Книга Четки фортуны - Маргарита Сосницкая

После молебна Милен вприпрыжку побежала на ферму. По дороге ей встретился древний старец с белыми, как лунь, длинными волосами. Держался он прямо и ни капельки не горбился. Он поклонился Милен:

– Вы не окажете мне любезность, милая барышня? Не отнесете вот эту записку хозяину замка?

– Ну, конечно, отнесу, почтенный господин, – отвечала девчушка.

Старец улыбнулся так тепло и душевно, так сердечно и искренно поблагодарил Милен, что она не могла забыть его улыбку и голос всю дорогу до самого замка. А когда она подошла к замковой площади, кроны буковых деревьев на ней так громко зашелестели, словно каждый лист на них был певчею птицей.

– Ах, как хорошо на душе, – улыбалась Милен. – Этот старец точно к добру.

Откуда ни возьмись, перед ней вырос хозяин замка.

– Куда ты идешь одна, дитя мое? – строго спросил он.

– Несу вам вот эту записку, – учтиво поклонилась Милен. – По дороге мне встретился седовласый старец и попросил отнести ее вам.

– Когда это было? – заинтересовался хозяин замка.

– А вот совсем недавно, сегодня утром.

– Как выглядел этот старец?

– Очень благородно. Такой высокий, прямой, с длинными седыми волосами. Глаза у него и голос очень добрые.

– А ты бы узнала его, если бы увидела на портрете? – смертельно побледнел хозяин замка.

– Конечно.

– Тогда следуй за мной.

Он повел ее через анфиладу залов, увешанных семейными портретами. Милен смотрела на них безучастно. Хозяин совсем уж было утратил интерес, как вдруг хлопнул себя по лбу:

– Чердак! На чердаке! Я совсем забыл про чердак!

Они поднялись на чердак, заваленный всякой рухлядью, старьем и картинами и стал их показывать Милен. Чтобы увидеть изображение на них, ей приходилось фартуком вытирать с них толстый слой пыли.

– Вот! – наконец воскликнула она.

Это был портрет того самого старца, которого она встретила сегодня утром по дороге в замок. Те же добрые глаза, те же седые, как лунь, волосы.

Хозяин долго рылся в архивах библиотеки, просматривал пожелтевшие от времени бумаги. Наконец, со слезами в голосе обратился к Милен:

– Портрет господина, который ты видела на чердаке, принадлежит моему прапрапрадедушке. Он умер более трехсот лет тому назад и не мог получить отпущения грехов до тех пор, пока какой-нибудь бедняк из самых бедных на последний грош не закажет молебен за упокой его души. А ты, милое дитя, судя по записке с почерком моего прапрапрадедушки, это сделала. Ты спасла его, освободила, отпустила его душу на покаяние. И я с этой минуты прошу тебя оставаться в моем доме. Я буду относиться к тебе как к родной дочери, дам тебе достойное воспитание и выдам замуж за человека столь же благородного по крови, сколь ты благородна по духу. Ведь брак должен быть равным.

Так Милен стала жить в замке, окруженная любовью и уважением, ни в чем не зная нужды. По вечерам она часто сидела за вышиванием своего приданого и ей даже в голову не приходило, что стоит оно, быть может, тысячу таких серебряных эскудо, как то, которое она в одно прекрасное утро отдала священнику на молебен за упокой заблудшей души.

Светящийся корабль

(легенда норвежская)

Йонас и Май считались самой красивой парой в окрестностях Трондхейма.

Они поженились через много лет после помолвки, и их брак был очень счастливым.

Май занималась домашним хозяйством и долгие месяцы ждала мужа из дальнего плавания, вышивая у окна, выходившего на фьорд, даже тогда, когда море и небо темнели до того, что чайки на их фоне казались вспышками света.

Когда муж возвращался после долгого рыболовного сезона, Май выходила на узкую полоску берега между скалами встречать его, размахивая небольшим фонарем, чтобы тому было легче причаливать. Это было крайне опасно, потому что течение в том месте было очень стремительным, а облака морской пены скрывали острые прибрежные камни. Май спускалась с холма верхом на белом коне и подавала знаки фонарем, то зажигая, то гася его. И если была на то надобность, она могла стоять так на полоске берега между скалами несколько дней и ночей подряд.

Но вот пришла ненастная осень, когда Май ожидала напрасно. Буря разразилась такая, что волны то выбрасывали на берег жалкие обломки корабля, то вертели их в своих черных воронках. На закате все женщины рыбацкого поселка молча собрались в церкви. Это была небольшая деревянная церквушка, будто бы сделанная из скелетов драконов. Ее старый колокол глухо звонил всю ночь.

Одна только Май со своим фонарем провела всю ночь на берегу в гроте, несмотря на разъяренные волны, которые подкатывали к самым ногам и грозили унести ее в море. Май цеплялась за своего белого коня, а конь упирался в огромный камень.

И вот на рассвете к берегу прибило небольшую шлюпку с людьми, похожими больше на привидения, чем на людей. Но все-таки это были люди, изнуренные дикой стихией, голодные, оборванные, мечтающие о глотке пресной воды. Йонаса – увы – среди них не было.

Так Май осталась одна в пустом доме на холме, в слишком просторной супружеской постели без мужа.

Ровно через год в тот же самый день и час разыгралась точь-в-точь такая же буря, как та, которая унесла Йонаса. Только тогда Май не выдержала и разрыдалась. В эту минуту раздался стук: два легких удара и один посильнее – так обычно стучал Йонас, когда возвращался домой. Май распахнула двери, чувствуя, что сходит с ума, и увидела на пороге своего Йонаса, улыбающегося, как на свадьбе. Она было кинулась ему на шею, да вдруг отпрянула назад: вся бухта с ее огнями и отражениями огней просвечивала сквозь грудь моряка, а луна лила сквозь нее свой яркий, чуть зеленоватый свет.

Дух моряка заговорил. Он поведал о долгой неравной схватке со стихией, во время которой он ни на секунду не переставал думать о своей Май. И эта мысль была такой силы, что материализовалась. Он получил свыше возможность приходить к Май раз в году ночью на свидание, когда полная луна будет заливать бухту своим сиянием. Потому что любовь осталась жива и после его смерти. А Май всякий раз должна будет ждать его на берегу с зажженным фонарем, пока не наступит час, когда он сможет забрать ее с собой навсегда.

Так все и случилось.

Односельчане жалели Май, думали, что она помешалась рассудком, видя, как год за годом она спускалась на белом, совсем отощавшем коне на берег и зажигала там свой фонарь. Они видели в море только волны да чаек, а она твердила о своем возлюбленном супруге, который приходит к ней в сиянии луны и клянется в вечной любви.

Прошли годы.

И вот настал час, когда бледная больная женщина в последний раз спустилась к морю.

Буря разыгрывалась все сильнее, черные тучи почти совсем заволокли луну, как вдруг волны улеглись, тучи расступились, и луна пролила свой свет на прозрачный, как стекло, корабль, бесшумно скользивший в сторону берега. Май снова стала молодой и прекрасной, как в день свадьбы, тело ее затрепетало, и вся бухта стала видна сквозь него, как сквозь кусочек льда. Легкими шагами она взошла, почти взлетела на этот корабль, и мерцающий моряк прямо на палубе на виду у всех крепко обнял ее.