Книга Запах смерти - Александр Лидин

Она скорчила гримасу, которую Валентина могла бы принять за гримасу недовольства. Так строят рожи красивые содержанки, когда их богатые владельцы отказывают им в очередной прихоти.

– Мой милый, мне так жаль, что ты не сможешь подарить мне эту радость.

– Видишь? – Жаждущий снова повернулся к Валентине. – Она – первая из моих жертв, она очень хочет боли. Боль приносит ей радость, и от этого мучить ее неинтересно. Но ты из-за моста, ты пришла из-за границы моего королевства, и я надеюсь, что ты боишься боли… что ты станешь страдать.

Он сделал знак одному из слуг, но стоило тому шагнуть вперед, как Валентина, извернувшись, качнулась вперед на цепях и нанесла ногой точно рассчитанный удар. Движение дикой болью отозвалось в ее суставах, но сраженный слуга повалился на каменный пол. Шея его была выгнута неестественным образом.

– Ты убила одного из моих слуг! – Жаждущий чуть ли не расхохотался от радости. – Вот потеха! Давно мне не было так весело! – И он повернулся к двум оставшимся слугам. – Приведите свиней, – потом он упал на стул и, откинувшись на спинку, стал созерцать обнаженное тело Валентины. Его «жена», опустив голову, стала рядом.

Вскоре слуги привели свиней – здоровенного борова и свиноматку. Животные были самого неухоженного вида, грязные, от них нестерпимо воняло, и над ними кружились рои мух. Пока один из слуг сдерживал свиней у двери, поглаживая их по загривкам и почесывая за ушами, другой подошел и раздел мертвеца. По приказу Жаждущего свиней отпустили, и те, словно голодные волки, накинулись на мертвечину.

– Вот как мы поступаем с покойниками, – улыбнулся Жаждущий. – Человеческая плоть грязна. Она – часть отбросов цивилизации, побочный продукт и поэтому идеальная пища для свиней, наряду с отбросами кухни.

Но Валентина не слышала его слов. Она, широко открыв глаза, смотрела на то, как свиньи пожирают человечину, острыми зубами отдирая ломти сочного мяса. В лагерях по спецподготовке она видела многое. Ее учили пытать людей, но не кроваво. Там не требовалось никакого цирка. Нужно было уметь заставить пленного заговорить, по возможности не оставляя следов. Здесь же пытки были превращены в зрелище. И… Валентина не заметила, как сзади к ней подкрался один из слуг и, навалившись всем телом, обернул тугой петлей веревки обе ее ноги, а потом затянул петлю.

– Вот ты и попалась, моя дорогая, – улыбнулся Жаждущий. Он шагнул вперед, и Валентина увидела то, чего издали было не разглядеть. Да, перед ней был Жаждущий, но это был не совсем тот же самый человек, рядом с которым она лежала в подземелье Колдуна. Этот Жаждущий казался лет на десять старше, и в лице его проглядывало нечто демоническое. Может быть, так выглядел Жаждущий, когда убивал людей?

Ловким движением Жаждущий надел свое странное приспособление на большой палец правой ноги Валентины…

И тут появились мухи. Они появились в помещении вместе со свиньями, но, действуя, словно разумные существа, держались подальше от Валентины, пока пыточный инструмент не был надет на ее ногу. Теперь же, то ли осмелев, то ли почувствовав в Валентине жертву, или просто привлеченные запахом пота, который сбегал между грудей и лопаток Валентины, они стали садиться на тело, впиваясь в кожу мохнатыми лапками, слизывая жвалами пот. Мухи – союзники Жаждущего, его друзья детства.

Наклонившись над ногой Валентины, Жаждущий что-то подкручивал и регулировал в своем ужасном приборе. Валентина попыталась собраться, сконцентрироваться. Она не должна почувствовать боли. Боль будет, но будет где-то там, в другом мире. Так ее учили.

Мысленно напрягшись, она потянулась, но когда Жаждущий наконец-то сжал ручки ужасного приспособления, никакие тренировки не помогли. Нога буквально взорвалась болью. Валентина закричала, когда почувствовала, как толстые иглы, прокалывая ноготь, впиваются в ее плоть.

На лице Жаждущего играла улыбка.

– У тебя красивый голос… Постарайся синхронизировать свои крики с жужжанием мух. Вместе у вас получится чудесная мелодия…

* * *

Пытка длилась больше трех часов.

За это время тело Валентины превратилось в единый клубок обнаженных нервов. Ей казалось, что она провисела так уже целую вечность. За три часа она лишилась всех ногтей на ногах, а икры ее до коленей покрылись искусно нанесенным узором ожогов. Что и говорить, Жаждущий был мастером пытки. Он наслаждался, словно скульптор, ваяющий нечто прекрасное, что должно войти в историю Искусства как одно из Чудес Света. Нанеся штришок боли, он отступал назад и на несколько секунд замирал, любуясь своим творением.

Но самым страшным были рассказы Жаждущего о том, что ей еще предстоит испытать.

Когда тело Валентины стали опускать к полу, чтобы проделать ту же операцию над ногтями на руках, она поняла – это ее единственный шанс. Сквозь омут боли пробилась единственная мысль: если сейчас она не попытается освободиться, потом ей этого уже не сделать. Не будет сил. От долгой боли она почти не сознавала окружающее, а ее палач – отражение человека, помочь которому она согласилась – только входил во вкус.

Цепи пошли вниз. Валентина в который раз попробовала собраться, сконцентрироваться. Это было почти невозможно. Ей казалось, что вместо ног у нее кровоточащие обрубки. Как она сможет стоять, ходить? Но надо было бороться. Нельзя отступать, сдаваться. Этому ее учили. Пока в теле есть хоть немного сил, пока ты в сознании, нельзя сдаваться. Когда ты сдаешься, то признаешь поражение. Признаешь, что противник победил. Что он сильней. Кто был сейчас ее противник? Боль! В первую очередь боль. Ее собственное тело, ее плоть, которая…

Стоп. Тут что-то не так. Викториан дал ей лекарство и сказал, что она каким-то образом перенесется в один из воображаемых миров, созданных Жаждущим. Значит, если рассуждать логически, физически ее тут нет. Тогда почему она чувствует боль?..

Думать было тяжело. Мысли едва ворочались в раскалывающейся от боли голове… Если она не в материальном мире, то необходимо всего лишь волевое усилие – сила мысли, и тогда она сумеет освободиться от уз боли. Почему она не подумала об этом раньше?

Однако над последним вопросом ломать голову времени уже не было. Необходимо действовать. Действовать сейчас, пока Жаждущий и его слуги расслабились, считая, что она сдалась и не может оказать им сопротивление.

Валентине казалось, что от напряжения у нее лопнет череп. Все силы, оставшиеся в ее истерзанном теле, были направлены только на одно – ноги. Усилие мысли, и… Валентина почувствовала, как у нее начали расти ногти. Нет, когти – загнутые, сочащиеся ядом когти. Когда один из слуг расстегнул железные браслеты, сковывающие ее руки, Валентина скользнула вниз, одновременно выбросив вперед правую ногу.

Она попала Жаждущему по гениталиям, а раковины он явно не носил. Ее когти были еще слишком малы, чтобы прорвать ткань одежд, но удар ног оказался страшен. Краем глаза Валентина заметила, как один из слуг замахнулся цепью. Перевернувшись, Валентина упала на пол, выставив вперед руки. Цепь просвистела у нее над головой. Раз она во сне… или еще в какой-то кошмарной Ирреальности, то может делать что угодно. Она чужая в этом мире и не должна подчиняться его законам.