Книга В поисках утраченных предков - Дмитрий Каралис

«Только ни с кем не разговаривай, — напомнил ей вслед Медведев, — даже с таксистами!» — «Ладно». — Она засмеялась и поспешно хрустнула замком.

Портье делал вид, что не замечает выходящего из лифта Медведева, — опустив голову, деловито раскладывал бумажки.

Медведев сел за руль и медленно покатил по пустой набережной. Он неспешно проехал мимо холма Монте-Смит, где за деревьями угадывалась подсветка Центра, и медленно двинул машину по шоссе, вдоль темнеющего справа моря. Со стороны могло показаться, что автомобиль везет мрачный груз под покровом ночи или ждет с моря сигнала контрабандистов. Пару раз он съезжал на плотную хрусткую гальку, клацала дверца, и у темной воды долго светился огонек сигареты. Голубой «форд-скорпио» проехал по извилистому шоссе несколько километров, сделал разворот и помчался, набирая скорость, обратно, пока не взлетел узкой улочкой к вершине уснувшего холма.

Глава 9

В десять часов утра следующего дня Медведев спустился в столовую, набрал номер сотового телефона могильщика Бори, ему ответил хриплый мужской голос, он представился, напомнил о себе и коротко, без объяснений, изложил свою просьбу. Боря сказал, что на кладбище он появится к обеду, но в просьбе не отказал и удивления не выказал. «Во сколько мне вам позвонить?» — осведомился Медведев. «Звоните к часу», — был ответ.

Медведев вышел с чашкой кофе на террасу. Болела голова, словно вчера было выпито, и немало. По лестнице спускался Джордж, шлепая тапочками и улыбаясь: «Монинг!» Короткая седая стрижка, румяное лицо, голубые глаза потомка римских легионеров, крепкое рукопожатие гимнаста. Он стал как родной за эти две недели. И прекрасное чувство профессионального братства — мы пишем на разных языках, мы, может быть, никогда не прочтем друг друга, но мы знаем, что такое быть писателем, быть частью своего народа и быть чуть над ним, чуть в стороне, описывая его боль, радости, страхи, любовь, горе, возвышение и унижение, смех и слезы… Нас немного на земле, и мы всегда поймем друг друга… Медведев почувствовал, как его потянуло к Джорджу, словно это старший брат спускался по лестнице — сейчас он посмеется над твоими нелепицами и даст совет.

— Как вино, Джордж? Удалась ли проба?

— О-о, — Джордж сделал зверское лицо. — Терибл! Ужасно! — Он прихрамывал.

Из арки вышли лохматый Спирос, будто ночевал в старом флигеле на развороченных полах, и Елена, чистенькая, дружелюбная, засветившаяся улыбкой. Елена отщебетала приветствия, сказала, что сейчас посмотрит для Серджио и-мейлы на компьютере, стала подниматься по лесенке в офис. Спирос остановился.

— Завтра в десять часов будет автобус, — начальственным голосом напомнил он. — Поедем в Линдос. Потом обед в ресторане. О’кей?

— О’кей, — сказал Джордж, стараясь не хромать.

— Сколько часов будет продолжаться поездка? — поинтересовался Медведев.

— Сколько захотим, — Спирос по-хозяйски глянул на чашку с дымящимся кофе, поставленную на парапет ограждения. — Автобус будет стоять вон там на холме. Я тоже поеду с вами.

«Пухлый задастый мальчик, выросший в тепле и уюте. Самые сильные ощущения — разбитый в детской драке нос, падение в воду с волнолома, амурные похождения и поездка в Париж, где негры сперли у него сумку… Он ни в чем не виноват передо мною, такова жизнь…»

— Это не воздух, — сказал, посапывая, Джордж. — Это амброзия! Божественное и дьявольское место одновременно! Фантастика!

Он принес себе кофе и большую бутылку тоника из номера.

