Книга Просто женаты - Патриция Коулин

— Значит, мама стала игрушкой в руках Рейвена? — выпалила Ли, вложив в слова об отце Адриана всю ненависть к его сыну.

— Он любил ее, — возразил Майкл, — любил отчаянно и безнадежно.

— Почему же мама сбежала с другим мужчиной?

— Видите ли, Дейва мечтала о новой жизни, непохожей на лицемерное и легкомысленное существование, которое она вела здесь. — Его глаза затуманились. — Она мечтала забрать дочерей, уплыть с ними в Америку и начать все заново, мечтала о простой, но счастливой жизни. Ради исполнения этой мечты она была готова на любые жертвы.

— А Рейвен — нет, — заключила Ли.

— Достаточно сказать, что он никогда не подчинялся велениям сердца и был достаточно умен, чтобы понять вашу мать и желать ей только добра.

— Ну уж нет! Зная сына Рейвена, я уверена, что его отец был способен заботиться только о собственных чувствах.

— Вы ошибаетесь, — тихо возразил Майкл.

— Почему вы так в этом уверены?

— Я знал Дейву. А кроме того, — добавил он, доставая изящную коробочку из кармана сюртука, — если бы Рейвен не любил ее и не заботился о ее благополучии, он никогда не сделал бы ей такой подарок.

Осторожно открыв черный бархатный футляр, он вынул из него нитку бриллиантов в платиновой оправе, в которой был подвешен рубин размером с яйцо малиновки в оправе из бриллиантов.

У Ли перехватило дыхание: она впервые видела такое простое и вместе с тем поразительной красоты украшение.

— Оно настоящее?

Майкл рассмеялся:

— Разумеется! Оно называется «Солнце и звезды». Карл Второй подарил его одному из предков вашего мужа — согласно легенде, в благодарность за неоценимые услуги. О том, что это были за услуги, нам остается только догадываться.

Но Ли почти не слушала его. Она благоговейно провела пальцем по бриллиантовому ожерелью. Это прикосновение вызвало в ней трепет, пробудило воспоминания о прошлом и о матери.

— Возьмите, — предложил Майкл. — Оно принадлежит вам.

— Мне? — изумилась Ли, отдергивая руку, словно боясь обжечься.

— На него не вправе претендовать никто, кроме вас. Это ожерелье в течение нескольких поколений хранилось в семье вашего мужа, а затем перешло к вашей матери.

Не в силах отвести глаз от сияющих камней, Ли спросила:

— Но каким же образом оно попало к вам?

— За несколько недель до смерти Дейва прислала его мне с письмом, в котором просила тайно передать его герцогу в собственные руки. В то время я подумал, что она всего лишь решила порвать с прошлым. — Он испустил тяжкий вздох раскаяния. — Но вскоре я понял, что ожидание сломило ее. Смирившись с обманом Шеффилда и с тем, что ее мечтам не суждено сбыться, Дейва не хотела, чтобы ожерелье попало в чужие руки, когда сама она… — Он осекся. — Если бы я знал!..

Он замолчал, а Ли робко погладила его по руке.

— Откуда вам было знать?

— Я пытался исполнить просьбу Дейвы и вернуть ожерелье Рейвену, но несколько недель не мог застать его дома. От других людей я узнал, что у него возникли серьезные разногласия с сыном… то есть вашим мужем, — добавил он с таким видом, словно нашел среди разрозненных кусочков мозаики тот, который подходил к рисунку. — Но я не знаю, что произошло между ними.

Ли молча кивнула: она-то все знала! Десять лет назад умерла ее мать, и в то же самое время Адриан застал отца в постели со своей невестой. Неудивительно, что Майклу не удалось повидаться с герцогом. Старый Рейвен был занят: он приносил в жертву неродившегося внука и губил жизнь сына.

— После смерти Дейвы я решил не возвращать ожерелье герцогу. Я убеждал себя, что если бы Рейвен поступил иначе, Дейва была бы жива. Глупо, конечно… Ожерелье я спрятал в надежном месте, не зная, как с ним поступить. А потом я увидел вас, — с грустной улыбкой продолжал он, — принял вас за Дейву и в этот миг понял, что должен отдать «Солнце и звезды» законной владелице. Вашей матери не пришлось носить его, но говорят, что своей владелице оно приносит любовь и удачу. Пусть это предсказание сбудется, — прошептал он, вкладывая украшение в дрожащие руки Ли.

— Ли, где ты?

Услышав пронзительный голос тетки, Ли застонала и поспешно вытерла глаза, которые уже в сотый раз за день наполнились слезами.

Майкл быстро заслонил ее собой, пока девушка торопливо прятала футляр с ожерельем в свой ридикюль.

— Подождите немного, чтобы собраться с силами, —посоветовал Майкл. — А я пока отвлеку дракона.

Ли была только рада немного побыть одна, но не уверена, удастся ли ей взять себя в руки после всего, что услышала от Майкла. Вести принесли ей не только боль, но и облегчение. Если Майкл прав, значит, ее мать не была жертвой собственной страстной натуры, а просто совершила смелый, почти рискованный рывок к любви и счастью. И потерпела фиаско.

Ли задумчиво вздохнула. Оправдать и простить Дейву ей никак не удавалось — слишком уж много ни в чем не повинных людей пострадало из-за ее поступка. Но по крайней мере теперь Ли лучше понимала мать, и это принесло ей успокоение.

Наверное, она слишком похожа на мать, решила девушка, и эта мысль вдруг перестала тревожить ее. Адриан обвинил ее в излишнем романтизме. По словам Майкла, Дейва была неисправимым романтиком. Внезапно мать представилась Ли героиней одной из собственных сказок — Оливией. Прекрасной, упрямой, беспечной Оливией, готовой рисковать ради истинной любви.

Ли вдруг с душевным трепетом обнаружила, что это описание соответствует еще одному человеку. Адриан тоже был готов пойти на риск, бросить вызов отцу ради любимой женщины. Или скорее ради призрачной любви.

Странно было думать об Отщепенце лорде Рейвене как о неисправимом романтике. Должно быть, услышав подобное предположение о себе, он разразился бы хохотом. Но чем больше Ли размышляла, тем сильнее убеждалась, что у ее мужа и матери есть немало общего. Оба они любили пылко и безоглядно. Оба возлагали свои надежды на любовь.

Была у них и еще одна общая черта — Ли любила их обоих.

Осознание любви к Адриану нахлынуло на нее лавиной, поначалу вызвав потрясение, а затем чувство неизбежности и спокойствия. Она создана, чтобы любить его. Такова ее судьба. И подтверждение тому — все прихотливые повороты и изгибы их жизненных дорог, которые в конце концов пересеклись. Ли слишком долго скрывала истину от самой себя. А теперь стена, возведенная в целях самозащиты, рухнула, и все чувства и желания вырвались наружу.

Впервые с тех пор, как сегодня утром Адриан покинул ее спальню, Ли позволила себе всерьез задуматься об утреннем разговоре. Ее вдруг осенило: он не подпускал ее к собственному сердцу потому, что был слишком раним. Вот почему он никому не доверял, никого не любил и никому не позволял любить себя.

В душе Ли затеплилась надежда. Ей не удалось спасти мать, но она твердо вознамерилась спасти Адриана от самого себя — не важно, понравится это ему или нет.