Книга Почти знаменита, или Через сплетни к звездам! - Дебора Шонеман

— Это срочно, — произнес он, и — слава богу — его немедленно вывели на прямой номер отца.

Отец всегда говорил, что вступления — это для тех, кому нечего делать и нечего сказать.

— Кто знает?

— «Колонка А» и «Джорнал».

Примерно минуту отец молчал. Слышен звук переворачиваемых газетных страниц, отец ругнулся и вздохнул. Внезапно Блейка озарило — он, Блейк, знает выход из положения. Это его игра, и он включает автопилот. Для начала приказал отцу заткнуться и заплатить все необходимые налоги немедленно. Затем дал ему телефон агента, которому, попав в беду, звонят сильные мира сего, за улаживание подобных проблем тот берет минимум тридцать тысяч в месяц.

— Врать не стоит, — продолжал Блейк. — Врать будут все остальные, а когда волна ажиотажа спадет, это случится примерно через две недели, ты окажешься самым хорошим парнем в округе.

Отец молчал.

— А если ты не станешь кобениться и заплатишь все, что обязан, то, когда они начнут копать, не смогут к тебе придраться. Не начни Билл Клинтон врать о романе с Моникой, его, может, и не довели бы до импичмента. Вранье никого никогда не доводило до добра, разве что Марту Стюарт.

— Не надо было мне поддаваться уговорам Линдси и таскаться по галереям в Челси, — с присвистом прошептал отец. Осторожничал, хотя у него огромный угловой кабинет, в котором подслушать разговор невозможно. — Вот что случается, если покупать картины за пределами Пятьдесят седьмой улицы.

— Неважно, как или почему все произошло. Ты теряешь время и силы на то, чтобы это понять. Важна не история инцидента, а его последствия.

— А что случится с фирмой, с советом попечителей музея Гуггенхайма? — спросил отец злым голосом.

Ох, как он огорчен.

— Память людская коротка, и лучше будет, если ты первым им обо всем расскажешь.

Отец помолчал.

— Спасибо, — тихо произнес он. Откашлялся. — Но козлам из «Колонки А» я ничего не скажу. Я знаю, что Тим твой друг, но они обзывают Линдси ужасными прозвищами. Я не могу сотрудничать с подобными типами.

Блейк посмотрел в окно. Улицы, малюсенькие людишки и миниатюрные машинки четырнадцатью этажами ниже кажутся чистенькими, отполированными недельным дождем. Дела пошли на лад.

Добравшись до офиса, Кейт зарылась в передовицы ежедневных газет, желая поскорее добраться до стопки ежемесячных журналов, которые пришли сегодня. Как всегда, в поисках статьи Джастина она просмотрела «Уолл-стрит джорнал». Он читает все ее заметки, так что ответная вежливость обязывает ее читать его статьи. Профессиональная этика по отношению к друзьям. Кроме того, она действительно начинала понимать механику бизнеса, который оказался похожим на мир слухов, только денег на кону больше.

Прочтя заголовок статьи, Кейт ахнула: «Промашка Брэдли на три миллиона».

— Это не папаша ли Блейка из «Манхэттен мэгэзин»? — спросил Гевин, читающий через ее плечо.

Не успела Кейт ответить, как к столу, бряцая браслетами, в облаке «Шанель № 5» подлетела Лейси.

— У тебя есть связи, с помощью которых можно раскрутить эту историю, — сказала она.

Кейт смутилась. Она-то думала, что не имеет права писать о знакомых. Неужели с восшествием на должность ведущего редактора колонки для нее изменились неписанные законы?

— Ну, чего же ты ждешь? — спросила Лейси. — Сроки поджимают!

Гевин, передернув плечами, вернулся на свое место. Кейт начала листать записную книжку, в которой делала пометки о проведенных телефонных разговорах. Ничего дельного. И вдруг она увидела: «Скандал в совете попечителей музея. Налоги на предметы искусства». Она вспомнила, как звонила себе на автоответчик из ванной комнаты Алека в ночь, когда она расколотила стаканы в «Лаше». Начала искать в «Нексисе», и действительно оказалось, что отец Блейка Стивен Брэдли является членом Совета попечителей музея Гуггенхайма. Поиск по веб-сайту музея показал, что Стивен Брэдли больше не является членом совета попечителей, хотя на недавнем приеме он числился среди почетных гостей вместе с Майклом Дугласом, Кэтрин Зета Джонс, Дэном и Донной Эйкройдами. Кейт принялась копаться в архивах новостей музея, старых страницах, на «Гугле» и нашла состав совета полугодовой давности. Да, и Стивен Брэдли, и Марк Рид — оба были его членами. Ее сердце забилось, она не знала — в панике или в радостном возбуждении.

Прежде чем копать глубже, ей нужно позвонить Блейку. Пол говаривал: «Делай все, чтобы добраться сразу до источника».

— Пожалуйста, скажи мне, что хотя бы ты звонишь не для того, чтобы поговорить о моем отце, — первое, что услышала она, когда он взял трубку.

Кейт попыталась сконцентрироваться, еще раз пробежалась глазами по заметкам в блокноте, но разнервничалась так, что забыла, о чем хотела спросить. Она сказала, что хотела предупредить Блейка о том, что работает над статьей о его отце и Марке Риде и об их исключении из членов совета попечителей музея. Слово «предупредить» у Пола звучало как-то убедительнее.

— Ты не можешь писать о чем-нибудь другом? — спросил он.

— Прости, но нет, не могу, — ответила она твердым тоном, хотя никакой уверенности не чувствовала. — Теперь, когда Пола больше нет, мне приходится вертеться как угрю на сковороде.

— Что ж, лучше ты, чем кто-нибудь другой. — И это значит, что ни Тим, ни Робин ее не обойдут! — Следует ясно дать всем понять, что мой отец признал свою ошибку, заплатил три миллиона долларов долга и пожертвовал двести пятьдесят тысяч в муниципальный детский благотворительный фонд «Искусство исцеляет». Марк продолжает утверждать, что он невиновен и, скорее всего, предстанет перед судом.

— Если подтвердишь слух о музейном скандале, я опубликую твою информацию, — сказала она, с радостью отметив, что у нее не дрожат руки.

— Что же, подтверждаю. Совет попросил отца покинуть состав попечителей, и он это сделал. Но я тебе этого не говорил. Официальное подтверждение тебе надо получить у агента отца.

Тим всю ночь провел в центре города в чьей-то квартире, нюхая кокаин в компании симпатичной скульпторши, молодого галериста и недавно разведенного наследника фармацевтической империи. Он ошибочно подумал, что, если продержится до последнего, скульпторша, которой надо оповестить публику о грядущей в следующем месяце выставке, поедет к нему — хотя он сейчас настолько одержим Зо, что почти не флиртовал. Он был самым привлекательным и самым бедным мужчиной в этой компании. Богачи потеют даже от простого сидения на месте, и на той вечеринке было кому потеть. Но как только наследник упомянул, что скупает предметы искусства для украшения перестроенного особняка в Бедфорде, скульпторша мгновенно потеряла интерес к Тиму. Наверное, он заслужил это — потому что солгал Зо, что не смог достать ей приглашение на ужин после показа. Она, скорее всего, догадывается, что это вранье. Он побоялся, что на мероприятие припрется Даниэль — она хвасталась, что встречалась с устроителем сегодняшнего мероприятия.