Книга AD - Герман Садулаев

Только когда серебристая туша лайнера рухнула на бетон взлетно-посадочной полосы боком, и, отломив крыло, стала кружиться со скрежетом, влекомая жуткой инерцией, набранной за тысячи километров полета, когда незакрепленная ручная кладь стала срываться с полок над креслами, предназначенных для верхней одежды, прямо на головы, когда полетели, ударяясь о стены и потолок непристегнутые пассажиры, только тогда эфир заполнил единый, истошный, безнадежный и ужасающий – крик.

Выйдя из приемного покоя клиники, Диана увидела на стоянке свой черный Nissan Teana. Она удивилась и обрадовалась одновременно, шагнула навстречу. Дверь со стороны водителя открылась, и сначала появился букет роз алого цвета, а потом…

Потом Лиля.

Лиля выбежала навстречу и утопила забинтованную голову Дианы в цветах.

– Ди, дорогая моя, как же я по тебе скучала, как волновалась!

– Лиля… а где… Мак?

Лиля несколько отстранилась, посмотрела в глаза Дианы с грустью и промолчала.

– Лиля!

– Ди, теперь все, все будет хорошо. Ты только не расстраивайся! Садись в машину.

Диана неловко устроилась на переднем сиденье. Лиля забрала пакет у нее из рук и положила назад. Завела машину и тронулась со стоянки. Некоторое время ехали молча.

– Лиля, откуда у тебя моя машина?

– Ди, ты сама оставила мне ключи, перед тем как улететь на курорт. И доверенность выписала. Нотариальную. На всякий случай. Я еще сказала: «Типун тебе на язык!»

– Странно… я ничего такого не помню.

– Ты многого не помнишь, Ди… вместо этого ты помнишь что-то другое, чего не было никогда. Но это ничего. Это все пройдет. У нас все будет хорошо, Ди, все будет хорошо!

Лиля рассказала, что Диане повезло, она не видела всего кошмара, который случился при неудачном приземлении самолета. Ее ударило по голове, видимо, тяжелым чемоданом, и она потеряла сознание. Она не видела, как обезумевшие люди метались по салону, калеча друг друга. Как выпрыгивали из запасных выходов, когда еще не надулись трапы, падали на бетон и ломали себе позвоночники. Умирали от разрыва сердца на руках у спасателей.

По счастью, самолет не взорвался. Не начался пожар. Пожарные машины съехались, бешено вращая мигалками и истошно вопя сиренами, но пожара не было. Они все равно залили пеной салон. Так что ее, Диану, еле нашли под горою пены.

Нашли не всех. Пассажирка, сидевшая рядом с Дианой, у окна, пропала. То ли выбралась сама и уехала в суматохе, то ли…

Причина катастрофы пока не известна. Работает специальная комиссия. Но уже ходят слухи, что просто выгорело все топливо. Может, из-за жадности, из-за стремления перевозчика к экономии. Или кто-то что-то не рассчитал. Но топливо выгорело все чуть раньше, чем самолет приземлился. Может, поэтому он и не взорвался: нечему было взрываться.

Есть и другая версия: бортовой компьютер и вся электроника самолета были выведены из строя мощным устройством связи одного из пассажиров. Или совокупным действием всех телефонов и прочих коммуникаторов. Просят же: отключите сотовые телефоны и ноутбуки на время полета!

Диана была без сознания. Ее отвезли в больницу. Потом Лиля забрала Диану и устроила в хорошую частную клинику. Небольшое сотрясение мозга, жизни ничего не угрожает. Только вот… она бредила все эти дни. Доктор сказал, нужно специальное наблюдение. Но можно забрать домой. Дома и стены помогают. Так сказал доктор.

– Вот мы и дома, Ди, вот мы и дома!

– Дома?!

Диана поднялась на лифте и с тупым непониманием смотрела, как Лиля достает из своей сумочки ключи от квартиры – от ее, Дианы квартиры!

– Твой багаж я получила, все твои вещи в целости и сохранности.

Диана вошла.

Все было как прежде. Та же прихожая, та же мебель в комнате. Она щелкнула выключателем в ванной: выключатель западал, как и раньше. Все было так, как она оставила, улетая, улетая в рай, на две недели отпуска.

Но…

Было слишком… аккуратно.

И… чего-то не хватало.

Диана огляделась.

Не хватало… вещей. Разбросанных по полу, наваленных на полки и этажерки из пластика, книг, валяющихся где попало, и тапок посередине комнаты.

Огромных тапок, сорок шестого размера, которые всегда валялись посередине комнаты, о которые она спотыкалась, вставая ночью, чтобы открыть окно, вдохнуть холодного, свежего воздуха.

Ни одного тапка сорок шестого размера, ни одной огромной, как целый халат, пропотевшей футболки на батарее отопления, ни одной пары носков на телевизоре, никаких брюк на кровати!

Диана остановилась и посмотрела на Лилю. Долгим, мучительным взглядом. Стараясь уместить в голове что-то чужое, непонятное, странное. Собралась с силами и спросила:

– Лиля… Лиля, где… Мак?..

Лиля опустила голову. Молча закрыла входную дверь.

– Ди, садись. Присядь. Мне нужно с тобой поговорить.

– Где Мак, Лиля?!

– Присядь, пожалуйста!

Диана присела на край кровати, и Лиля начала говорить.

Она сказала, что у Дианы было сотрясение мозга. Ничего страшного, ее жизни ничего не угрожает, так сказал доктор. И все пройдет, но, возможно, какое-то время… Главное, что она, Лиля, ее не оставит. Они будут вместе, и все будет хорошо.

– Мак, Лиля, Мак?!

– Ди, любимая, солнышко мое… не было никакого Мака. Мы с тобой живем вместе уже почти год в этой квартире. С тех самых пор, как у тебя на работе случилось это ужасное событие. Тебе было тогда так плохо, так страшно, ты попросила меня приехать, ты не могла спать одна. С тех пор мы вместе, Ди.

– Но, как?.. Как же Мак, Лиля, Мак?!

– Не было… Никакого Мака не было, Ди. Ты прочитала о нем в книжке. Ты читала книжку, недавно, какой-то полумодный роман, про офисы и так далее. Там был этот Мак, Максимус Семипятницкий, ты еще сказала мне, что хочешь, чтобы у тебя был такой парень, а я обиделась, и мы не разговаривали два дня. Это все из книжки, все придумано, что Мак, он странный, он ведет заумные беседы, у него обувь сорок шестого размера, футболки XXL, он вечно все разбрасывает, ему почти не нужен секс… его кто-то придумал. А потом, после катастрофы… ты все время бредила и звала… доктор сначала думал, что ты наркоманка.

– Лиля… Лиля, я… я больна.

– Все будет хорошо, Ди. Ты поправишься. Все будет хорошо, обязательно…

Диана сидела на краю большой двуспальной кровати, уронив голову в белых бинтах на грудь, положив руки, ослабевшие, как плети, на колени, вперив взгляд в коричневый ламинат, покрывающий пол в комнате. Лиля вышла и возилась на кухне, видимо, приготавливая еду.

Диана сидела так час, может, больше.

Потом Диана поднялась и пошла в ванную умыться и посмотреть на себя в зеркале, висящем над раковиной. Она уронила на пол баночку с тоником и нагнулась, чтобы ее поднять. И под ванной – уголок тряпки. Потянула на себя. Расправила.