Книга Экспаты - Крис Павон

Она сворачивает за угол, минует изящную дверь, ведущую в кафе «Le Petit Zink»,[72]из которой на тротуар выплескиваются сокровища ар-нуво, и теплое послеполуденное солнце ярко освещает песочного цвета дома на рю Сент-Бенуа.

Элегантное местечко, изящно оформленный уголок. Изысканный поворот…

Кейт резко останавливается и замирает посреди улицы, взгляд намертво прилип к чему-то впереди, мысли стремительно несутся по кругу и возвращаются к самому началу, к уверенности, к подтверждению, к осенившей ее блестящей мысли.

Теперь она знает, что произошло.

Глава 20

Кейт низко надвинула шляпку на лоб, закрываясь от порывов ветра, несущего холод с вершины возвышающегося вдали Монблана, — белые пики Альп, нависающие друг над другом, Альпы над Альпами, и так все пространство до самой Женевы, раскинувшейся на берегах озера Леман.

Мороженое — вполне приемлемое объяснение. Все они слишком много выпили, еды в столовой почти не осталось, а ветчина им просто надоела. Никто больше не хотел этой ветчины. Здесь везде, куда бы ни пошел, предлагались сандвичи с ветчиной. В булочных и мясницких, в супермаркетах и кафе. В киосках и торговых моллах, в автоматах, офисах, в гимнастических залах — под стеклянными колпаками и на столиках. В аэропортах и самолетах. Проклятые сандвичи с ветчиной везде и всюду.

Стало быть, они пошли в кухню, выискивая что-нибудь не-ветчинное. Сомнительное решение, ведь нужно пробираться через частные помещения посольства. Пьяная дурость. Вполне можно поверить.

Кейт прошла через пассаж «Paquis» возле железнодорожной станции. Североафриканцы и арабы, ресторанчики, где подают кускус, сувенирные лавки, толстые коротышки — турецкие проститутки, курящие сигареты в дверных проемах домов из черного шлакобетона, тощие мужчины в мешковатых джинсах, мелькающие в темных углах. Отличное местечко, где можно купить пистолет; в таких райончиках она раньше не раз проделывала подобное. Кейт уже почти не сомневалась, что должна обзавестись оружием.

Она перешла через Рону по Пон-дю-Монблан, нырнула в парк, в Жарден Англэ, весь заснеженный, безлюдный, где жгучий ледяной ветер вышибал из глаз слезы.

Кейт должна была все время напоминать себе, что в офисе Декстера не открыла ничего действительно неправильного, незаконного. Все собранные там материалы вполне могли оказаться неотъемлемой частью его работы. Она его работу не знала и не понимала, никогда и никак. И не имела представления, с чем она связана и что собой представляет.

Но, Господи помилуй, там же была видеокамера! Как она теперь объяснит ему, зачем залезла в его офис?! И как ей это удалось?!

К счастью — или наоборот, к несчастью, кто знает? — Декстер вроде бы еще не подозревал, что она к нему влезла. А если уже знал, то, несомненно, он совсем не тот человек, за которого, как ей казалось, она выходила замуж.

Кейт разминулась с какой-то женщиной, вроде бы знакомой, высокой и темноволосой, с густыми ресницами. Она никак не могла припомнить, кто это, но потом все же установила — бортпроводница с утреннего рейса. Стюардессы компании «Люкс Эйр» в своих веселеньких синих шарфиках практически навязывали пассажирам сандвичи с ветчиной, едва самолет оказывался в воздухе, стремясь раздать все закуски до окончания короткого перелета. Самолеты «Люкс Эйр» всегда выполняли только короткие рейсы.

Кейт направилась вверх по склону, на рю Верден. Архитектура окружающих домов представляла здесь собой возносящиеся ввысь средневековые каменные строения, улицы были узкие, мощенные булыжником, потом шла прогулочная аллея вдоль парка, за ней укрепления, арки, тротуары, выстроившиеся террасами. Эта часть Женевы здорово напоминала Люксембург. Или Арлон. Или еще что-то, встречавшееся повсюду.

В воздухе замелькали снежинки, медленно проносясь в сторону улицы, сплошь застроенной hôtels particulières[73]восемнадцатого века; их арочные дверные проемы вели во внутренние дворики. Это был настоящий ансамбль из трех впечатляющих зданий, прижавшихся друг к другу, словно фотомодели, позирующие перед камерой в эротической лесбийской позе, щечка к щечке, попка к попке.

Конечно, вполне возможно, что у Декстера и Джулии роман. Они могли встречаться в квартире Джулии по утрам в любой рабочий день, когда Билл находился в своем странном офисе, качал штанги и гантели или искусно трахал Джейн — скорее всего и то и другое, причем одновременно, — а Кейт пила утренний кофе с какими-нибудь школьными мамочками, сидела с этими бабами, желчно сплетничающими по поводу отсутствующих мужей, в то время как ее собственный муж был совсем рядом, буквально за углом — в постели с ее лучшей подругой.

Или, может, они просто забежали на минутку в кухню, выпили и обменялись поцелуйчиком?

Может, это невинный флирт, просто развлечение — они же живые люди, еще не старые, еще не мертвые?!

На рю де л’Отель де Билль почти все антикварные магазины были закрыты, аккуратно написанные от руки объявления извещали о рождественских каникулах: ferme[74]до начала января. Никаких подарков не купишь. В Штатах такое невозможно себе представить, чтобы какой-то магазин закрылся за два дня до Рождества.

А если у них и впрямь роман? Что тогда делать Кейт? Понять? Простить? Не обращать внимания? А Декстер по-прежнему ее любит? Может, она ему надоела, ему с ней скучно? Или он этим занимается из мужского любопытства? Или просто «жутко захотелось»? Может, это всего лишь обычный мужской эгоизм или страх смерти? Или кризис среднего возраста? А раньше он такое проделывал? Может, он закоренелый бабник? И обманывал ее все эти годы? Может, на самом деле он последний мерзавец, а она и не подозревала? И целых десять лет пребывала в неведении?

Или же его неверность — всего лишь случайное происшествие: он просто использовал выпавший шанс? Нечаянное преступление, совершенное по стечению обстоятельств? Может, она его соблазнила? Оба налились винищем, и она стала его искушать, а потом предложила напрямую, и он не мог ей отказать?

На вершине холма улица перелилась в широкую Пляс дю Бург-де-Фур — сплошные кафе и фонтан посередине огромного пространства неправильной формы, вымощенного булыжником. Кейт посмотрела на часы — без двух минут три — и уселась в плетеное кресло рядом с газовым камином, выбрасывающим тепло в окружающий воздух, словно плюя в океан. И заказала кофе со сливками красивому и самодовольному официанту.

Или это что-то более гнусное, чем секс?

На другой стороне террасы мать и дочь в похожих меховых шапках курили одинаковые сигареты — этакие длинные и тонкие табачные зубочистки. Мать ласкала миниатюрную собачку, сидевшую у нее на коленях, мохнатую белую пушистость. Дочь сказала что-то, но Кейт не расслышала, они сидели слишком далеко. И слава Богу.