Книга Секрет ассасинов - Марио Эскобар

— Джамиля, дорогая, — сказала Алиса, принимая ее в объятия. При этом она заметила, насколько костлявым стало ее тело и как оно ослабло.

— Мне вас очень не хватало. Любезный господин Гарстанг все время пытался поднять мне настроение, но ничто меня не успокаивает. Я чувствую ужасные боли, — попыталась улыбнуться Джамиля. Потом она с удивлением осмотрелась и спросила: — А где же Геркулес?

Линкольн подошел к женщине и поцеловал ей руку. Он попытался найти нужные слова, но никак не мог выбрать наиболее подходящие из тех, что приходили на ум. Сказать по правде, он и сам точно не знал, где сейчас Геркулес и что с ним происходит.

— Нам мало что о нем известно. Единственное, что мы знаем точно — он сейчас с ассасинами.

— С ассасинами? О боже. Они его похитили.

— Нет, мы думаем, что он сотрудничает с ними в чем-то и, конечно, уже пришел к какому-то соглашению, которое нам неизвестно, — вступил в разговор Никос.

— Соглашение? Ассасины не настолько благоразумны, чтобы с ними можно было приходить к какому бы то ни было соглашению.

— Дело в том, что мы ищем его по всему городу, — признался Линкольн.

Принцессу окончательно покинули силы, и Линкольн с Роландом помогли ей сесть на диван. Алиса начала обмахивать ее веером, но лицо бедной женщины, и так очень бледное, стало чуть ли не прозрачным.

Несколько минут спустя принцесса пришла в себя и все окружили ее. Крисостомо предложил ей стакан воды.

— Я уже чувствую себя лучше. Спасибо.

— Мы подозреваем, что ассасины повинны в убийстве нескольких армян и мусульман, проживающих в городе. Они что-то замышляют против нас, но пока мы не знаем, что именно.

— Аль-Мундир говорил нам еще в Каире, когда мы были его пленниками, о том, что до пришествия тайного имама должно состояться большое жертвоприношение в его честь, — сказала Джамиля.

— Жертвоприношение? — удивился Линкольн.

— Своего рода холокост или приношение, — уточнил Никос.

— И какое отношение имеют ко всему этому армяне? — поинтересовалась Алиса.

— Массовому уничтожению подвергнутся именно они, — сказал Линкольн. — Теперь я понимаю. Они намерены совершить в городе какое-то действо с участием «Сердца Амона», что-то вроде грандиозного ритуала. Но жертвами на этот раз станут не животные. Это будут люди.

Все вздрогнули от мощного удара этажом ниже. Послышался грохот сапог. Потом распахнулись двери зала, и друзей окружила дюжина солдат, которые тут же направили на них свои ружья и приказали поднять руки. Вслед за этим в зал вошел офицер.

— Крисостомо Андрасс? — спросил офицер, обращаясь к Крисостомо.

— Да, — ответил тот.

— Вы арестованы по обвинению в государственной измене.

— Измене?

— Нам известно, что вы работаете на секретные службы Великобритании.

— И вы имеете тому какие-то доказательства? Это произвол.

— Некоторое время тому назад мы поймали Роланда Шарояна, который обещал помогать нам в раскрытии шпионской сети, если мы освободим его мать и сестру. Несколько недель назад мы намеревались задержать его, но он сообщил, что американские и греческие шпионы что-то делают в Армении, и мы отложили его задержание. Сегодня утром он снова вошел с нами в контакт.

Все посмотрели на Роланда, на того самого молодого чувственного и храброго парня, который сопровождал их в долгом путешествии в долину ассасинов и который, как теперь стало ясно, предал их. Роланд опустил голову, и двое солдат, надев на юного армянина наручники, повели его к выходу.

— Это ошибка. Никакие мы не шпионы, — заявил Линкольн. — Я имею право увидеться со своим послом.

— Шпионы не имеют прав. Арестуйте их всех, — приказал офицер, недовольно поморщившись.

Солдаты окружили друзей и, надев на всех наручники, отвезли в военную тюрьму Стамбула на крытой конной повозке.

72

Стамбул, 20 февраля 1915 года

Мехмед V завязал халат и сел перед своим шкафчиком из слоновой кости для драгоценностей. Шкафчик был уникален. Его сделали африканцы и привезли ему из Эфиопии. Султан открыл одну из ячеек и вынул оттуда документ. С одной стороны документа свешивались печати, но его текст можно было прочитать, и он не оставлял сомнений — речь шла о судьбе более чем миллиона человек. Султан не испытывал какой-то особой симпатии к армянам, хотя некоторые из его ближайших сотрудников были именно армянами. Вместе с тем ему была не по душе ни ликвидация этих беспомощных людей, ни ссылка, ни навязывание принятия ислама. Ему не хотелось обрести известность человека кровожадного, подобного его брату Абдул-Хамиду II, но при том уровне власти, которым он располагал, сделать он уже ничего не мог.

Он взял ручку и начал писать, брызгая чернилами. Едва закончив первую строчку, он остановился, встал и направился к большому окну. В те утренние часы Золотой Рог казался спокойным. По проливу неспешно проплывали суда, а голубое небо излучало нечто подобное святости, что слегка подняло ему настроение.

Пока мир разваливается на части, думалось ему, Аллах продолжает освещать каждый восход солнца. Ему, человеку, который прожил всю жизнь в богатстве и роскоши, было неведомо, что такое мир и спокойствие. Он пребывал в постоянном страхе, боясь, что его убьет родной брат; его волновала необходимость руководить империей, которая с каждым днем распадалась, печалила посрамленная младотурками гордость. Эти люди держали под контролем правительство и страну.

Потом он снова сел. Посмотрел на документ и, глубоко вздохнув, подписал его, после чего решил пойти позавтракать. От пережитого нервного напряжения у него страшно разыгрался аппетит.

73

Стамбул, 20 февраля 1915 года

Джамиля всю ночь кричала, словно решила потратить все оставшиеся силы на освобождение своих друзей. Кричала по-арабски, требовала встречи со своим мужем-султаном. Одному из офицеров, заступивших на утреннее дежурство, надоело слушать эти крики, он вывел женщину из камеры и усадил за стол.

— Вы с ума сошли. Если будете продолжать кричать, все кончится тем, что вас убьют, — сказал молодой офицер, проникнувшись к женщине жалостью.

Джамиля подняла на мужчину глаза с темными кругами и сказала:

— Я жена султана, самая любимая…

— Госпожа, я понимаю ваше отчаяние, но эти выходки со мной не пройдут. Вы армянская шпионка.

— Никакая я не армянка. Я уже сотню раз повторяла.

— В паспорте, с которым вы пересекли границу, указывается, что вы Фатима Джамини, но мы знаем, что паспорт этот фальшивый, изготовленный умельцами из армянской группы освобождения. Как так случилось, что члены группы освобождения армян пошли на изготовление фальшивого паспорта для жены султана?