Книга Совсем другая тень - Анатолий Ромов

Все, что я рассказывал, Рахманов как всегда записывал. Как всегда довольно часто задавал вопросы, что-то уточняя. Причем иногда мне казалось, что его интересуют совсем уж малозначащие детали. Так, когда я сказал, что после ночевки на базе ко мне утром подошла собака, Рахманов вдруг заинтересовался:

– Вы говорите, собака стояла рядом с вами? И смотрела, как вы рисуете?

– Да. Стояла и смотрела. Можно сказать, любовалась.

– Странно. Что, даже не сделала попытки зарычать? Или укусить?

– Нет. Она приучена не бросаться на отдыхающих. Ну и приняла меня за отдыхающего. Раз я уже был на территории базы.

– Интересная собака.

– Обычная. Кому она нужна, если будет бросаться на отдыхающих?

– Ну а как же ночью? Когда вы перелезали через забор?

– На ночь ее привязывают. Я лез в противоположном конце базы. Так что меня она только услышала. Гавкнула пару раз и замолчала.

– Понятно. Скажите, вы не помните ее кличку?

– Кличку… – Я попытался вспомнить. Кажется, ее звали Дик. Да, точно Дик. Ответил: – Собаку зовут Дик.

– Правильно, Дик. И все же странно. Меня, например, этот Дик чуть не разорвал. Бросался, как бешеный.

– Что, прямо на территории базы?

– Да нет. Бросался он, когда я стоял у ограды. Но и на территории базы Дик тоже все время скалился. Думаю, если бы не хозяин, он меня наверняка порвал бы.

– Да, странно. Хотя… – Я вспомнил, как Дик бросался в мою сторону при попытке сложить и убрать этюдник, когда за мной приехал Сашка.

Рахманов поправил очки, поморгал:

– Что хотя?

– Вообще-то этот Дик странная собака. С припадками.

– Как это «с припадками»?

– Меня он несколько дней спустя тоже готов был живьем съесть. Ни с того ни с сего.

– Интересно. Как же это было? И когда?

– В последний день. Двенадцатого июля. Когда все уехали.

Я рассказал, как Дик чуть не сорвался с цепи, когда я складывал этюдник.

Выслушав, Рахманов хмыкнул:

– Забавно. Только почему вы раньше об этом не рассказали?

– А что тут рассказывать? Подумаешь, собака взбесилась.

– Все же, ни с того ни с сего. Загадка с этим вашим этюдником.

– Да и рассказывать об этом не было повода. Я ведь только сейчас сообщил, что уехал не на электричке, а на машине с Чирковым.

– Понятно… – Взяв ручку, Рахманов начал ее изучать. – Может, этот Дик на вас бросался просто по молодости? Собака-то молодая?

– Ничего себе молодая… Матерый псище.

– Уж и матерый… Спорить готов – ему не больше двух лет.

– Не знаю. Мне показалось – собака взрослая. Вообще, какое это имеет значение?

– В данном случае, наверное, вы правы. Никакого. Что ж, перейдем к вашему возвращению в Москву.

Рахманов продолжил в том же духе: записывал каждое слово, уточнял детали, иногда явно ничего не значащие. Наконец, передал мне протокол. После того как я его подписал, попросил подождать в коридоре.

Выйдя, я сел в кресло. Минуты через три из соседней двери вышли Сашка и Алексей Михайлович.

Алексей Михайлович сказал:

– Ребята, подождите немного. Сейчас мы все с вами решим. – Запер свою дверь и прошел в кабинет Рахманова.

Сашка сел рядом, спросил:

– Допросил он тебя?

– Допросил.

– Ну и? Как он с тобой?

– Как всегда. Цеплялся к каждому слову. А твой?

– Мой тоже. Я ему все выложил. Нарисовал даже два портрета Вадима Павловича. До и после операции. В карандаше.

Из двери кабинета Рахманова выглянул Алексей Михайлович, пригласил:

– Ребята, зайдите.

Мы вошли и сели. Рахманов посмотрел на нас, крякнул, тронул усы:

– Ну что, примем меры по обеспечению вашей безопасности. Сами же будьте предельно осторожны. Из Москвы в ближайшую неделю постарайтесь не выезжать. Если возникнет острая необходимость, командировка или что-то еще, предупредите. Естественно, если заметите что-то подозрительное, связанное с Вадимом Павловичем, постарайтесь тут же сообщить. Телефоны у вас есть. Ну а так – живите, как живете всегда.

– И долго оно будет? – спросил Сашка. – Обеспечение безопасности?

– Пока неделю, а там посмотрим. Одна просьба: никакой самодеятельности. Хорошо?

– Хорошо, – сказал Сашка.

Рахманов подписал нам пропуска, и мы вышли. Сашка поехал домой. Я – к Алене.

План действий

Сразу после того как ушли Лотарев и Чирков, в кабинет Рахманова зашли Жильцов и Саенко.

– Виталий, ну что? – спросил Рахманов. – Проверил?

– Проверил, – сказал Жильцов. – Они действительно вызывали милицию. Начальник отделения был предупрежден. Ну и по звонку Чиркова сразу послал троих. По адресу Лотарева.

– Кто приходил, они не выяснили?

– Нет. Выяснили только: никакой телеграммы в адрес Лотарева не поступало. Ну а так – они ведь не знали, кто такой этот Вадим Павлович.

– Хорошо бы поспрашивать жильцов. Может, кто-то из них его видел.

– Поспрашиваем.

– Тем более, у нас теперь есть его портреты. До и после операции. Леша, продемонстрируй.

Инчутин пустил по кругу два сделанных Чирковым карандашных наброска.

Подождав, пока Саенко и Жильцов их рассмотрят, Рахманов сказал:

– Оба рисунка нужно размножить. Прежде всего, Виталий, для тебя. Придется поехать по старым адресам.

– Понятно, – сказал Жильцов. – Додон и Люка?

– Да. Возьмешь копии и сегодня же вылетишь в Сухуми и Кулунду. В Сухуми кроме Люки покажешь рисунки и остальным. Проводникам поезда, дежурным гостиниц. Не забудь и аэропорт.

– Ясно.

– Леша, Слава. Вы сегодня же покажете рисунки Клюеву, Шитикову, Азизову, Аракеляну. Вызовите на завтра Новлянскую, пусть посмотрит и она. Естественно, оба рисунка надо направить в ГИЦ.

– И в Солнечногорск, – добавил Инчутин.

– Ну, Солнечногорском займусь я. У меня там свои счеты.

– Насчет Лотарева и Чиркова. Нужно ведь наблюдение? – заметил Саенко.

– Наблюдение уже есть, – ответил Рахманов. – Я позвонил в МВД. Но боюсь, наблюдение ничего не даст.

– Считаете, Вадим Павлович знает, что Лотарев и Чирков были у нас? спросил Саенко.

– Дело не в этом. Просто зачем ему лезть в петлю? Ведь в кармане у него семьсот тысяч. Чистыми. Лучшее, что он может сейчас сделать, – лечь на дно. И не дышать, пока все не успокоится.