Книга Стерпор - Андрей Егоров

Как бы то ни было, как бы ни сложилось, я спасу тебя, Рошель! Стражей в караульной башне, возможно, удастся подкупить. Я хлопнул по набитому золотыми монетами кошелю. А если они вдруг окажутся неподкупны, то нам придется убить их. Чего бы мне это ни стоило, но я отправлюсь на юг.

Тут я внезапно вспомнил, что Ламас говорил о предстоящем путешествии, и в очередной раз подивился его проницательности. Нет, престарелый колдун был далеко не прост, и хотя он частенько путал заклинания, помощь его порой действительно оказывалась неоценимой. Мне еще предстояло в этом убедиться.

Я и не предполагал тогда, сколько опасностей поджидает меня и моих спутников в пути. Я надеялся на то, что давнее предсказание о моем воцарении на троне Белирии когда-нибудь, возможно, сбудется, но даже помыслить не мог о том, что это путешествие является лишь малой частью сложнейшей головоломки, которую замыслило для меня зловещее провидение…

Уже следующей ночью, после недолгой подготовки, закупки провизии и лошадей, мы выбрались на пустынные улицы города. Кар Варнан, несмотря на то что я сохранил во время ночной вылазки ВСЕ деньги, долго ворчал о «расточительстве некоторых, у которых было, наверное, слишком сытое детство». Великан вел животных, нагруженных поклажей, на поводу. Ламас бодро шагал впереди, он отлично ориентировался в темноте. Колдун опирался на корявую, сучковатую палку, которую почему-то любовно называл «мой волшебный посох». Луна иногда выглядывала из-за тяжелых туч и бросала белесые отблески на стены домов. Мы старались держаться лабиринта узких улочек трущобного Стерпора, чтобы не попадаться на глаза вооруженным отрядам «королевских псов». Лошади постоянно цеплялись крепкими боками за каменные уступы и опускали головы, когда пристройки второго этажа нависали слишком низко. Время от времени круп какой-нибудь из лошадей застревал между стенами домов, и тогда Кар Варнан, выпучив от напряжения глаза, принимался проталкивать испуганное животное вперед, при этом он отворачивался в сторону, потому что хвост лошади так и норовил хлестнуть его по лицу.

Так мы продвигались, пока наконец не выбрались на большую, мощенную булыжником улицу, она должна была вывести нас к южным воротам. Здесь легко можно было наткнуться на отряд королевской стражи, поэтому мы остановились. Ламас выбрался из проулка первым, огляделся и только тогда махнул нам рукой – можно идти. Мы поспешно двинулись за ним. Луна снова появилась из-за облаков и неожиданно высветила нас, словно хотела всему миру показать – вот они, опасные мятежники, хватайте их. Кар Варнан даже погрозил луне кулаком, но в то же мгновение замер, пораженный красивейшей картиной.

Легкая бабочка, чьи большие крылья отливали фиолетовым, появилась в лунном сиянии и стала быстро снижаться, она легко порхала над нами, как будто провожала в дальнюю дорогу. А может, благословляла. Я залюбовался ею.

– Красота-то какая, да, милорд? – сказал Варнан, вытянув широкую ладонь. Бабочка вдруг полетела вниз и села ему на пальцы.

Великан восторженно улыбнулся, демонстрируя нам удивительное создание.

– Смотрите, – сказал он, – ко мне села. Сама. Не, ну надо же!

– Стоять! Не двигаться! – вдруг пронзительно закричал Ламас, ухватил свой «волшебный посох» за основание и изо всех сил ударил Варнана по руке, угодив точно в то место, где сидела бабочка.

– А-а-а-а! – заорал великан, так, что его крик услышали, наверное, все мирно спавшие в своих и чужих постелях горожане Стерпора, бродившие по улицам королевские патрули и даже лежавший в эту позднюю пору без движения возле таверны вусмерть пьяный Вупи…

«Вот вам и тайная вылазка», – подумал я про себя и решил, что Ламас наконец свихнулся окончательно: раньше он набрасывался на маленьких паучков, а теперь вот ни с того ни с сего убил беззащитную красочную бабочку. Наверное, придется все же избавиться от безумного старика. А ведь он казался мне таким перспективным сподвижником: привел меня в королевский дворец точно во время совета, провел через лабораторию темных заклинателей, предсказал грядущее путешествие… Очевидно, это все-таки было цепочкой совпадений. Я вспомнил зеленый туман, кошмар паучьего царства, когда мне приходилось одновременно координировать работу большого количества лапок, пылающие огнем здания, рухнувшую башню и напоследок – его самовозгорающуюся бороду.

