Книга Что надеть для обольщения - Сари Робинс

У Эдвины сжалось сердце.

– Наверное, вы очень сердились на своего отца, раз не захотели носить его имя.

– Он испортил жизнь моей матери.

– И вам тоже.

Прескотт пожал плечами, желая прогнать эту мысль.

– Моя жизнь сложилась удачнее, чем у многих. В моей жизни были Андерсен-Холл и директор Данн.

Эдвина не поверила его словам. С какой бы напускной небрежностью и равнодушием ни говорил сейчас Прескотт, ему пришлось хлебнуть лиха. Она злилась на его мерзких родственников. Как они могли оставить такого замечательного человека, как Прескотт? Глупцы!

Дженел поджала губы и прищурилась.

– Кто родственники вашей матери?

– Не знаю. – Прескотт вздохнул. – Мама отказывалась говорить о них. Упоминала только, что они пеклись о гордости и чести семьи больше, чем о своей собственной кровинке.

– Так, значит, все, что говорят о вас, – выдумка?

Прескотт натянуто улыбнулся:

– Людей хлебом не корми – дай насочинять небылиц. Я позволяю людям верить в то, во что им хочется верить, и обычно не обсуждаю с ними правду – она слишком скучна и утомительна.

– Мне то, что вы рассказали, совсем не кажется скучным! – с негодованием вскричала Эдвина. – Скорее трагичным. И невыносимым. Как могли родственники отказаться от вашей матери? Особенно когда у нее был маленький ребенок?

– Возможно, они ничего не знали о моем существовании, – задумчиво проговорил Прескотт, глядя куда-то в сторону. – Я появился на свет спустя много времени после разрыва матери с ее семьей.

– Они могли догадаться, что у вашей мамы мог родиться ребенок! – Эдвина скрестила руки на груди, не зная, как справиться со своим гневом. – Бросить маленького ребенка на произвол судьбы – у меня это просто в голове не укладывается!

– К сожалению, то, как поступила семья матери Прескотта, не является чем-то из ряда вон выходящим. – Дженел покачала головой. – Мне неприятно об этом говорить, но Прескотт – не единственный, чьи родственники придают огромное значение гордыне и ложному понятию чести и боятся оконфузиться перед окружающими. За примером далеко ходить не надо – это твой отец, Эдвина.

Эдвина отвела взгляд. Печаль и злость охватили ее. Зная натуру отца, Эдвина понимала, что, случись подобное с ней, он точно так же вычеркнул бы ее из жизни, как это сделала семья Прескотта с его матерью. Хорошо, что к тому моменту, когда Эдвина предстанет перед своим отцом, ее так называемая помолвка с Прескоттом будет расторгнута.

Однако от этой мысли ей почему-то стало еще тяжелее.

Дженел презрительно фыркнула.

– Вот поэтому мне и кажется, Эдвина, что твой план с треском провалится.

Прескотт положил руку Дженел на плечо, словно говоря ей «хватит».

– Так что же вам известно о сэре Ли, Дженел? – спросил он, чтобы перевести разговор на другую тему.

– То, что он работал в министерстве иностранных дел, – сказала Дженел, – держа в поле зрения иностранцев и занимаясь другой деятельностью, род которой мой осведомитель не пожелал обсуждать. Только намекнул, что работа эта была секретной.

Эдвина насторожилась.

– А не может ли именно этот человек оказаться шантажистом? Учитывая особый характер его работы, сэр Ли мог располагать сведениями об уязвимых местах многих людей.

– Вполне возможно, – согласилась Дженел. – Я должна познакомиться с сэром Ли и узнать, что он за тип.

Эдвина наклонилась к Прескотту и сказала:

– Прескотт, не могли бы вы сделать то же самое? Вы тонко чувствуете натуру людей, и для меня крайне важно узнать ваше мнение.

– Разумеется. А ещё мы можем обыскать комнаты сэра Ли в первую очередь. Будучи на службе в министерстве иностранных дел, он вполне мог ездить в Париж – отсюда туфли Франсуа Миллисана. Наверняка на такую грандиозную вечеринку он должен привезти их с собой.

С улицы доносился какой-то шум, и Эдвина выглянула в открытое окно экипажа.

– Мы подъезжаем к Уидему. Здесь мы поменяем лошадей, а дальше поедем без остановок прямо до места назначения. – Она откинулась на сиденье, стараясь справиться со своим волнением.

Эдвина поймала взгляд Прескотта. Она прочитала в его глазах сочувствие и желание приободрить ее.

– Чем скорее, тем лучше для вас, Эдвина. Совсем скоро мы уберем дамоклов меч, который висит у вас над головой. Все будет хорошо. Я вам обещаю.

Эдвину охватило чувство вины от того, что она до сих пор не сказала Прескотту всей правды.

– Прескотт, я должна признаться вам…

Дженел метнула в ее сторону гневный взгляд.

– Эдвина!

Но Эдвина, не обращая внимания, продолжала:

– Прескотт, шантажируют не меня, а кого-то, кем я очень сильно дорожу. – Эдвина кусала губы. – Сожалею, что мне все это время пришлось вам лгать. Просто я боялась, что вы откажетесь. А я не могла потерять доверие моей подруги.

– Джинни?

– Откуда вы?..

Прескотт посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на Дженел.

– У меня возникли некоторые подозрения, когда я заметил, как странно вы все три вели себя на балу у Бонов. А Джинни – единственный человек, который объединяет вас обеих. Вы заступаетесь за нее, как пара клушек защищает своих цыплят.

– Вы не сердитесь на меня?

Прескотт покачал головой.

– Я, возможно, поступил бы так же. – В уголках его губ заиграла озорная улыбка. – Хотя на вашем месте, Эдвина, я бы приложил больше стараний, притворяясь, что у меня было грязное, непристойное прошлое.

Эдвина с трудом удержалась от улыбки.

– Здесь я должна с вами согласиться, Прескотт. – Дженел подняла вверх указательный палец. – Из Эдвины неважная актриса.

– Знаю. И это мне в ней нравится. Как и многое другое.

Как и многое другое? А что именно? Весьма довольная его словами, Эдвина подняла глаза на Прескотта. Их взгляды встретились, и она ощутила знакомое волнение. В его изумрудно-зеленых глазах играли веселые искорки. И еще в них светилась неподдельная нежность.

– Эдвина со всеми общается с одинаковой теплотой. Простой владелец магазинчика получает от нее столько же доброты и сердечности, сколько получил бы граф или барон. С глазу на глаз со мной или на светском рауте, в присутствии посторонних, Эдвина всегда относится ко мне с одинаковым вниманием. Я редко встречал такое.

– Но разве вы не желаете узнать тайну Джинни, Прескотт? – спросила Дженел. – Наверняка Джинни захочет, чтобы вы все узнали, раз уж вы рискуете ради нее.

Прескотт сомневался.