Книга Этап - Константин Бояндин

Он чуть не выронил оружие – так неожиданно это случилось. Кошка заорала – издала низкий, громкий рев, закончившийся грозным шипом. Мария и Дарья успешно очищали землю от «прорастающих» чудищ, но и они чуть не выронили свое оружие.

– Мамочки! – Мария отшатнулась. – Даша, ее глаза! Ты видишь?!

Николаев не видел глаза Кошки, но он видел другое: те «жабы», что успели выбраться из земли и быстрыми прыжками неслись к людям, падали – переставали двигаться и лежали, едва заметно дрыгая конечностями. Стоило Кошке умолкнуть, и чудища начинали оживать, но она начинала новую «арию», и чудища вновь валились, кто где был.

– Ого, – заметила Мария. – Ну точно, живой предмет. Даша! Даша, сзади! Смотри, их много!

Дарья моментально обернулась, направив взгляд Винни-Пуха в сторону входа. А оттуда длинной черной лентой неслись...

– Это кошки! – поразилась Мария, и приготовилась накрыть их огненной лентой.

– Нет! – крикнула Дарья. – Он их не сжигает! Это не враги!

Так и было – кошки, крупные – потом уже смотрели на фото и поражались – бежали, оглашая воздух шипением и ревом – и вступали в сражение тут же, где замечали этих, бородавчатых и склизких.

– Это Жора, – ожила рация. – На нас бегут кошки! Много кошек!

– Не стреляйте! – крикнул Николаев в ответ. – Это союзники! Не стреляйте! Передай остальным – по кошкам не стрелять!

Минут через десять все было кончено. Дарья, вначале не без испуга, ходила мимо неожиданных союзников – каждая кошка была ей по колено в холке, но людей они не трогали – обнюхивали, и все. Кошка на плече Николаева успокоилась, и – не успел поймать – спрыгнула на землю и принялась ходить среди черных сородичей. А те, к великому удивлению людей, принялись собираться вокруг них кольцом. Да таким плотным, что вскоре стало не пройти – посреди были люди, у ног которых ходила Кошка, натираясь о ноги и мурлыча, задрав хвост трубой – а эти спокойно собирались вокруг. Кто спокойно умывался, кто просто сидел, глядя на людей.

– Черт, – Мария сорвала маску. – Слушайте, воздух какой свежий стал! Откуда они взялись?

– Не могу утверждать, – Николаев присел, погладил Кошку, – но есть чувство, что это она позвала. – Теперь и он увидел, что оба глаза Кошки светятся красным.

Кошка замерла. Подошла к одной из черных, и уселась, глядя на ту, изредка подергивая хвостиком, и шевеля ушами.

– Они разговаривают! – поразилась Мария. – Слушайте, они разговаривают! Точно говорю!

Дарья осторожно подошла к живому барьеру, присела, боязливо протянула руку – но ближайшая кошка безропотно позволила себя погладить и потерлась о руку Дарьи.

– Живые и настоящие, – подтвердила Дарья, выпрямляясь. – И что теперь?

– Внимание, всем внимание, – голос дяди Гоши. – У нас прорыв, в точках три и семь, нужна помощь, нужна помощь, мы летим к точке семь.

Кошки как будто ждали сигнала – тут же понеслись назад, таким же живым ковром, каким прибыли в парк. И по дороге они исчезали. Просто становились прозрачными, таяли на бегу и пропадали.

– Бежим, – указал Николаев туда, где был припаркован «козлик». – Сейчас подберем остальных, кто рядом.

* * *

Во всех точках прибытия появлялись жабы. Точнее, во всех точках, в которых могли бы быть люди – по словам Федора, рисунок всегда симметричный, и требуется не слишком много усилий, чтобы отыскать остальные точки. Ведь давно уже никто не «сбрасывается» в одиночку, всегда по двое-трое.

Когда люди – все, кроме дяди Гоши и тех, кто отбивался в лесу, прибыли в «точку три», кошки уже завершили разгром противника – ходили, проверяли все вокруг, а к людям отнеслись спокойно и дружелюбно. Мертвые жабы превращались в неприятно пахнущие лужицы и – становились туманом, испарялись без следа.

И – никого из горожан. Похоже, все спали, или как это объяснить – не было ни милиции, ни кого-то еще. Самое неприятное – это милиция, сказала Мария как-то раз. И убивать нельзя, и так отвлекают, что можно не успеть отбиться. А когда увидят, с чем надо биться, обычно сами пугаются до потери пульса.

К полудню, когда отбились в последней из точек, люди уже порядком устали. И снова: как только прибывали, война уже была, по сути, окончена – но все равно оставалось и людям, да столько, что можно было гадать, сколько же этой пакости перебили кошки.

И – ни одного кошачьего тела. Что они, неуязвимы, что ли? Жабы чем-то плевались – и вряд ли безобидным – а когти у них были сантиметра по три длиной.

– Собираемся в парке, – сообщил дядя Гоша в половину первого. Город как вымер – видны животные и птицы, но людей нет. И нет аварий на дорогах, прочего – люди не исчезали прямо из автомашин и поездов. Что-то другое, но некогда выяснять. – Активность в точке пять, летим туда.

Николаев, Мария и Дарья переглянулись: «точкой пять» было место их прибытия. Что там опять, ведь никогда не было так, чтобы в одном и том же месте был повторный прорыв!

Минут через двадцать все уже поднимались на борт дирижабля.

* * *

– О боже мой, – Мария указала вперед. – Смотрите! Они что, все бегут туда?!

Под дирижаблем шевелился рваный черный ковер – бежали кошки. Те самые, Смолин всю дорогу делал снимки, и вообще, как сказал потом, нам давно пора брать с собой видеокамеры. Всем на голову, снимать все, что происходит.

Они заметили, что поблизости от точки прибытия начинают шевелиться и падать деревья.

– Мамочки, – Мария схватила Николаева за руку, глаза ее округлились. – Ничего себе! Вы это тоже видите?!

Над деревьями взметнулось щупальце – несомненно, щупальце – огромное, черно-зеленое. И еще одно.

– Вылезает из-под земли, – отметил дядя Гоша. – У кого дальнобойное оружие – на нижнюю палубу! Я постараюсь подвести дирижабль поближе!

– Сбросьте лестницу, – указала Мария. – Я спущусь и пристегнусь к ней. Иначе я нас самих подобью. Ну! Здесь кругом страховка, быстро!

* * *

Чудовище не успело вылезти из-под земли целиком – трубка дяди Гоши, бластер и диски Марии сделали свое дело. Слаженными ударами удавалось отсечь и сжечь очередное, прежде чем появлялось новое. Если верить глазам, то каждое щупальце было длиной метров пятьдесят, и шириной, в самом толстом месте, не менее трех.

– Кошки его не трогают, – сообщил дядя Гоша. – Они бьются с кем-то еще, отсюда не видно.

Кошка сидела на плече Николаева и время от времени шипела, поднимая спину горбом. А сам Николаев стрелял короткими очередями – уже было ясно, где у щупалец уязвимое место.

После двенадцатого щупальца стало тихо. Кошки продолжали биться с невидимыми отсюда противниками – но ничего более пока не происходило.

– Поднимайтесь, – приказал дядя Гоша. – Мы пройдем прямо над ним, сбросим бомбы. Поднимайтесь!