— Фантастическое место, — бормотал он, освежая себя и Медведева горьковатым шипучим напитком. Из кремовых шортов торчали мускулистые загорелые ноги. Джордж попытался присесть и поморщился. — Потянул массалз, мышцы… Эти собаки… Но вино было хорошее, очень хорошее…

По лесенке, как всегда вприпрыжку, спустилась Лайла. Не хватало толстячка Ларса.

Она весело поприветствовала коллег, назвав их джентльменами, и спросила Джорджа, не передумал ли он прокатить ее ночью на автомобиле по всему острову.

— О, да-да! — смущенно засмеялся Джордж. — Я был пьян, но помню. Завтра поедем в Линдос. Вы поедете?

— А вы? — игриво спросила Лайла.

— О, да! Я собираюсь.

— Тогда и я поеду. — Лайла отцепила велосипед и, махнув длинной ногой, обтянутой цветастыми лосинами, оказалась в седле. — Спирос сказал, что будет обед в рыбном ресторане. В честь Сергея, который скоро уезжает… Как Оксана? — Она повернула голову к Медведеву и смотрела вежливо, учтиво и внимательно, словно Оксана была ее близкой подругой.

— Благодарю, хорошо, — кивнул Медведев с улыбкой.

— Оксана — героиня его рассказа, — встрял Джордж. — Сергей пишет о ней рассказ….

— О, да, я так и предполагала, — светски улыбнулась Лайла, и Медведев подумал, что не такая уж она и страшная, не такая засушенная, в ней есть понимание людей, и сейчас она, как подруга их жен, дает мужчинам маленькую взбучку, пусть и тихо, спокойно, но дает: «Ишь, как вы тут без жен оторвались!» — читалось в ее ироничном взгляде. — Хорошего вам дня, джентльмены! Бай! — Она укатила, назидательно сверкнув велосипедными спицами.

— Бай, бай, — повторил Джордж, глядя на море. — Байсикл… Я раньше тоже занимался велосипедом. Гонки с лидером. — Он потер лоб и вспомнил: — Вино было прекрасное! Но много пил. Болит голова…

— Может быть, водки? — предложил Медведев. — У меня есть…

— Бум-бум-бум… — Джордж задумался, опохмеляться ли ему. — Бум-бум-бум. Я давно не пил русскую водку.

— Пятьдесят граммов, — соблазнительно подсказал Медведев. — С тоником. Сразу станет легче. Холодная…

Джордж изобразил на лице отвращение, словно водка уже попала к нему в рот; но вот он мысленно проглотил ее и согласился:

— Чуть-чуть… — Он хлопнул коллегу по плечу и рассмеялся. — Мало-мало…

Медведев понимал, что обрекает себя на чужие истории, разговор, но мужская солидарность взяла верх.

Он принес мигом запотевшую бутылку «Столичной» и поставил на парапет. Джордж притащил с кухни чистые стаканчики и чашку с кофе.

— Как Оксана? — негромко спросил он, глядя, как Медведев сворачивает винтовую пробку. — Как вчерашний вечер?

— О’кей, — Медведев решил не вдаваться в подробности. — Все хорошо. Мы немножко погуляли.

— Голова болит? — Джордж принял стакан и долил в него тоник.

— Мы же, русские люди, вообще не пьем. — Медведев завернул пробку и весело глянул на Джорджа. — Это наша национальная особенность. Вы разве не знали?

— О, да! — прохохотал Джордж, закидывая назад голову, но тут же схватился за затылок и поморщился. — О, дьявол! Болит, собака… Я знаю, что русские люди очень не любят водку.

— Ваше здоровье, Джордж! — Медведев поднял стакан с тоником.

Они выпили — каждый свое — и, поставив стаканы, дружно обернулись: мягко клацнул замок, и на террасу вышел Ларс с пластмассовым креслом в руках. Он нес его, подняв над головой, словно собирался швырнуть с обрыва, и тихо бормотал — то ли ушибся, протискиваясь в двери, то ли опробовал на слух родившиеся стихи.