Книга Ночной дозор - Сара Уотерс

Эй, живые, откликнитесь, есть кто-нибудь?

Дверь дрожала под мощной рукой.

Конь почуял, что Странник ослабил узду,

И, понурясь, захрупал травой.[35]

В день собеседования наружность и выговор благовоспитанных девиц, собравшихся в приемной министерства, перепугали ее насмерть. Одна из них беспечно сказала:

– Да все это мура, девочки! Они лишь хотят убедиться, что мы не красим волосы и не употребляем ужасных слов вроде «папаша» и «сортир».

Вообще-то собеседование прошло гладко. Но с тех давних пор Вив всякий раз вспоминала этот день и ту девушку, когда слышала слово «сортир».

О беде, разразившейся с Дунканом, она никому не сказала. Никто, даже Бетти, не знал, что у нее вообще есть брат. В начале войны девушки из общежития в бесцеремонной проходной манере, обычной для подобных вопросов, интересовались: «У тебя нет брата, Вив? Вот же повезло! Братцы – это такая гадость, я своего терпеть не могу!» Впрочем, теперь уже никто благоразумно не спрашивал о братьях, приятелях и мужьях.

Закончив печатать таблицу, Вив принялась за новую. Сидевшая впереди девушка по имени Милисент откинулась на спинку стула и тряхнула головой. На лист в машинке Вив упал волос: длинный, темный и пересушенный завивкой, но с сальным, похожим на булавочную головку корешком. Вив сдула волос на пол. Если присмотреться, пол усыпан такими волосками. Иногда вдруг в голову приходила мысль о невероятном клубке спутанных волос, который собирался на вениках уборщиц, когда те подметут все здание. Сейчас эта мысль, появившаяся в довершение к вони и духоте комнаты, окончательно испоганила настроение. Как же остогидило бабское общество! От близости стольких женщин уже тошнит! От этой пудры! Духов! Следов помады на ободках чашек и кончиках карандашей! Бритых подмышек и ног! Пузырьков с верамоном и пачек аспирина!

Последнее напомнило об аспирине в собственной сумочке, и мысль перепрыгнула к открытке Реджи. Вив представила, как он ее писал, потом отправлял... Увидела его лицо, услышала голос, вспомнила его прикосновения и ужасно затосковала. Стала подсчитывать все затрапезные гостиничные номера, в которых они лежали в постели. После чего ему нужно было отправляться к жене и теще. Как бы мне хотелось, чтобы дома меня ждала ты, вечно говорил он. Она знала – не врет. Бог ведает, что о том думала его жена. Вив не позволяла себе интересоваться. Она никогда не расспрашивала его о семье, не шпионила, не вынюхивала. Когда-то давно она видела фотографию жены с малышом. Может, потом встречала их на улице! Вполне возможно столкнуться с его семейством в автобусе или поезде и разговориться: «Какие прелестные детки!» – «Правда? Они просто вылитый отец. Сейчас покажу карточку...»

«Молоко, яйца, сыр, зараза», – напечатала Вив. Увидев, что вышло, быстро выдернула лист и вставила новый.

Интересно, что делает Реджи вот в эту секунду, когда она прокручивает валик? Думает о ней? Вив мысленно к нему потянулась. «Любимый», – позвала она. Живьем она его так не называла. «Любимый, любимый мой...» Вив защелкнула фиксатор листа и принялась печатать; печатала она быстро, и преимуществом – а может, недостатком – ее умелости было то, что пальцы бегали по клавиатуре, а мысли неслись вскачь. Раздумья подхватывали ритм машинки и стучали, будто колеса поезда... Сейчас они катились с образом Реджи. Вот он в ее объятьях. Теперь проводит рукой по ее бедрам. Воспоминания отдавались в пальцах, груди, губах и между ног... Какой стыд – так ярко представлять подобное среди всех этих аристократок и сухого «трах-тарарах» уймы печатных машинок. Но... Вив огляделась. Ведь кто-то же из этих девушек влюблен? По-настоящему, как она – в Реджи? Ведь даже мисс Гибсон кто-нибудь когда-нибудь целовал. Мужчина, который ее желал и, лежа с ней на полу спальни, сдергивал с нее трусики, входил в нее и толкал, толкал...

Вновь распахнулась дверь в кабинет мистера Арчера, и мисс Гибсон явилась собственной персоной. Вив покраснела и спряталась за машинкой. «Свинина, бекон, говядина, ягнятина, птица, – печатала она. – Сельдь, сардины, лосось, креветки...»

Однако мисс Гибсон успела перехватить ее взгляд и окликнула:

– Мисс Пирс! – В руке она держала шаблон для копирования. – У вас, как вижу, избыток времени. Будьте любезны, отнесите это в копировальную и попросите сделать двести копий. Как можно быстрее, пожалуйста.

– Хорошо, мисс Гибсон, – сказала Вив. Взяла шаблон и вышла.

Копировальная находилась двумя этажами ниже, в конце еще одного мраморного коридора. Вив обратилась к копировщице – некрасивой очкастой девице, которую все недолюбливали. Поворачивая рукоять станка, та взглянула на шаблон и с величайшим презрением сказала:

– Двести штук? Мне надо сделать тысячу для мистера Брайтмена. Вот же народ! Думают – свистнул, и копии враз появятся. Нет уж, сами делайте. Когда-нибудь работали на станке? А то прошлый раз одна тут напортачила – барабан к черту полетел.

Однажды Вив показывали, как укладывать шаблон, но давно. Она возилась с рамой, а копировщица, не отрываясь от станка, смотрела испепеляющим взглядом и покрикивала:

– Не так! Глядите! Вот как!

Наконец шаблон, бумага и чернильная паста нашли свои места, и осталось лишь двести раз повернуть рукоять... Грудь чутко отзывалась на каждое движение. Вив вспотела. А тут еще приперся мужик из соседнего отдела и с улыбкой на нее уставился.

– Мне ужасно нравится смотреть, как девушки это делают, – сообщил он, когда Вив закончила. – Ну прям молочницы, что взбивают масло.

Ему было нужно всего несколько копий. Пока Вив ждала, чтобы просохли отпечатанные экземпляры, а затем их пересчитывала, мужчина уже все сделал и на выходе неловко придержал для нее дверь – мешала палка, с которой он ходил. Вив знала, что в начале войны он служил пилотом и охромел после какой-то аварии. Он был молод и довольно симпатичен – о таких девушки говорят: «У него красивые глаза» или «У него красивые волосы», но не потому, что глаза и волосы особенно хороши, – просто в целом ничего нет примечательного, а хочется сказать о человеке что-то доброе. Они вместе пошли по коридору, и Вив старалась приноровиться к его шагу.

– Вы ведь из девушек мисс Гибсон, да? – спросил мужчина. – С верхнего этажа? Я вас раньше видел.

Они добрались до лестницы. У Вив ныла наработавшаяся рука. Еще было неприятно влажно между ног. Может, вспотела, а может, чего и похуже. Если б не спутник, она бы сбегала вниз, но при нем мчаться в уборную было неловко. Хватаясь за перила, он одолевал каждую ступеньку; возможно, нарочно тянул время, чтобы побыть с Вив лишнюю минуту...

– Наверное, вон та ваша комната, – сказал мужчина, когда они достигли верхнего этажа. – По треску сразу понятно. – Он переложил палку в левую руку, чтобы попрощаться. – Что ж, до свиданья, мисс...