Книга Исповедь zadrota - Дмитрий Шахов

Я замолчал и оглядел аудиторию. Люди притихли и смотрели на меня. Кто-то критически, но большинство с огнем в глазах. Было самое время свернуть выступление, чтобы уйти со сцены на пике.

– Прежде чем закончить, я хотел бы рассказать небольшую историю. Однажды я оказался перед тяжелым выбором. Я мог ничего не делать и остаться после этого нищим и никому не нужным. А в другом случае я должен был поступить не очень хорошо, но тогда бы сохранил бизнес и смог бы продолжить и развить его до новых высот. Это был непростой выбор. Это был Рубикон, по одну сторону от которого лежал прежний я, который частенько жалел себя. А по другую – я, у которого был шанс на новый взлет. И я не упустил этот шанс. Каждый из вас рано или поздно встает перед таким выбором. Бизнес – это не ровная бесконечная дорога с односторонним движением. Это постоянные остановки с необходимостью делать выбор. Иногда он будет сложным, иногда простым, а порой будет ставить в тупик даже самых опытных. И только то, сможете вы делать выбор или растеряетесь и останетесь стоять на обочине, определит, какой вы человек: автор собственного успеха или человек, который живет прошлым и чужими успехами. Кто вы? Только вы сами способны ответить на этот вопрос… – Горло настолько пересохло, что мне едва удалось сглотнуть. – Я закончил. Пользуйтесь нашим биллингом, он действительно удобный и простой.

Я отвесил небольшой поклон залу и быстро сошел со сцены. А дальше аудитория взорвалась аплодисментами. Кто-то даже свистел. Ведущий безуспешно пытался успокоить зал, но его никто не слушал. Меня ослепила пара вспышек больших фотоаппаратов. Я снова встал с места и поклонился залу. А потом попросил прекратить. Постепенно аплодисменты стихли и доклады продолжились. Я весь дрожал, взмок и чувствовал себя так, словно выгрузил вагон угля. Как только начался кофе-брейк, я вышел в коридор, чтобы вдохнуть полной грудью.

Ко мне подходили незнакомые люди и трясли руку, рассыпаясь в благодарностях. Я глупо улыбался и говорил: «Не стоит». Быть такого не могло, что набор банальных истин настолько заденет слушающих, но я наяву убедился в обратном.

Когда мой карман распух от визиток, а кофе-брейк закончился, я покинул конференцию. Возможно, я не так уж и прорекламировал биллинг, зато неплохо позабавился, играя в слова с аудиторией.

Входя в кабинет Сергея, я ожидал нагоняя, но он, улыбаясь, поманил к себе. Я зашел за его кресло и посмотрел на монитор. Там красовалась свежая новость.

«Представитель биллинга «ВанКей» взрывает конференцию «БИК-ФИР» манифестом.

Евгений Стрелецкий, директор по коммуникациям нового биллинга «ВанКей», воспользовался временем своего доклада, чтобы произнести речь о свободе вебмастера. В течение получаса аудитория секции «Финансы» слушала манифест о расширении возможностей каждого человека благодаря Интернету. После завершения выступления зал продолжительное время аплодировал г-ну Стрелецкому. И пусть в самом выступлении прозвучало слишком мало о самом биллинге, зато большинство уж точно запомнит его название, как место работы незаурядного человека».

– Ну, ты даешь! – Лицо Сергея говорило, что «даю» я в правильном направлении. – Это только одна из заметок. Ты – новость дня. Меня уже атакуют журналисты, которые хотят взять у тебя интервью. Наверно, мне стоило бы отчитать тебя, но сделай ты обычный доклад, мы бы получили полторы строчки, а теперь о нашем биллинге говорят все СМИ. Клевая задумка! Ты меня по-настоящему поразил.

– Рад стараться, – я устало улыбнулся. – Я выдохся после этого доклада. Если я тебе не нужен, то поеду домой пораньше?

– Конечно, езжай.

