: «социально опасный сексуальный маньяк с каннибалистскими наклонностями».

— Ничего себе сюрприз! — «КОНСТАНТИНОВ» раскурил новую сигарету.

Часть пятая. Можно совершить ошибку, но умирать дураком нельзя!

Глава первая. Селлерс принимает решение

Весь день Селлерс бродил по Парижу, выбирая самые тихие улочки. Неожиданно вспомнил, что дома на столе оставил в пепельнице непогашенную сигару.

«Да черт с ней, с сигарой, есть дела поважнее возможного пожара… Боже, как я был наивен, начиная работать на “ферме”!(так сотрудники ЦРУ называют свою штаб-квартиру в Лэнгли.). Мне, как и многим моим сверстникам, представлялось, что судьба разведчика — это бесконечная череда ночных клубов в Рио-де-Жанейро, Риме и Париже, где ты походя вербуешь обворожительных стриптизерш, которые в перерывах между сексуальными забавами в постели с министрами и политиками играючи выуживают у них государственные секреты, а затем “сливают” их тебе. А по окончании успешно выполненного задания ты получаешь огромное вознаграждение и, набив свой бумажник хрустящими банкнотами, отправляешься в какой-нибудь клуб для особо важных персон, где за рюмкой коньяка вербуешь заезжих министров и депутатов парламента недружественных стран…

Мне казалось, что агентурная работа — это сплошной праздник и наслаждение от общения с агентессами — полногрудыми похотливыми блондинками или яростными в своей страсти жгучими брюнетками, с которыми ты встречаешься в роскошных номерах фешенебельных гостиниц. А они все трепещут от любви и безумного желания обладать тобой. И ты в конце концов уступаешь их тайным желаниям и отдаешься им без остатка. Господи, какая глупость! О каких министрах и депутатах ты, Майкл, можешь мечтать, если даже свою “ДЖОКОНДУ” не можешь убедить вернуться в разведывательное лоно!

Мне было очень грустно, когда я сосватал тебя, Ширин, за турецкого военного атташе. Но тот был доходяга, которому оставалось жить на этом свете не более полугода, и я решил, что после его смерти стану твоим полновластным хозяином. Как я заблуждался! Атташе умер, но ты, Ширин, как змея, ускользнула из моих рук. Исчезла, даже не предупредив об отъезде, меня, твоего куратора! Воспитал на свою голову секретную помощницу, нечего сказать!

Конечно, не будь у меня своих людей среди прислуги в твоем стамбульском доме-дворце, я бы никогда не узнал, что ты собираешься вылететь не в Москву, а в Париж. Да еще и не одна, а с каким-то мужчиной, которого челядь никогда и в глаза не видела.

И вот те на! В аэропорту я вижу тебя под руку с самцом, внешне напоминающим голливудскую звезду Омара Шерифа. У меня вдруг появилось отвращение к тебе и, конечно, ощущение оскорбленного самолюбия! Страдание пришло чуть позже…

Надо же, черт возьми! Ты, Ширин, даже не выдержала положенного по религиозным канонам срока — одного года после кончины мужа, — нет, ты сразу выскочила замуж. А может, так сильна ваша любовь?!

…Да, неплохо сработали “топтуны” из службы УОТ, спасибо тебе, Дезире Паран, что не подвел! Теперь я знаю, кто муж Ширин. Знаю ли? Может быть, только тешу себя иллюзией, что знаю, а на самом деле, не знаю о нем ничего! Ладно, оставим выяснение подробностей его биографии на потом, сейчас важнее разобраться с собственными чувствами к моей агентессе и… решить, как строить отношения с ней в будущем. Использовать ее, как и прежде, в качестве “насоса” по выкачке секретной информации из интересующих меня фигурантов? Пойдет ли она на это здесь, в Париже, при всем том, что она и в Москве не особо проявляла инициативу? Хотя справедливости ради надо признать: если “ДЖОКОНДЕ” удавалось добыть какие-то сведения, то они всегда были высшей пробы — “четыре девятки”! Но теперь, — и я это чувствую, — имея рядом красавца-мужа, она обязательно изыщет какой-нибудь предлог, чтобы отказаться от продолжения сотрудничества! Впрочем, никаких предлогов она не изыскивает. Она просто бросает трубку, как только слышит предложение о встрече. Когда я, наконец, в шестой раз позвонил на виллу и буквально упросил Эльзу подозвать к телефону Ширин, управляющей стоило больших трудов это сделать. Турчанка все же подошла к телефону. Пояснила, что новый муж — младший брат ее покойного супруга — патологически ревнив и не собирается отпускать ее от себя ни на шаг — только на работу в посольство.

Она сказала мне: “В одной руке двух арбузов не удержать. Я беременна, мне надо родить и выходить ребенка, а добывать секреты — это твои проблемы, поэтому отстань от меня навсегда!”

Я чуть было не потерял над собой контроль и едва не прокричал ей в трубку: