Книга Закон о чистоте крови. Слуги богини - Александра Черчень

— Я тоже обычно сплю в одиночестве, — отозвался Инейран, но через несколько секунд спросил: — Лали, с тобой все хорошо?

— Насколько это возможно, — дипломатично ответила я, сжимая губы и прищуривая глаза.

Да просто великолепно! Как я еще могу быть, когда все планы полетели неизвестно куда и все оказалось напрасно?!

— Я тебя не узнаю, — признался наг, опуская меня на пол в своей спальне около постели, в которой мы провели вчерашнюю ночь. — Ты всегда была очень яркой, эмоциональной и искренней… Светилась. Ничего не скрывала.

— Повзрослела, наверное, — немного грустно ответила я.

— Ну… в этом есть и свои плюсы, — промурлыкал рыжий, наклоняясь ближе и почти касаясь моих губ своими.

Я глубоко вдохнула, втягивая его запах, от которого уже привычно кружилась голова.

— Странная у меня на тебя реакция, — прошептала я, перебирая его волосы. — Критичный настрой испаряется в никуда, когда ты так близко.

— Теперь ты отчасти меня понимаешь, — короткий, страстный поцелуй, от которого заныли губы.

— Ведь знаю же, что будущего нет, — прошептала я, скользя пальчиками по его лицу, очерчивая резкие черты, поглаживая твердую линию подбородка. — Настраиваю себя, пытаюсь закутаться в отстраненность. Но стоит тебе…

— …оказаться так близко, — продолжая фразу, выдыхает в губы Иней.

— …как все становится неважно, — едва слышным шепотом заканчиваю я.

Дыхание становится тяжелее, воздух вязким… вкусным, пропитанным его запахом.

Терпким, мужским, со свежей цитрусовой ноткой. Сводящий с ума коктейль.

Он так близко… не касается, просто стоит рядом, дышит так, словно пробежал милю, и это разжигает пожар в моем теле еще больше.

Пальцы все еще касаются его лица, но я, прикусывая губу убираю их. Вернее, пытаюсь, но он перехватывает мои руки, подносит их к губам, покрывая нежными поцелуями, потом наклоняется к моему ушку и шепчет:

— Сегодня ничего… ничего, чего бы ты не хотела. И я не буду становиться змеем. Обещаю.

Нежное ушко обводят языком, отчего я вздрагиваю, а потом и осторожно прикусывают мочку. Немного шершавые пальцы движутся по шее все ниже, поглаживают ключицы, и я, ощутив легкое покалывание, понимаю, что коготочки на руках Инейрана вовсе не человеческие. Он скользнул к плечу и подцепил тонкую бретельку сорочки, которая почти сразу проиграла острым когтям и толике магии. Тонкая ткань стекла с кожи, даря последнюю ласку невесомого шелка, и обнажила грудь, которую тут же накрыла большая горячая ладонь. Глаза закрылись сами собой, я прикусила губы и услышала тихий, бархатистый смех, отозвавшийся в теле легкой дрожью. Никогда не думала, что на голос может быть такая реакция.

Как оказалось, я еще много чего не знала. Голос и слова могли возбуждать едва ли не лучше откровенных ласк. Ну, в случае с девственной девушкой — так точно.

А Инейран знал, что сказать… как сказать… и сделать.

Не знаю, сколько времени прошло в изучении моего тела, в нашептывании милых и относительно приличных фраз на зардевшееся ушко.

Потом… как-то совсем естественно мои ладони скользнули на его шею, нерешительно коснулись края халата… и спустили его с плеч мужчины. Только услышав шорох упавшей на ковер ткани я поняла, что Иней остался обнаженным, и это осознание отдалось сладким жаром внизу живота.

Неумелые ладошки скользнули сначала по его рукам, а потом перебрались на широкую грудь. Изучать желанного мужчину в темноте оказалось проще… и сложнее одновременно.

Он, как и вчера, получил свое, и я была благодарна, что от меня это ничего не потребовало. Как-то слишком мало времени прошло. Вот так странно и невозможно. Мы изучали друг друга, мы о чем-то говорили, над чем-то смеялись.

Уснула я, лежа на груди мужчины, в кольце его рук, прильнув к большому телу.

Сорочка, а вернее — ее остатки, снова была на мне, но, можно сказать, что ее и не было: тонкая, как паутинка, и с порванными бретельками… какой она могла быть преградой? Но мне так было почему-то спокойнее, а Инейран не настаивал на том, чтобы снять ее вовсе. ему она не мешала.

Следующие два дня прошли все в том же розово-золотом флере счастья, радости и беззаботности.

Мы гуляли, разговаривали, он почти все время проводил со мной, и, похоже, именно из-за этого здравый смысл и спал мертвым сном, а вот сердечко пело песенки о любви. Мы, наверное, вели себя как влюбленная пара. Все время вместе, постоянные улыбки, касания якобы невзначай. Ночами же реальность прятала тягучая пелена страсти. С каждой минутой барьеров становилось все меньше и меньше, а сегодня… после всего… он обернулся, и засыпала я уже в объятиях-обвитиях нага.

Меня приручали. Планомерно, организованно… по плану.

Но розовые очки упали с глаз довольно быстро. Я просто встала раньше, чем обычно, гораздо раньше. Инея рядом не было, и глупая Лали решила сделать сюрприз, а потому на цыпочках пошла искать возлюбленного. В столовой его не оказалось, дверь в подвалы тоже была закрыта, а потому оставался только кабинет.

Там я его и нашла.

Дверь была приоткрыта, Инейран стоял ко мне спиной, общаясь с кем-то по зеркалу. Сначала я хотела уйти, потому что обсуждались сугубо деловые вопросы. Я даже ощутила минутный укол вины за то, что отвлекаю Инея от дел.

Я развернулась. Я даже сделала шаг в сторону лестницы. А потом сердце оборвалось и кровь застыла в жилах.

— Как с девочкой? Все идет по плану. — Ленивый голос Инейрана, в котором патокой переливается довольство собой и жизнью.

Я сделала мягкий шаг к противоположной стене, чтобы он меня даже случайно не увидел. Но мне… мне было видно и широкую спину, и гордую посадку головы, и красивую темноволосую нагу — собеседницу по ту сторону зеркала.

— Это хорошо, — звонко рассмеялась она, заправив за ухо прядь волос цвета черного шоколада. — А то работа не ждет, а ты из-за своего помешательства на малышке в последние месяцы и так не отдаешься делу полностью, как это было прежде.

— Скоро все вернется на круги своя. — Чуть заметная улыбка тронула губы стоящего ко мне вполоборота Инейрана. — Ты сама знаешь, что сладок лишь запретный плод.

Я так сильно сжала кулаки, что боль от впившихся в кожу когтей обожгла ладони. Вот, значит, как. Ну, что же… ты знала, Лалидари, ты сама все знала. А что предпочла закрывать глаза — твои проблемы.

— Вот только мне интересно, как ты девчонку уболтаешь на секс с тобой-нагом, — любопытно взглянула на него женщины.

— Прости, Хемина, но это личная и интимная тема, — ровно отозвался господин Дальварис, которому мне просто зверски захотелось проредить волнистые рыжие волосенки! Тем временем этот почти лысый, хоть и не подозревающий о грядущей трагедии наг продолжил:

— Невзирая на то, какие отношения связывали нас ранее, это я с тобой обсуждать не стану.