Я ехал в Колином «БМВ» домой и размышлял о том, что сказал на конференции. Это не было заготовленной речью. Во внутреннем кармане осталось два листочка двенадцатым пунктом в Ворде – преимущества нашего биллинга, расписанные по слайдам. Но черт меня дернул произнести совсем другие слова. И только сейчас я понял, что сказал то, что слишком долго копилось внутри, во что искренне и давно верил сам. Всегда делать выбор и идти до конца. Как бы дальше оно там ни было.

В прихожей я повесил пиджак на крючок и скинул туфли. Прошел в гостиную и вытянулся на диване почти лежа. Ни есть, ни говорить не хотелось.

На шум из соседней комнаты выглянула Катя, на кухне что-то делала соседка-няня. Девочка подошла и села рядом. В ее руках были какие-то тетрадки. В школу мне удалось ее устроить благодаря взятке и вранью, что документы девочки остались у матери, которая еще не приехала. Соседка знала и того меньше, на самом деле считая девочку моей дочерью. Знай она, что мне всего двадцать три года, она бы задумалась, как я могу иметь десятилетнюю дочь.

Катя какое-то время сидела тихо рядом, наблюдая за мной. Я не раз пытался поговорить с ней о ее прошлом. Но все, что я смог узнать, – на улице она всего ничего, никакого серьезного опыта выживания в качестве бомжа у нее не было. Как попала на улицу и по какой причине, выяснить не удалось – девочка сразу замыкалась, и весь остаток дня ее было не разговорить. А наутро была весела, как ни в чем не бывало. Ее прежняя колючесть ушла, всплывая только тогда, когда кто-то пытался как-то посмеяться над ней.

Я потрепал ее по голове и спросил:

– Ты что-то хотела?

– Да. Мне тут в школе задали задачи, не могу разобраться.

– Давай.

Она протянула тетрадь.

– А где задачи? В учебнике?

Катя кивнула.

– Счас принесу, пап, – и осеклась, испуганно посмотрев на меня.

А что я мог ответить? В горле вдруг запершило, а на глаза навернулись слезы.

– Неси, неси. Сейчас решим твои задачи, – а вот кто решит мои?

Глава 12

Цена привязанности

Если бы за успех наказывали, то нашлось бы немало людей, готовых исполнить наказание. Владислав после конференции и череды интервью со мной ходил по офису хмурый и неразговорчивый. Именно он должен был представлять наш биллинг на конференции, но из-за истории с «ТТТ-2012» был вынужден остаться в тени и предоставить трибуну мне. А теперь все обернулось для него худшим из кошмаров: выскочка из провинциального города не только не опозорился, но и привлек к себе внимание прессы. Именно то внимание, которое и было его средой как профессионального маркетолога и пиарщика, в то время как я разбирался только в пиаре в Сети.

Я не раз и не два слышал, как Сергей и Владислав говорят на повышенных тонах. Но Сергей, хороший переговорщик, всегда находил нужные слова и успокаивал товарища. Проходило два-три дня, и все повторялось. Владислав хотел славы, хотел светиться в журналах и газетах, а ему оставалась незавидная участь координатора расходов по рекламе и развитию. Я разумно держался на расстоянии от нарастающего конфликта, справедливо полагая, что есть в нем и часть моей вины.

Биллинг стал отнимать все больше времени. Хорошо, что работа по политическим контрактам приняла спокойный и размеренный ход, где мои команды с полуслова понимали, что от них требуется. С утра до позднего вечера я чем-то занимался. Или делал отчеты для отца Николая. Или разрабатывал новый план пиар-кампании. Или ездил по встречам. Сергей стойко держался в тени, предпочитая управлять биллингом из офиса. Владислав появляться в публичных местах не мог, он ездил только на приватные встречи, а остальное время проводил неизвестно где. Каждый раз, когда он появлялся в офисе, то влетал, словно грозовая туча, быстро пересекая коридор в направлении кабинета Сергея. И потом, словно молнии, раздавались громкие реплики из уст обоих партнеров.