Книга Чужаки - Алекс Мак

— Вы не представляете, что мне пришлось пережить! Эти дикари — просто звери. Я же ничего против них не злоумышлял. Я солдат, я выполнял приказ!

Слезы потекли по грязным щекам пленника.

«А что он хотел, — подумал про себя лорд. — Это средневековье, если бы кто-нибудь из русских попал в плен к полякам, вряд ли бы с ним обошлись лучше. Разве что здесь все-таки стационарные условия, а поляки с собой весь пыточный арсенал таскать не могут. Хотя это наверняка компенсируется богатой фантазией». Но вслух он ничего не сказал, поскольку видел, что его товарищу по несчастью и без того плохо. Он был сильно избит, руки были вывернуты в плечах после пытки на дыбе, ноги раздроблены. Он был не жилец и сам прекрасно понимал это.

— Я уже мечтаю о скорой смерти, — прошептал немец. — Только семью жаль. Они завтра меня казнят. А может, подождут, пока тебя будут обрабатывать. Тогда мне придется ждать еще несколько дней, — с тоской произнес умирающий. А потом с неожиданной силой и злостью добавил: — Зачем только дьявол принес тебя сюда! Я бы мог уже завтра быть мертв!

Он заплакал и опять отвернулся к стене. Сайлас отошел к противоположной стенке и, собрав в кучу разбросанную по полу солому, уселся на импровизированный тюфяк. Он был опустошен, и думать ни о чем не хотелось. Он не мог представить себе завтрашний день, когда его будут ломать и мучить в надежде получить от него какую-то неведомую информацию, дать которую он при всем желании не мог. Челнок остался под стеной, там, где его схватили. Сайлас старался не думать об этом. Что сделано, того не переделаешь. Лорд забылся тяжелым сном, сквозь дрему ему казалось, что он слышит знакомые голоса, и сам отвечал им. Здесь были и рыжий, и Тюржи, и дон Толомео, и множество, множество других. Наконец он услышал голос своей главной мучительницы — Эллины. Вдруг в его руку впилась игла, зажужжал анализатор. Сайлас отрыл глаза и чуть было не бросился бежать, не сознавая, куда и зачем. Над ним склонилось лицо из его кошмара. Эллина смотрела на дисплей анализатора стандартной аптечки. Такая же была испорчена водами Темзы в далеком Лондоне.

— Что ты делаешь? — оторопело спросил он.

Эллина знаком приказала ему молчать. В этот момент в руку Бонсайта впилась игла, потом последовал еще один укол и еще один.

— Зачем? — опять спросил лорд, когда женщина отняла аптечку от его предплечья и спрятала в складках одежды. Он посмотрел на дверь, та была по-прежнему крепко заперта, его сокамерник так и лежал, отвернувшись к стене, неподвижный и безучастный.

— Ну, предположим, это небольшая благодарность тебе, — ответила инопланетянка, удобно садясь по-турецки прямо в воздухе, где-то в полуметре от пола. — Ты много для нас постарался.

— Это когда же? — поинтересовался Сайлас, приподнимаясь и усаживаясь поудобнее. Его самочувствие улучшалось прямо на глазах.

— Когда почти полностью предотвратил эпидемию чумы во Франции и потом, когда сжег этот городишко, как его, Лондон. Ты знаешь, если бы не этот пожар, чума вернулась бы в Англию, и ее последствия были бы катастрофическими. — Она достала длинную сигарету и прикурила, не предлагая лорду. — Боюсь, я немного ввела тебя в заблуждение. На самом деле мне глубоко наплевать на все твои грандиозные планы и «ключевые точки». Компьютер выяснил, что только существо, подобное тебе, могло избавить нас от чумы. Ты уникален. Надеюсь, эта мысль будет греть тебя на плахе.

