Книга Московское Время - Юрий Быков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На пороге Ершов остановился:
– Ген, а ты не отключай в понедельник прибор. Представляешь, какой цирк будет?!
– С ума сошел? Что я им скажу?
– Ну, скажешь, что сбой случился или что-нибудь еще… Неужели не придумаешь?
– Ага, так они мне и поверят!.. И потом, камера уже не в приборе, а в моем рабочем столе.
– Ты зачем вообще эту ловушку изобретал? – посуровел Ершов. – И ведь даже не ведаешь, что натворил!
– А что я такого натворил?
– Изобрел средство абсолютного контроля над человеком, – Ершов понизил голос, отчего фраза прозвучала особенно зловеще.
– Скажешь тоже… – попытался отмахнуться Генка.
– А ты раскинь мозгами-то! Кому ж, как не тебе знать, что это так!
Погрустневшие глаза Воротникова сказали: это так! И Ершов продолжил:
– Об ответственности тех, кто создавал атомную бомбу, знаешь? Читал? Ну, у наших ученых хоть благородная цель была. А у тебя что? Насолил всему человечеству…
Генка встрепенулся:
– Еще чего придумаешь! «Человечеству»… Ничего с ним не случится. А вот мне Веселиныч с Порватовым небо в алмазах покажут! Все! Привет! Разговор окончен!
И Генка захлопнул дверь.
– Переговоры закончились полным провалом, – подытожил Ершов.
– По-моему, с «человечеством» ты хватил через край, – говорил ему Вилен, пока они ждали лифт, застрявший где-то наверху. – И потом, если уж на то пошло, от Генкиного изобретения, как и от атомной энергии, может быть не только вред.
– Да? – усмехнулся Ершов. – Например?
Лифт, наконец, приехал.
– Ну, предположим, сел пьяный человек за руль и чешет беде навстречу. А на дороге стоит Генкин прибор. Он пьяного этого раз – и вычислил, передал сигнал гаишникам, а те его тормознули. Разве не польза?
– Что ж ты наивный такой?! Тормозить-то они будут всех подряд: и тех, кто, действительно, пьян, и тех, кто кефиру попил, и тех, кто корвалолу принял.
– Ну, знаешь, так любую идею можно до маразма довести.
– И не сомневайся: доведут! Они обязательно доведут!
Вилен и Илья вышли из подъезда.
Вечер был по-вчерашнему теплый. Говорят: «на сердце кошки скребут», а у Вилена эти неизвестно как появляющиеся там зверьки просто мягко пробежали, щекоча хвостами, и в память вплыла Вика.
– Как же я забыл?! – в растерянности от внезапного открытия воскликнул он и бросился искать телефонную будку.
Вилен держал трубку, звучавшую длинными гудками, пока автомат не проглотил монету.
– Илья, дай двушку! – высунулся он из кабинки.
– Держи, пару, больше нет.
Обе двухкопеечных монеты автомат съел, даже не тратя времени на соединение с номером.
– Да что же это такое! – вскипел Вилен.
– Вон там, на углу еще один автомат, – показал Илья.
– Двушки больше нет!
– Ну, если очень надо, можно и гривенником позвонить – он по размеру, как двушка.
– Точно! Совсем из головы вылетело…
Автомат оказался исправным, монетку он не глотал, но и трубку на том конце никто не поднял.
– Чего ты так подхватился? Шерше ля фам? – поинтересовался Ершов.
– Ты, как всегда, проницателен.
– Как я понимаю, свиданье сегодня не состоится?
– Я просто обещал позвонить…
Вилен вдруг запнулся и спросил самого себя:
– Интересно, а какой телефон она мне дала – рабочий или домашний?
– Блеск! – театрально раскинул руки Ершов. – Ты даже и не подумал спросить! Такое возможно только в двух случаях: или эта девушка не очень-то тебе и нужна, или ты совсем потерял голову.
– Не умничал бы ты…
– Ладно, ладно, – примирительно сказал Илья. – Давай, пока гастроном не закрылся…
Вилен его перебил:
– Нет, после всего, что сегодня случилось, надо в себя придти… Я-домой.
– Домой, так домой… А мне послезавтра еще на воскресник. Для отдела новую мебель закупили, а дальше, как водится, собирать, расставлять – это уж наша забота. Да… Не завхоза же. Хотя у Веселиныча этих разнорабочих!.. Не понимаю, что они у него делают? Похоже, только водку трескают. Особенно Степаныч. Он же с утра на ногах не стоит!
Илья задумался.
– Да пошли они все к черту!
– Ну ладно, если хочешь – давай в гастроном, – подался навстречу ему Вилен.
– Нет, нет, ты правильно сказал: в себя надо придти.
Воскресным вечером Вилен, не зная зачем, набрал Викин номер.
– Алле, – неожиданно и почти сразу услышал он ее голос.
– Ну и дела! Так это твой домашний телефон?!
– Вилен, миленький! Зачем же мне давать тебе рабочий?
– Я звонил в пятницу, никто не ответил.
– Что-то на АТС случилось, звонки на телефон не проходят, тебе просто повезло. А мама испугалась, с другого конца Москвы прилетела. Ты, кстати, мог бы тоже заехать, если очень нужно было.
– А я и заеду. Прямо сейчас. Можно?
– Только ненадолго: поздно уже.
На душе впервые за эти дни сделалось светло, весело. Вилен бросился одеваться. Но его радостную суету прервал звонок в дверь.
На пороге стоял несколько пьяный Ершов с тубусом подмышкой.
– Что случилось?
– Сейчас расскажу. Дай пройти.
Илья был сосредоточен и не склонен к церемониям.
– Вот, – вывалил он из тубуса какой-то предмет. – Изъял.
Короткий рассказ Ильи сводился к тому, что сегодня, во время воскресника, он проник в Генкин отдел и, говоря по-простому, спер из его рабочего стола камеру, а с чертежной доски снял принципиальную схему прибора и тоже спер.
– В общем, так, – закончил Ершов, – все это надо спрятать. Чтобы никто ни за что не нашел.
– Закопать что ли?
– Нет, не закопать, – раздраженно – язвительно произнес Илья. – Я же говорю: спрятать. Где-нибудь, у кого-нибудь.
– И ты решил сделать это у меня.
– Я что, сумасшедший?! В случае чего у нас у первых начнут искать. Нет, тут нужно хорошенько раскинуть мозгами…
– Лучше скажи, зачем ты все это затеял? Тебе мало неприятностей?
– Но ты же знаешь, какая беда этот прибор в их руках! Их просто необходимо остановить!
– Да Генка сделает новый!
– А его никто и не попросит.
