Книга Тень воина - Владимир Перемолотов

Узники выходили если не на свободу, то, по крайней мере, наружу. Солнце ударило по глазам до рези, до слез. Веки смежились, не давая разглядеть, что ждет впереди.

— Вот уж правда в темнице сидели, — сказал Гаврила, ногой нащупывая ступень впереди. — Ничего не вижу…

— Иди, иди, — пробурчал из-за спины Марк. — Заблудиться не дадут… Сейчас за рога и в стойло… Опомниться не успеем.

Звеня кандалами, они прошли несколько шагов. Нога нащупала еще ступеньку, и кто-то зрячий сильно толкнул его наверх. Щелкнул кнут, но никто не заорал от боли.

— По ступенькам вверх! — прокричал надсмотрщик. — До самого верха.

Нащупывая ногой ступени, Гаврила поднялся до самого верха. Там не высоко было — всего-то три ступени. Резь в глазах ослабла, и сквозь слезы он разглядел широкий помост под ногами, фигуры с копьями по краям и море голов вокруг.

— Рынок, — сказал сзади Марк. Купеческие глаза каким-то чудом видели все.

— Чем торгуют?

Гаврила, так толком ничего и, не разглядев, глубоко вздохнул. Запах воды, наполненный чем-то едким, бодрящим бил в нос, да и голод заставлял думать о еде.

— Рыбой что ли?

— Скотом, — мрачно сказал купец. — Двуногим..

Гаврила не понял, только еще раз вздохнул поглубже, стараясь уловить знакомые запахи.

Марк услышал вздох, не сдержался и добавил.

— Рабами тут торгуют. Обычное дело…

Дело шло своим чередом: каждый из тех, кто командовал или стоял с кнутом, знал, что нужно делать — ведь те, кого продавали на этом помосте, были тут далеко не первыми.

Скованных по пятеро пленников выводили на помост, и толпа тут же взрывалась криками. Темнокожие людишки бегали вокруг, то ругались, то били друг друга по рукам, заключая сделки. Соленый ветер толкал их, рвал просторные одежды.

— Ну, будешь? — спросил Марк. — Самое время… А то продадут вон тому, щербатому.

Он выразительно пожевал. Гаврила сообразил, что тот опять про корешки.

— Отстань.

— Верное дело, — прошипел купец. — Цепи порвем, смуту устроим, рабов освободим и в порт… Корабль захватим…

Гаврила молчал.

— А то, может, и в гарем продадут …

Гаврила вздрогнул, вспомнив вчерашнюю историю, посмотрел по сторонам.

— Да ладно тебе… Обойдется.

Он передернул плечами и опять ухватил волчевку у горла.

— Ну, смотри, — отчего-то весело сказал Марк. — Не прогадай…

На краю помоста стояло сооружение, которое Гаврила принял за длинную лавку. Половинка бревна, шагов двадцать длинной, местами окованная железом, стояла на нескольких невысоких столбиках.

Освободив от кандалов, три десятка не самых видных пленников подвели к нему и заставили сунуть руки в поперечные пропилы. Едва они сделали это, как сверху положили другую половинку бревна. Кто-то заорал — руку что ли ему придавило, но его быстро успокоили палками. Потом стража прошла, снимая цепи с зажатых в бревне рук. Теперь пленники сидели на помосте и каждый, кто хотел, мог подойти и пощупать выставленные на продажу тела, посмотреть зубы.

Вокруг рабов сразу закружился рой покупателей.

Гаврила тоскливо смотрел, как деньги переходят из рук в руки. Марк больше смотревший по сторонам, чем на помост, прошептал Гавриле.

— Хорошо… Наши все тут. И Мусил… Решайся!

Тот не ответил. Он с завистью смотрел на широкие полотна, растянутые над покупателями побогаче. Жара мешала всем, но торговля шла бойко. Проданному ставили на лоб клеймо, по которому новый хозяин мог найти его по окончании торгов и забрать, но освобождать рабов пока никого не спешили. Гаврила посмотрел на щербатого, которого купец прочил ему в хозяева.

— Пока всех не продадут — никого оттуда не освободят, — сказал Марк со знанием дела. — Открывать эту штуку, закрывать… Только время тратить.

Он переглянулся с Мусилом и вздохнул безо всякой зависти.

— Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь окажусь по эту сторону…

Не успели распродать первую партию, как послышались крики и щелканье кнута. Не доезжая шагов двадцати до помоста, прямо напротив Гаврилы, остановилась повозка. Из нее, не спеша, вылез высокий, худой человек. По тому, как он посмотрел вокруг, сразу стало ясно, что он другой, не такой, как все вокруг. Гаврила понял, что этот и пахнет-то как-то иначе… Блестя гладкой, как шар головой он, расталкивая других с таким видом, словно имел на это все права, пошел вперед, к помосту. Гаврила ткнул Марка в бок.

— А вон твой хозяин идет…

Марк повернулся, и на Гавриловых глазах лишился лица. Он дернулся, привстал, но тут же получив древком копья вдоль хребта, сел.

— Что там? — спросил Гаврила. Марк тер спину и оглядывался. Спокойствие с лица пропало, как и не было. Глаза беспокойно бегали кругами по лицам и каждый раз возвращаясь к подходившему все ближе незнакомцу.

— Плохо наше дело, — сказал купец в полголоса. — Врагов прибавляется…

Сановитый гость подошел к самому краю помоста. Гаврила вытянул голову, чтоб рассмотреть его получше, но не успел ничего разглядеть, кроме высокомерной решительности на его лице. Голос Марка ударил журавлевца в самое ухо.

— Это он! Он! Он! Я его узнал! Это оберегатель Императорского гарема! Сейчас тебя в гарем поведут! Отрежут все нужное!

Голос ворвался в Гаврилу, словно разбойник в беззащитный дом. Он тут же забыл о незнакомце и на мгновение в самом деле ощутил себя таким домом, почувствовал безысходность и муку открытого для грабежа убежища. Ужас словно окунул его в прорубь, холод взорвался в животе и иглами полез наружу.

Гаврила качнулся вперед, к Марку, но тот, все поняв, отскочил в сторону успев спустить с него волчевку так, что она съехала на спину..

Ближний страж копьем попробовал отодвинуть купца на место, но Гаврилу это испугало еще больше. Уже не соображая ничего, он развел руки в стороны и железо, державшее в ловушке его руки лопнуло. Страж не поверил глазам и вместо того, что отпрыгнуть назад, наклонился вперед. Эта ошибка стоила ему жизни. Гаврила, вроде даже не заметив его, махнул рукой, и голова отлетела к покупателям. Вокруг шумел базар, покупатели по прежнему щупали мускулы и пробовали зубы на прочность, и никто из них не понял, что настало время колдовства.

Марк, единственный кроме Гаврилы, понимавший, что тут происходит, бесстрашно шагнул к нему, протягивая руки.

— Мне рви! — скомандовал он.

Тьма не захлестнула Гаврилу, как прошлые разы. Разум в нем все же остался. Словно тонкая масляная пленка на воде, успокаивающая волны, он плавал на поверхности колдовского безумия. Пожалев купеческие руки, он сжал одно из звеньев пальцами. Металл хрустнул, превращаясь под пальцами в крошку.