– Ты что?! – свирепо проревел Варнан, соскребая останки бабочки с ушибленной ладони. – Бабочку убил красивую!

Он надвинулся на безумного колдуна, и Ламас поспешно отпрыгнул от него подальше.

– Это не бабочка, – скороговоркой выпалил он, – а лиловый кровосос, его еще называют воздушной муреной. Он впрыснул бы тебе под кожу паралитический яд, и твое недвижимое тело потом долго поедали бы личинки этой замечательно красивой твари…

– Да?! – Великан испугался подобной перспективы и принялся оживленно трясти рукой, словно останки мертвого кровососа могли проникнуть в него и причинить какой-нибудь вред. – Так бы сразу и сказал…

– Времени не было, – пояснил Ламас, – кажется, это патруль.

Он смотрел куда-то в сторону. Я резко повернул голову и встретился взглядом с сержантом патруля, который, не мигая, обозревал нашу троицу, лошадей и привешенные к седлам седельные сумки. Наверное, от страха он никак не мог отдать команду, а между тем стражи уже взяли алебарды на изготовку и ожидали его сигнала к действию. Я отметил про себя, что они были очень молоды. У самого юного еще даже усы не росли, но оружие воины короля держали уверенно, должно быть, сказывалась выучка школы, где готовили «королевских псов». Эти, правда, пока еще были скорее «королевскими щенками».

– Вот почему всегда так? – плаксивым тоном проговорил Варнан, не обращая на стражей никакого внимания. – Всякая нечисть ко мне так и липнет…

– Ты имеешь в виду мадам Клико? – язвительно поинтересовался Ламас.

– И ее тоже, – мрачно ответил Варнан и помассировал то место, что почти лишилось чувствительности за последний месяц.

Он что-то вспомнил и сплюнул себе под ноги, когда сержант наконец очнулся от паралича и громко закричал:

– Это бунтовщики, взять их!

Однако солдаты Алкеса и не думали двигаться с места.

– Нас так мало, Вендор, – сказал наконец один из них, – а они вон какие здоровые… Особенно этот, который себе причиндалы чешет. И чего чешет, тоже непонятно…

– Разговорчики! – прикрикнул на него Вендор, но по его виду было хорошо заметно, как отчаянно он трусит.

В принципе, страх «королевских щенков» был вполне объясним. За то время, что мы скрывались в столице, народная молва сделала из нас почти эпических героев. Побежденный нами при первой встрече со стражами небольшой отряд Алкеса таинственным образом превратился в сотню специально обученных воинов под предводительством самого Зильбера Ретца. Начальнику королевской стражи, по слухам, еле ноги удалось унести, когда я гнался за ним по центральной улице, размахивал мечом и кричал, что немедленно его убью. Я слышал также нелестные рассказы о нашей крайней любви к светлому элю, что, впрочем, изрядно добавляло нам популярности в народе. А еще говорили о нашей сексуальной невоздержанности – якобы по ночам мы разгуливаем по улицам абсолютно голыми. Ясно, откуда взялся этот слушок. Ведь нам действительно пришлось красться от королевского дворца в одних простынях. Правда, было это всего однажды. Но вот чего я действительно не понимаю, так это почему люди приписали нам изощренную жестокость. В народе говорили, что мы расправлялись с «королевскими псами», не зная жалости, и предаем попавших нам в руки самой мучительной смерти. Фантазия моя на этом поприще вроде бы безгранична, Ламас трудился не покладая рук в королевских пыточных подвалах до того, как сошелся со мной, а Кар Варнан и вовсе – в прошлом известный мастер заплечных дел. С особой лютостью якобы мы разделались с отрядом, сопровождавшим в пыточную камеру закоренелых преступников, да и те бедолаги, что несли мои вещи в лабораторию заклинателей, впоследствии, оказывается, были убиты неизвестными мстителями. Причем они тоже приняли самую страшную смерть. В общем, народу мы и наши деяния были хорошо известны, правда, в несколько искаженном ракурсе, и все же я испытывал искреннюю радость по поводу роста собственной популярности. Кажется, раскрутка, пользуясь терминологией Ламаса, работала.