Она выпустила клуб дыма и продолжила:

— Ты не обратил внимания, насколько больше здесь сейчас населения? Они не испытали ужасов чумы, которые должны были снизить их численность в несколько раз. Эпидемии должны были разражаться здесь периодически на протяжении нескольких веков. Это твоя заслуга. Представляешь, сколько людей будет ко времени нашего прибытия на вашу жалкую планетку? Сколько энергии для нас, сколько прекрасной жизненной энергии! Да, и еще один момент. Мы тоже подвержены чуме, это единственная людская болезнь, способная причинить нам вред. И опасность новой эпидемии, которая могла бы поразить наше племя, заставила бы жить в обстановке постоянной угрозы заболевания… Это не для нас. Так что спасибо. Тем более что эпидемии чумы в свое время здорово подстегнули прогресс человечества. А теперь мы будем иметь дело с безвольной, отсталой, перегруженной собственной численностью человеческой массой. Это идеальный вариант! Еще раз спасибо!

Она стряхнула пепел и затушила сигарету о каменную стену подвала. Сайлас молчал, пораженный информацией, которую она вылила на него, как холодную воду из ушата.

— А теперь прощай! Ты сделал свое дело, и твоя завтрашняя или послезавтрашняя смерть на плахе будет достойным венцом такой удивительной жизни, — сказала Эллина, спускаясь на земляной пол. — Пусть тебя утешает мысль, что ты обеспечил питанием целую цивилизацию. А вылечила я тебя еще и для того, чтобы ты мог в полной мере насладиться местными пыточными обрядами. Гуд бай!

Сайлас неожиданно вскочил на ноги и, не надеясь на успех, бросился на нее, но Эллина мелодично рассмеялась и растаяла в воздухе. Медленно, как бы издеваясь.

— Черт, черт, черт, — взвыл лорд, разбивая в кровь руки об каменную стенку. Отчаянье охватило его. Он мучался не от мысли о пытках и казни, он почти физически страдал от сознания, что помог этим тварям, которые уничтожат человечество, высосут его досуха.

— Как я мог потерять Челнок! — простонал он почти по-звериному. — Как мог! Я обрек себя, обрек мир, обрек будущее! Я никчемный, жалкий человечишка, возомнивший себя богом!

Он всю ночь метался и плакал в своей каменной клетке, а утром обнаружил, что его сокамерник мертв.

Дверь в погребицу отворилась, и в нее вошел дюжий парень, одетый в домотканые штаны и такую же рубаху, подпоясанную веревкой. Он был курнос и конопат и имел бы вид самый добродушный, если бы не плотно сжатые губы и не злость в глазах. Сайлас успел увидеть, что парень пришел не один, два стражника остались по обе стороны двери. Парень, не говоря ни слова, подошел к мертвецу и взвалил его на плечо. Но, очевидно, заметив холод и твердость ноши, сбросил тело на земляной пол.

— Эй, — крикнул он в направлении открытой двери. — Этот окочурился. Брать другого?

— Насчет него приказа не было, — донеслось от дверей. — Сбегай узнай.

Парень досадливо сплюнул и, по-прежнему не обращая ни малейшего внимания на Бонсайта, вышел на освещенную ярким солнцем улицу, захлопнув за собой низкую дверцу.

Прошло какое-то время, за которое лорд пытался настроить себя, что буквально через несколько часов он окажется в том же плачевном положении, из которого его товарищ по несчастью столь удачно отбыл в мир иной. На минуту ему в голову пришла мысль о самоубийстве, но была отброшена за отсутствием возможности к исполнению. Максимум, что он мог сделать, это перегрызть себе вены, а к такому подвигу не был готов даже славнейший из Бонсайтов. Поэтому он просто сидел и ждал, надеясь, что умрет быстро, не выдержав истязаний. Куда было до русских умельцев блаженной памяти владетельному Хьюго, игравшему в средневекового феодала в далеком будущем. Его мальчики были просто дети по сравнению с русскими заплечных дел мастерами. Особенно учитывая, что шла война, а Сайласа подозревали в шпионаже.