Книга Хранители магии - Кэролайн Стивермер

— Пока не знаю, — ответил Лэмберт. — У меня нет твердой уверенность в том, что кайова Боб возьмет меня обратно, но я точно знаю, что не хочу возвращаться домой, в Вайоминг.

— Не возьмет вас обратно? С вашей меткостью? Тогда он будет дураком, — возмущенно заявила Джейн. — Не много найдется людей, которые могут стрелять так, как вы.

— В стрельбе по мишеням важна не только меткость, — ответил Лэмберт. — Важна еще театральность. Чтобы легкие вещи казались трудными.

— А что в этом может быть легкого?

— Например, разбивать стеклянный шар дробью, — ответил Лэмберт. — Можно сделать так, чтобы это казалось более трудной задачей, если выстрелить с седла на полном галопе. Но чтобы стеклянный шар разлетелся, достаточно его задеть. Это красиво смотрится, но выполняется относительно просто.

— Для вас.

— Мне всегда лучше удавалась стрельба по далеким мишеням с твердой поверхности. Но на такое зрителям смотреть очень скучно. Надо искусно усложнить ситуацию. Я начинал с простой стрельбы и делал это достаточно хорошо, раз кайова Боб меня нанял. Но он еще заставил меня разработать свой гэг.

— А что такое гэг?

— Просто свежая подача элементарного трюка. В первых шоу, где я участвовал, мы были еще недалеко от Запада, ездили по Восточному побережью. Для такой аудитории нет ничего забавнее, чем новичок, пытающийся похвастаться, так что кайова Боб заставил меня нарядиться городским щеголем. — Лэмберт улыбнулся своим воспоминаниям. — Мы вызывали добровольца из публики, чтобы попробовал пострелять по мишени. Только единственным добровольцем, которого Боб вызывал из зала, был я. На мне были круглые очки с простыми стеклами, так что казалось, будто я слепой, как сова. Я разделял волосы на пробор в центре и приглаживал волосы помадой, а потом надевал котелок на два размера меньше, чем нужно, так что он постоянно с меня спадал. На мне был дешевый костюм, у которого брюки и рукава чуть короче, чем нужно. О, я отлично смотрелся!

— Но вы попадали в мишень? — спросила Джейн.

— Я много куда попадал. Кое-что было подстроено: я стрелял холостыми, а парни дергали веревочки, так что клетки с курами распахивались или шляпы слетали. Я притворился испуганным, и пытался бросить пистолет на арену, а потом делал вид, что он прилип у меня к руке и я не могу прекратить стрельбу. Наконец Боб меня успокаивал, показывал мишень — и мы устраивали соревнование в меткости.

— И вы побеждали.

— Не всегда. Все зависело от зрителей. Чем дальше на восток мы уезжали, тем меньше люди смеялись над городскими щеголями, так что в конце концов я прекратил играть роль простака из публики. Вот тогда-то я и надел полную выкладку — ковбойскую шляпу, кожаные накладки на брюки, кобуру с «Миротворцем». Можете мне поверить: дома я так не одевался.

Джейн заморгала:

— Правда? А я считала, что ковбои именно так одеваются!

— А я не был ковбоем. Я преподавал в школе.

Джейн громко рассмеялась.

— Вы тоже школьный учитель?

— Точно. Я так и вздрогнул, когда Эми сказала мне, кем вы работаете.

— А где вы преподаете?

— Нигде. Я подписал двухлетний контракт на работу в сельской школе рядом с нашим домом, но не смог выдержать. Уже через три месяца мне дико захотелось сбежать, но что я мог сделать? Подписанный контракт — это подписанный контракт. — Лэмберт вздохнул. — А потом мой приятель Альберт позвал меня с собой, чтобы попытаться устроиться к кайова Бобу. Я пошел с ним, чтобы оказать ему моральную поддержку, и не собирался сам пробоваться. Но когда мы там оказались, я дал слабину. Альберт убедил меня попробовать мои силы, и кайова Боб меня нанял. Обратно в школу я так и не вернулся.

— Вы сбежали из школы, чтобы поступить в шоу «Дикий Запад»? — Джейн округлила глаза. — И как там это восприняли?

— Моя мать доработала учебный год и так хорошо справилась, что ее приняли отрабатывать мой контракт до конца. Школьный совет был доволен, потому что она гораздо лучше учит, чем я. А мама была ужасно недовольна. Я разочаровал ее тем, что ушел от юридических обязательств, — она до сих пор на меня за это сердится. Вот почему я предпочел бы пока не возвращаться домой.

— Так вы хотите сказать, что власти не разыскивают вас, живого или мертвого? — Похоже, Джейн это не разочаровало, а только позабавило. — А какие предметы вы преподавали?

— Все, какие есть. — Лэмберт немного подумал и пересмотрел свое заявление: — Понемногу.

— А у вас есть диплом учителя?

— Я получил ровно столько образования, чтобы меня взяли на это место, — ответил Лэмберт, — но, главное, был способен устанавливать дисциплину среди старших учеников. Некоторые из этих парней такие развязные!

— А что с ними делает ваша мать?

— А они у нее не безобразничают. Она просто одаряет их Взглядом.

Чтобы Джейн могла составить впечатление о природе Взгляда, Лэмберт выгнул бровь и пристально посмотрел на девушку.

Джейн засомневалась.

— Гм. На меня что-то не действует.

— У меня неподходящие глаза. А вот у матери — подходящие.

— Нет, глаза у вас подходящие. — Джейн казалась задумчивой. — Я должна сделать признание. Когда мы встретились, я думала только о том, как бы найти Николаса Фелла, чтобы передать ему послание Фэрис. Но к тому времени, как вы показали мне капеллу Святой Марии, я уже убедилась в том, что Гласкасл еще более узок и твердолоб, чем мне представлялось до этого. У вас такое зрение — а они могли думать только о том, чтобы заставить вас стрелять из ружей! Это просто преступление.

— Но я именно это и делаю, — напомнил ей Лэмберт. — Я снайпер.

— Это не все, что вы делаете. В основе своей у магии две составляющие. — Джейн отсчитала их по пальцам. — Восприятие и воля. Я ничего не знаю о вашей способности к магии. Хотя даже если бы знала, было бы глупо строить предположения. Но если принять во внимание ваши способности к восприятию, мне очень интересно было бы оценить вашу волю.

Ламберт воззрился на нее:

— Думаете, я мог бы заниматься магией?

— Я этого не говорила. По правде говоря, я приложила все силы к тому, чтобы этого не сказать. Но я думаю, что вопрос об изучении магии стоило бы серьезно рассмотреть. Теперь, когда вы перестали удовлетворять капризы Войси на проекте «Аженкур», могли бы об этом подумать.

Лэмберт секунду поколебался, а потом сказал:

— Я не могу пойти в Гласкасл.

Джейн кивнула:

— Я понимаю, что это не райские кущи, но все-таки подумайте.

— Дело не в том, что я не хочу. Просто не могу. Я американец.

Джейн недоумевающе посмотрела на него.

— А какое это имеет отношение хоть к чему-то?

— Американцы не способны к магии. И канадцы тоже. Войси говорит, что это из нас вывелось из-за путешествия через океан. Человек с магическими способностями не может его выдержать.