Книга Занавес молчания - Андрей Быстров

Десять миллионов долларов и Таня Болгарцева.

18

На столе дружелюбно светился экран монитора, перемигивались огоньки программных опций. Доктор Тилгнер прихлебывал кофе, возил по экрану курсор и удовлетворенно покашливал. Программа еще требовала отладки, но уже было ясно, что Тилгнер в основном решил свои трудные задачи.

Дверь приоткрылась, и в кабинет просунулась лохматая голова Марты.

– Доктор, к вам посетитель.

– Кто такой? – бросил Тилгнер через плечо, не отвлекаясь от экрана.

– Некий Pay.

Юргена Тилгнера словно ударило током. Он резко выпрямился, посмотрел на белую стену поверх монитора и жестяным голосом приказал:

– Давай его сюда.

Марта исчезла. В кабинет доктора Тилгнера неспешно вошел улыбающийся, элегантный, благодушный Рольф Pay. Он остановился у порога, засунул руки в карманы и, покачиваясь на каблуках, стал терпеливо ждать, пока Тилгнер соизволит повернуться к нему.

– Доброе утро, Юрген, – негромко сказал он.

– Привет, Рольф, – буркнул доктор Тилгнер. – Я надеялся, что никогда больше тебя не увижу…

Pay натянуто засмеялся:

– Если бы я коллекционировал такие надежды, мое собрание попало бы в Книгу рекордов Гиннесса. – Он мельком взглянул на монитор. – Что-то новенькое? Рыночный прорыв?

– Какой тут прорыв, когда спрут «Майкрософт» душит все живое… Так, программируем потихоньку.

– Не падай духом, Юрген, Билл Гейтс тоже начинал с малого… Кофе угостишь?

Тилгнер вызвал Марту и распорядился принести кофе.

– Билл Гейтс, – произнес он вслед за тем, – был тогда молод, энергичен и преисполнен энтузиазма. А я стар, вял и разочарован…

– Ну, Юрген, не спеши себя хоронить. Ты талантлив, а это важно, хотя и не самое главное.

– А что самое главное? – желчно осведомился доктор Тилгнер. – Груз воспоминаний о «Литтфасшелле»?

– Нет, умение подбирать помощников. Если не ошибаюсь, Эккер и Герхард работают у тебя?

– Они работают СО МНОЙ, – подчеркнул Тилг­нер.

– А Линк, Вудхаус, Толлер?

– Линк перебежал к Питерсу, работает в Инсбруке. Вудхаус здесь, в Вене, но он бездельничает, а Толлер спивается.

– Вот как? Жаль. Двое последних были самыми способными в твоей команде в «Литтфасшелле». Неужели ты не пробовал предложить им работу?

Доктор Тилгнер пожал плечами:

– Мы ведь договорились, что я не Билл Гейтс. Я не могу платить им столько, сколько они заслуживают.

– Все лучше, чем спиваться…

Появилась Марта, ослепила Pay вульгарной улыбкой и поставила на стол поднос с двумя чашками кофе. Когда она наклонилась, чтобы переставить чашки с подноса, Pay мог обозревать в вырезе платья соски ее маленькой дразнящей груди. Конечно, она сделала это намеренно, однако Pay не послал ей ответного сигнала. Обидевшись, Марта вздернула подбородок и ушла. Pay с рассеянным видом попробовал кофе.

– Как минимум горячий, – заметил он.

– Почему ты вспомнил о моей команде, Рольф? – требовательно спросил Тилгнер.

– Потому, что вы мне нужны… Линк, пожалуй, пусть себе работает в Инсбруке, но Эккер, Герхард, Вудхаус, Толлер и ты – достаточная сила для…

– Для чего?

– Скажем, для того, чтобы вновь послужить родине.

Если Тилгнер и не реализовал буквально метафору о встающих дыбом волосах, то был от этого недалек.

– О нет… Что стряслось, Рольф? Ты снова на государственной службе?

Pay чуть приподнял уголки губ:

– Может быть, Юрген.

– Ты вернулся после «Литтфасшелле»? Ты или гений, или сам Сатана.

– Благодарю, – усмехнулся Pay. – Некоторые действительно отмечают во мне черты того и другого… Но нет, Юрген, дело обстоит не совсем так. Я лишь привлечен для руководства одной-единственной секретной операцией. Назови это контрактом…

– И для операции тебе нужны мы?

– Да.

– Нет, Рольф.

– Юрген, это самая важная для нашей страны операция за последний десяток лет.

– Для страны? – Тилгнер швырнул в чашку серебряную ложечку. – А для меня, Рольф? Я из кожи вон лезу, стараюсь чего-то добиться. Стараюсь отряхнуть прах «Литтфасшелле», очистить мозг от этой липкой паутины, стать свободным, а ты… Ты тянешь меня назад.

В своей записной книжке Pay написал что-то на чистой странице и передал раскрытую книжку Тилг-неру. Тот увидел два ряда цифр.

– Что это? – спросил он в недоумении.

– Деньги, – пояснил Pay.

– Какие деньги?

– Сверху сумма, которая причитается тебе. Снизу – каждому из парней.

Захлопнув книжку, Тилгнер вернул ее владельцу:

– Ты хочешь, чтобы я поверил в это? В то, что наше правительство раскошелится на такие суммы? Не считай меня идиотом, Рольф. Мы с тобой оба знаем, как это делается.

– Я готов прямо сейчас выписать чеки на половину, тебе и парням. Если вы объедините капиталы, твоя фирма сделает мощный рывок…

– Не сомневаюсь, что ты готов, – махнул рукой Тилгнер. – Но при чем здесь правительство? Они прижимисты, Рольф, а если щедры, значит, за них платит кто-то другой. А ввязываться неизвестно во что…

Pay со вздохом отставил пустую чашку:

– Ладно, Юрген, я сказал тебе не все. Приоткрою дверь, но совсем чуть-чуть. Это не просто секретная операция, а совершенно секретная. Настолько, что официально ее не существует. В то же время ее успех жизненно необходим для нашей экономики. Потому и расходы взял на себя фантомный частный фонд, якобы никак не связанный с правительством. Теперь понимаешь?

– Боже, Рольф! Все так серьезно?

– Более чем. И теперь, думаю, тебе понятно, почему мы не можем привлечь людей со стороны. Абсолютная секретность – слабо сказано. Любой намек, да что там намек – возможность намека, сейчас или в будущем, взорвет страну изнутри. За половину, четверть этих денег я мог бы нанять специалистов – не обижайся, Юрген! – если не лучше вас, то более подготовленных к предстоящей работе. Но нужны люди, думающие не только о своем кошельке, но и о своей стране. Нужна твоя команда, Юрген.

Доктор Тилгнер надолго задумался.

– Есть много людей, преданных своей стране, – сказал он наконец. – В армии, в спецслужбах. Они могли бы выполнить любую миссию в рамках служебного долга, без всяких бешеных гонораров.

– Конечно, – охотно согласился Pay, – но все это официальные каналы. Приказы, распоряжения, совещания, входящие-исходящие и так далее.

– У правительства много секретных дел, и все они…