Книга Октябрьская страна - Рэй Брэдбери

Фермер, живущий от них в пяти милях, глянул в полночь на низко плывущую тучу и приметил слабые вспышки, треск.

- Зарница, - решил он и пошел спать.

Они спустились только утром, вместе с росой.

Брак был удачный. Стоило ей взглянуть на него, и мысль о том, что она единственная в мире женщина, которая замужем за крылатым человеком, переполняла ее гордостью.

- Кто еще может сказать о себе так? - спрашивала Брунилла свое зеркало. И ответ гласил: - Никто!

А ему за ее внешностью открылась замечательная красота, великая доброта и понимание. Приноравливаясь к ее образу мыслей, он кое в чем изменил свой стол, в комнатах старался не очень размахивать крыльями; битая посуда да разбитые лампы были ему что нож острый, он держался от стекла подальше. И часы сна переменились, ведь он теперь все равно не летал по ночам. В свою очередь она приспособила стулья так, чтобы его крыльям было удобно, тут прибавила набивки, там убавила, а слова, которые она ему говорила, были теми словами, за которые он ее любил.

- Все мы в коконах скрыты, каждый в своем, - сказала она однажды. - Видишь, какая я дурнушка? Но настанет день, я выйду из кокона и расправлю крылья, такие же чудные и красивые, как твои.

- Ты уже давно вышла, - ответил он.

Она подумала над его словами и согласилась.

- Да... И я точно знаю, в какой день это было. В лесу, когда я искала корову, а нашла палатку!

Они рассмеялись, и в его объятиях она чувствовала себя такой прекрасной, что не сомневалась: замужество исторгло ее из некрасивой оболочки, точно сверкающий меч из ножен.

У них появились дети. Сперва возникло опасение (лишь у него), что они будут крылатые.

- Вздор, я только рада буду! - сказала она. - Не будут под ногами болтаться.

- Зато в твоих волосах запутаются! - воскликнул он.

- О!- ужаснулась она.

Родилось четверо, три мальчика и девочка, да такие непоседы, словно у них и впрямь были крылья. Росли они как грибы; не прошло и нескольких лет, как дети в жаркие летние дни упрашивали папу посидеть с ними под яблоней, сделать крыльями холодок и рассказать захватывающую дух сияющую сказку про острова облаков в океане небес, про химеры, которые лепит из тумана ветер, какой вкус у звездочки, тающей у тебя во рту, или у студеного горного воздуха, каково быть камнем, падающим с Эвереста, и в последний миг, расправив крылья- лепестки, у самой земли расцвести зеленым цветком.

Вот так сложился его брак.

И вот сегодня, шесть лет спустя, сидит дядюшка Эйнар под яблоней, сидит тоскует, раздражительный, злой. Не потому, что ему так хочется, а потому, что и столько времени спустя он не может летать в вольном ночном небе: его чудесное свойство так и не вернулось к нему. Сидит уныло, пригорюнившись - зеленый летний зонт, покинутый и забытый легкомысленными отпускниками, которые некогда искали убежища в его прозрачной тени. Неужто так и придется всегда сидеть, не смея днем расправить крылья в поднебесье - как бы кто не увидел? Неужто единственное, на что он способен, - быть бельесушкой для жены, веером для ребятишек в жаркий августовский полдень? Да, он и прежде всегда, выполнял поручения Семьи, летая быстрее ветра! Бумерангом проносился над горами и долами и пушинкой спускался на землю. У него всегда водились деньги: крылатому человеку бездельничать не дадут! А теперь? Горечь и боль! Его крылья забились, встряхнули воздух, получился какой-то скованный гром.

- Пап! - позвала маленькая Мег.

Дети стояли перед ним, глядя на его хмурое лицо.

- Пап, - сказал Рональд, - сделай еще гром!

- Сейчас еще холодно, март, а вот скоро будут и дожди, и вдоволь грома, - ответил дядюшка Эйнар.

- Пойдем с нами, посмотришь! - предложил Майкл.

- Да ну, побежали скорей! Пусть его сидит и мечтает!

Ему сейчас било не до любви, не до детей любви, не до любви детей. Он весь отдался мечте о небесах, поднебесной высоте, горизонтах, воздушных далях; будь то днем или ночью, при звездах, луне или солнце, облачно или ясно, - когда ни воспаришь, впереди - не догнать! - летят небеса, горизонты, дали. А он... А он кружит над выгоном, у самой земли: не дай бог увидят... Прозябание в темной дыре!

- Март! Март! - пела Мег. - Мы на горку идем, пап, пошли с нами! Там даже из городка дети будут!

- На какую еще горку? - буркнул дядюшка Эйнар.

- На Змееву, какую же еще! - дружно откликнулись дети.

Он наконец посмотрел на них.

У каждого был в руках большой бумажный змей, и горящие нетерпением детские лица предвкушали шальную радость. Коротенькие пальцы сжимали мотки белой бечевки. Снизу у красно-сине-желто-зеленых змеев висели хвосты из тряпичных и шелковых лоскутков.

- Мы будем запускать наших змеев! - сказал Рональд. - Пойдешь с нами?

- Нет, - печально ответил он. - Нельзя, чтобы меня кто-нибудь увидел, могут быть неприятности.

- А ты спрячься в лесу за деревьями и смотри оттуда, - предложила Мег. - Мы сами сделали змеев, сами! Знаем, как делать!

- Откуда же вы знаете?

- Ты наш отец? - дружно крикнули дети. - Вот откуда!

Он долго глядел на них. Он вздохнул.

- Сегодня Праздник змеев?

- Да, папа.

- Я выиграю, - сказала Мег.

- Нет, я! - заспорил Майкл.

- Я, я! - запищал Стивен.

- Силы небесные! - воскликнул дядюшка Эйнар, подпрыгнув высоко в воздух, и крылья его загремели, будто громогласные литавры. - Дети! Мои дорогие, славные, обожаемые дети!

- Папа, что случилось? - Майкл даже попятился.

- Ничего, ничего, ничего! - распевал Эйнар.

Он расправил крылья, напряг их до предела, все силы собрал... Бамм! Точно исполинские медные тарелки! Дети даже упали от сильного вихря!

Нашел, нашел! Я снова вольная птица! Как искра в трубе! Как перышко на ветру! Брунилла! - Он повернулся к дому. - Брунилла!

Она вышла на его зов.

- Я свободен! - воскликнул он, приподнявшись на цыпочках, разрумянившийся, высокий. - Слышишь, Брунилла, зачем мне ночь! Я могу летать днем! И ночь ни при чем! Теперь каждый день летать буду, круглый год! Господи, да что я время теряю. Смотри!

И на глазах у встревоженных домочадцев он оторвал у одного из змеев лоскутный хвост, привязал его себе к ремню сзади, схватил моток бечевки, один конец зажал в зубах, другой отдал детям - и полетел, полетел в небеса, подхваченный буйным мартовским ветром!

Через фермы, через луга, отпуская бечеву в светлое дневное небо, ликуя, спотыкаясь, бежали-торопились его дети, а Брунилла стояла на дворе, провожая их взглядом, и смеялась, и махала рукой, и видела, как ее дети прибежали на Змееву горку, как встали там, все четверо, держа бечевку нетерпеливыми гордыми пальцами, и каждый дергал, подтягивал, направлял... И все дети Меллинтауна прибежали со своими бумажными змеями, чтобы запустить их с ветром, и они увидели огромного зеленого змея, как он взмывал и парил в небесах, и закричали: