Книга Время легенд - Норма Бейшир

Николас почувствовал влечение к Джейм с первой же встречи в посольстве. В последние два месяца он пользовался любым предлогом, чтобы бывать с ней как можно чаще, но подозревал, что удача вот-вот изменит ему — как только Джейм решит, что от него мало проку, и уедет в другой город в поисках иных источников информации. Николас заранее страшился этого дня, хотя и не понимал до конца почему. Они с Джейм не были любовниками, их можно было назвать приятелями, да и то с натяжкой. И все же чем больше времени Николас проводил в ее обществе, тем больше она ему нравилась.

Джейм, не прилагая к тому ни малейших усилий, привязала его к себе крепче любой из женщин, которых он знавал. Николас улыбнулся. Вероятно, Джейм даже не догадывается, какие чувства она ему внушает. Она не думает ни о чем, кроме своего отца.

Николас всей душой стремился помочь ей, но какая-то часть его сознания продолжала терзаться вопросом, что случится, когда Джейм раздобудет необходимые сведения. Она покинет Париж, никаких сомнений. Николае не хотел расставаться с Джейм. Он хотел познакомиться с ней как можно ближе. Желание свести с Джейм близкую дружбу, воспользовавшись ее навязчивой идеей найти своего давно пропавшего отца, вызывало у Николаев чувство вины. «Но я действительно старался помочь ей, — убеждал он себя. — Я делал все, чтобы раздобыть для нее информацию».

Николас повернулся к зеркалу, висевшему над письменным столом, и принялся завязывать галстук. За пять лет жизни в Париже у него перебывало немало женщин.

В последнее время он отдавал явное предпочтение француженкам старше себя по возрасту. Многие из них состояли с ним в интимных отношениях, но духовной близости не получалось. Первые письма матери во Францию неизменно содержали осторожные напоминания о том, что ему пора «подумать о семейной жизни». Со временем упреки становились все более настойчивыми. Казалось, мать стыдится того, что ее сын в возрасте тридцати пяти лет все еще холостяк и даже не задумывается о женитьбе. Она не упускала случая заметить, что оба старших брата вступили в брак, когда им не было тридцати, и уже растят собственных детей.

Николас не спешил надеть на себя ярмо. Ему нравились женщины, он искренне любил их — не только как партнерш по постели, но и как личностей. Однако ни одна из женщин, с которыми его связывали достаточно близкие отношения, не смогла стать той самой женщиной, ради которой он был бы готов поступиться личной свободой. До тех пор, пока он не встретил Джейм Лайнд.

Как только состоялось их знакомство, Николас почувствовал, что Джейм совсем другое дело.

«Ах, Джейм! — думал он. — Я ведь по-настоящему влюблен в тебя».

— Микрофильмы. Старые газеты. Тысяча девятьсот шестьдесят шестой год. — Джейм судорожно рылась в памяти, отыскивая французские слова, которые помогли бы втолковать библиотекарю, чего она добивается, однако того, судя по всему, куда больше интересовали ее джинсы, башмаки и пуловер ржаво-красного цвета. — Journaux, vieux , — произнесла она, делая нетерпеливый жест.

— Oui, mademoiselle. Vieux . — Лицо служащего озарилось выражением внезапно возникшего понимания.

Продолжая обстреливать Джейм французскими словами, он направил ее в хранилище микрофильмов. И хотя Джейм поняла не более половины сказанного, она не сомневалась, что найдет нужное помещение.

— Merci, — поблагодарила она, кивнув. — Merci beaucoup .

В подземелье старинной библиотеки, что на левом берегу Сены, царило безмолвие, внушавшее суеверный страх. Единственным звуком, который доносился до ушей Джейм, был цокот ее собственных каблуков по бетонному полу. «Такое чувство, как будто находишься в мавзолее, — подумала она, шагая по длинному коридору к хранилищу микрофильмов. — На кладбище старых газет».

После очередной и не слишком успешной попытки преодолеть языковой барьер Джейм получила из рук следующего библиотекаря коробку с рулончиками фотокопий всех парижских газет, изданных в ноябре — декабре тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Большую часть дня она провела, просматривая пленки, и оторвалась от проектора только для того, чтобы позвонить Николасу из установленного в коридоре древнего телефона-автомата и отменить назначенную встречу за обеденным столом.

— Я не могу сейчас уйти, — сказала она. — В этих старых газетах может отыскаться что-нибудь интересное… к тому же я едва сумела договориться с библиотекарями и не хотела бы вновь объясняться с ними, если этого можно избежать.

— Понимаю, — осторожно произнес Кенделл, но Джейм уловила в его голосе досаду. — Значит, встретимся за ужином?

— Да, конечно. — Отменив обед с Николасом, Джейм не могла отказаться еще и от ужина. В конце концов, он единственный человек в мире, который пытается ей помочь. Джейм не хотела терять время, отведенное на поиски, но признавалась себе, что ей нравится бывать в его обществе. — Выбирайте ресторан, — добавила она.

— Может быть, у вас есть какие-нибудь пожелания? — спросил Николас.

— Ну… — нерешительно протянула Джейм. — Да, есть. Но если я скажу, вы, вероятно, будете смеяться.

— Ни за что! — воскликнул он. — Называйте.

— «Макдоналдс». Я соскучилась по большому гамбургеру, — призналась Джейм.

— Договорились, — ответил он. — Едем в «Макдоналдс».

— Не слишком оригинальное желание, — фыркнув, сказала Джейм, — Только не в Париже.

— Ладно, будь по-вашему, — устало произнесла Джейм. — Выберите какое-нибудь заведение, где можно хорошо поесть, не надевая вечерних туалетов.

— Уже выбрал, — заверил ее Николас. — Я заеду за вами в семь, и вы можете надеть джинсы и теннисные туфли, если хотите.

— Ото! Вы меня пугаете, — отозвалась Джейм смеясь. — Пожалуй, мне пора возвращаться к своим пленкам. Библиотекарь поглядывает на меня с истинно французской укоризной.

— Да, разумеется. Увидимся вечером.

Джейм медленно повесила трубку на рычаг. «Будь осторожна, — предупредила она себя. — Он начинает нравиться тебе чуть больше, чем следует».

Неужели предыдущий урок пропал даром ?

— Послушайте, Кенделл, я назвала «Макдоналдс» в шутку, — сказала Джейм Николасу, протискиваясь вслед за ним через толпу, заполонившую пассаж на Елисейских полях. — Господи, это совсем не похоже на «Макдоналдс»! Где золоченые арки? — воскликнула она, завидев скромную табличку, которая выглядела бы куда уместнее на двери зубного кабинета, чем у входа в ресторан быстрого обслуживания.

— Вы находитесь в Париже, — напомнил ей Николае. — Все американское здесь не в почете.

— Хотите сказать, французы брезгуют нами? — спросила Джейм, сделав оскорбленную мину.

— Это ваши слова, не мои. — Николас придержал перед ней дверь. — Только после вас, мадемуазель.

— Я вижу, дух рыцарства еще жив, хотя и находится в коматозном состоянии, — объявила Джейм.