Книга Дикарь - Данелла Хармон

У нее потеплели глаза и вспыхнули щеки, и он понял, что она подумала об их первой брачной ночи.

— Я знаю один способ…

— Господи, ну почему я не пришел сюда два дня назад?

— Не знаю. Но знаю, что ты должен отблагодарить меня за то, что я тебе верю, — игриво сказала она. — Я уверена, что ты не провел последние несколько дней в объятиях другой женщины. Я с первого взгляда вижу, что ты не пьянствовал, потому что твое лицо гладко выбрито, а глаза ясные, к тому же на тебе новый скромный костюм. Чем ты занимался, Гарет?

— Мне приснился сон. Это был не просто сон, а знамение. — Ему не хотелось рассказывать о Чарльзе. Он боялся, что мысль о брате снова отвлечет ее от него, а ему было так приятно, что она последние дни беспокоилась о нем. Он не желал делить внимание жены даже со своим любимым погибшим братом. — Это был вещий сон. Я увидел, каким я был и что со мной будет, если я буду продолжать катиться по той же дорожке. Я понял, что могу потерять тебя, если не изменюсь. Поэтому я продал дорогую одежду, дорогие украшения и… — лицо его затуманилось печалью, — я продал Крестоносца.

— О, Гарет, только не это! Я знаю, как много он для тебя значил…

Он пожал плечами и в явном смущении добавил:

— Я нашел работу, так что с нами, думаю, все будет в порядке. Конечно, мы не будем купаться в роскоши, но…

— Работу?

— Да. Тебе, наверное, интересно узнать, где я пропадал эти несколько дней? Ну так вот, я проглотил свою гордость и пошел к этому типу по фамилии Спеллинг, к тому, который преследовал нас тогда ночью и предложил мне работу. Я хотел узнать, что это за работа, прежде чем везти тебя с Шарлоттой назад в Беркшир.

— Ты хочешь сказать, что провел эти два дня в поисках возможности содержать семью?

— Так и есть. — Он усмехнулся. — Ты гордишься мной?

— Да, но что он предлагает тебе делать?

Он пожал плечами:

— Ничего особенного. Немного подраться — вот и все.

— Гарет, мне это не нравится.

— Все будет хорошо, Джульет. Я могу за себя постоять.

— Когда он сделал тебе это предложение тогда ночью, ты пришел в ярость. Ты был оскорблен и готов убить его. А теперь говоришь мне, что все будет хорошо?

— Джульет, нам нужны деньги.

— Я думала, что джентльмены не дерутся на шпагах ради денег.

— Да, это так. Но это не имеет значения. Даже джентльменам приходится искать возможность содержать свои семьи, не так ли?

Он повернулся и поднял сверток, который оставил на ступеньках лестницы. Это был букет чудесных красных роз, перевязанный дорогой шелковой лентой.

— Это тебе подарок, — усмехнулся он. — Мы должны отпраздновать это событие.

— Гарет, — она покачала головой в притворном отчаянии, — вместо того чтобы быть экономным, ты тратишься на цветы. Деньги нужно тратить на самые необходимые вещи.

— Тебе нравятся цветы? — с улыбкой спросил он.

— Конечно, но это не значит…

— Это значит, что они и есть самое необходимое. А теперь ступай принеси Шарлотту. Мы уезжаем из Лондона, пока не проснулись все соседи. Я не хочу давать этим сплетницам лишнюю пищу для пересудов.

— Что значит — она уехала из Лондона?

Грозный голос подобно раскату грома прокатился по холлу и достиг гостиной леди Брукгемптон. Она испуганно отложила небольшой телескоп, сквозь который вела неусыпное наблюдение за особняком де Монфоров на противоположной стороне улицы. Из дверей особняка только что выбежал герцог Блэкхитский и поспешил к ее двери, которую открыл ливрейный лакей, побелевший как мел от страха при виде разгневанного герцога. Леди Брукгемптон тоже побледнела. Она еще никогда не видела герцога в таком гневе.

— Ваша светлость! Как я рада видеть…

Сорвав с головы треуголку, он последовал в гостиную.

— Вы знаете, что происходит в этом городе. Где она? И где мой проклятый братец?

Было бесполезно притворяться, будто она ничего не знает, потому что герцог отлично знал о существовании телескопа и понимал, что она может служить ценным источником информации. Леди Брукгемптон жестом удалила из гостиной лакея и храбро встретилась с гневным взглядом герцога де Монфора.

— Знаете, он бросил ее три дня назад. Женился, потом они потеряли все свои деньги и он бросил ее. — Прикрыв рукой рот для пущей конфиденциальности, она шепнула:

— Скажите, а правда, что это ребенок Чарльза?

— Это не имеет значения. Куда они уехали?

— Не сомневаюсь, ваша светлость, что ваши слуги лучше осведомлены об этом, чем я…

— Куда они уехали?! — прорычал герцог, на виске которого билась от напряжения жилка.

— По чистой случайности я действительно видела сегодня утром, как приехал лорд Гарет, который через некоторое время вышел из дома вместе с… этой женщиной.

Но куда они направились, я не имею ни малейшего понятия, ваша светлость. — Заметив, что он сердится все больше и больше, она предприняла попытку успокоить его и, заломив руки, сделала вид, что тоже очень встревожена. — Ах, Люсьен, мы с вами оба знаем, что ваш брат никогда не сможет позаботиться о ней и ребенке! Они будут вынуждены ночевать на улице и голодать! Он заставит их просить милостыню, словно нищих! Вы должны разыскать их!

— Где Перри?

— Не знаю. Теперь я никогда не знаю, где он, и все благодаря…

— А где вся орава их безмозглых приятелей?

— Извините, но и этого я не знаю…

Герцог сердито выругался и вышел из гостиной, на ходу натягивая на голову треуголку. Лицо его было темнее тучи. Вскочив на черного зверя, которого он называл своим конем, герцог, даже не оглянувшись, пустился галопом по улице.

Леди Брукгемптон, у которой дрожали колени, вздохнула с облегчением, прислонилась спиной к стене и промокнула платочком вспотевший лоб. Впервые за семнадцать лет ей стало жаль Дикаря. Одному Богу известно, что сделает с ним старший братец, когда отыщет.

Они успели на дилижанс, следовавший из Лондона.

На этот раз они ехали без приключений: разбойники на них не нападали, дорога не раскисла от дождя, да и дождя, который отравлял бы жизнь пассажирам, сидевшим на империале, тоже не было. Они и глазом не успели моргнуть, как были уже за пределами Лондона.

Джульет сидела с Шарлоттой на коленях, ее муж дремал на сиденье напротив. Наблюдая сквозь окошко, как по небу плывут облачка и меняется ландшафт местности, Джульет глубоко задумалась. Перспектива их дальнейшей семейной жизни была весьма туманной. Она верила, что муж хранил ей верность в течение трех дней своего отсутствия, но ей совсем не внушали доверия его планы на будущее, которые вызывали у него такой энтузиазм. Он был аристократом, рожденным для жизни легкой и утонченной. Он был вторым сыном герцога, несомненно, обладал обаянием, и она без труда могла бы представить себе его в роли члена парламента или посла в каком-нибудь заморском государстве, но никак не могла вообразить, что он унизится до такого вульгарного занятия, как поединок на шпагах на потеху толпе. В какую авантюру он их втягивает?