Книга Искра страсти - Дженна Питерсен

Когда в последний раз он ввинтил в нее язык, она перестала сдерживаться. Каждая частица ее существа взорвалась многокрасочным калейдоскопом наслаждения. Ашстасия дрожала, когда волна за волной омывали ее, смывая в никуда.

Очнувшись, Анастасия поняла, что он встает. Широко открыв глаза, пытаясь сфокусировать их после пережитого потрясения, она смогла лишь прошептать:

– Лукас?

Улыбнувшись, он, торопясь, скинул штаны, а вслед за ними и башмаки.

– Я еще не закончил, – успокоил ее Лукас, вновь ложась рядом.

Он перевернул ее на бок, и теперь они лежали лицом к лицу. Перед ее голодными глазами во всей красе предстал его налитой жезл, который давил ей на живот, слегка вздрагивая, стоило только ей вздохнуть.

– Хочешь меня ублажить? – спросил он шепотом.

– Да! – Застонав, она трясущимися руками схватилась за его обнаженные бедра. – Да!

– Ты представить не можешь, какое это удовольствие – видеть твое наслаждение, – бормотал он, подхватывая ее за талию. Перевернувшись на спину, он водрузил ее на себя.

– Лукас?

– Садись на корточки, – приказал он.

Против обыкновения Анастасия не стала раздумывать о причине такого повелительного тона. Тем более что в его голосе прозвучала слегка заметная дрожь, а в глазах стояла невысказанная мольба. Значит, это ему нужно. Значит, он так хочет. И не уверенная до конца, правильно ли поступает, она с готовностью откликнулась.

Хватая воздух ртом, она широко разверстыми, влажными бедрами водила туда-сюда вдоль всей длины его копья. Грубо выругавшись, Лукас закатил глаза, а жилы на его шее вздулись.

– Точно, вот так, вот так. А теперь внутрь и…

Не дожидаясь, пока он договорит, она приподнялась и одним скользящим движением приняла его. Одновременно они застонали, почувствовав, как ее тело раздалось навстречу ему, захватывая его целиком.

Задыхаясь от полноты ощущения, Анастасия продолжала свое движение. Какое восхитительное чувство, оттого что сама владеешь силой и ритмом своего наслаждения! Вдобавок по тому, как стонал Лукас, можно было определить быстроту, с какой он приближается к максимуму наслаждения. Улыбнувшись уголками губ, она перешла на медленные раскачивающиеся движения. Но когда Лукас, впившись пальцами в ее ягодицы, пригнул Анастасию к себе и поймал ртом сосок, она перестала руководить ситуацией, что так ей понравилось. На смену пришло дикое желание освободиться самой и помочь освободиться ему. Бедра задвигались сами по себе со слепой, все убыстряющейся скоростью, и наконец, откинув голову, она закричала, услышав, как вскрикнул Лукас, выплескиваясь глубоко внутри ее стиснутого изо всех сил тела.

С последним стоном она упала на его потную грудь. Так они и лежали, долго не размыкая объятий.

Когда дыхание успокоилось, Анастасия провела по бедру Лукаса рукой. Ей нравилось чувствовать его кожу, округлость мышц, лоснящихся потом от вожделения.

– Лукас? – промурлыкала она.

– Да? – ответил он полусонно и пресыщенно, что наполнило ее ощущением головокружительной силы.

– Когда ты вытворял все эти штуки ртом… – Она подняла голову и увидела, что он смотрит с интересом.

– И что?

– Мне казалось, что это и тебя удовлетворяет.

Уголки его губ поползли вверх, а на щеках появились ямочки, поэтому она знала наперед, что он скажет.

– О да! – Он то ли засмеялся, то ли застонал. – Весьма возможно.

Тут же замолчав, Анастасия осторожно двинулась вниз вдоль его тела.

– Научи меня.

Приподняв голову, Лукас услышал, как во второй раз в дверь легонько постучали. Он оглянулся. Анастасия спала, разметав по подушке спутанные волосы. Простыни, спустившись вниз до талии, открывали мягкие линии ее грудей.

Подавив стон в ответ на новое желание, он опустил ноги с кровати. Накрыл жену простыней, соблюдая правила приличия. Но когда он случайно коснулся ее сосков, а они сразу же затвердели, ему захотелось наплевать на стук в дверь, устроиться рядом и разбудить ее самым интересным способом.

Вместо этого он собрал остатки воли в кулак. Накинув на себя халат, пересек комнату и дернул дверь на себя.

– Ну, что тут?

О том, какое у него свирепое лицо, Лукас понял по тому, как мгновенно побледнел молодой лакей.

– Я… Мне очень жаль, мистер Тайлер, но вам только что пришло срочное письмо. – В дрожащей руке у него был конверт.

Лукас вышел в коридор, чуть не громыхнув дверью за собой. Лакей отступил, чтобы Лукас без помех мог прочесть послание.

На конверте была печать его начальника из военного министерства. Он сломал ее и вынул листок плотной дорогой бумаги с несколькими словами.

«У себя в доме скончался Сансбери. Жду немедленно».

Лукас выругался, чем вогнал в краску лакея так же стремительно, как он побледнел до этого. Приоткрыл дверь и посмотрел внутрь на жену. Анастасия перекатилась на живот и лежала, положив руку на его место. Она не проснулась.

– Курьер все еще ждет? – спросил Лукас, скомкав записку, чтобы сжечь ее потом.

Лакей кивнул.

– У него приказ доставить ваш ответ, сэр.

– Скажи ему, что я сейчас выезжаю. Пришли моего камердинера в спальню ее светлости. – Он вернулся в комнату и снова посмотрел на жену.

Нужно было разбудить ее. Это серьезный провал в их расследовании, и она не захотела бы оставаться в стороне. Лукас в этом не сомневался.

Но потом он подумал обо всех ее теориях. Обо всех вопросах, которые у него самого возникли к Генри. Нет, если его лучший друг глубоко замешан в предательстве, он хотел самолично убедиться в этом.

А если надо очистить имя Генри, он тоже хотел сделать это самостоятельно. Поэтому пусть Ана спит, а с ее гневом он разберется позже.

Забрав кое-какие вещи, Лукас проскользнул через дверь у кровати в соседнюю гостиную, а за ней в примыкающую спальню, чтобы собраться в дорогу.

Глава 21

Лукас сталкивался со смертью и раньше, но чтобы вынести вид того, что было перед ним сейчас, нужно было иметь крепкий желудок. Они переглянулись с инспектором, который расследовал преступление, и оба поморщились.

– Покойный знал нападавшего.

Инспектор что-то строчил в записной книжке.

– Почему вы так решили, сэр?

Лукас снова посмотрел на тело Сансбери, лежавшее бесформенной грудой. Кровоподтеки на коже, сломанные кости пробили мышцы рук, торчали из прорехи в штанине. Лицо превратилось в маску ужаса и страха, хотя в глазах, вернее в одном не заплывшем глазу, не было ни эмоций, ни признаков жизни.

Лукас покачал головой: