Книга Настоящая любовь - Мэри Бэлоу

Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, и он отвел руку от глаз. Потянул ее за руку и свободной рукой обхватил за талию. Она упала ему на грудь довольно неловко, но поцеловала так же мило, как всегда, сомкнутыми мягкими губами. Почувствовав знакомое волнение в крови, он обхватил ее, перевернул на спину, а сам склонился над ней.

— Готов поклясться на целой пачке валлийских библий, — сказал он, — что считаю тебя лучшим кондитером во всем Уэльсе. Ты выйдешь за меня замуж?

Он сам удивился своему вопросу, но отрекаться от него не собирался. Под его взглядом глаза у нее округлились, наполнились печалью и слезами. Он почувствовал болезненный укол, потому что она собиралась отказать ему. Это все кузнец, подумал он. Он не знал, что там произошло, но все дело в кузнеце.

— Я бы очень этого хотела, Мэтью, — тихо произнесла она. Он смотрел на нее во все глаза. До сих пор он даже не осознавал, как одинока его жизнь. В своем воображении он рисовал ее, хорошенькую и аккуратную, в собственном доме: она ждет его после работы, и в доме вкусно пахнет обедом, а по вечерам сидит рядом с ним у камина и занимается рукоделием. А в супружеской постели готова подарить ему свои ласки. По утрам целует его на прощание. И как он мог думать, что с него довольно редких походов в бордели и никакой спутницы в жизни ему не нужно?

Он поцеловал ее, проведя языком по мягким губам. Они дрожали и чуть раскрылись, хотя зубы были стиснуты. Он ласкал ее грудь через платье — прелестную, полную, упругую грудь. И, прижав ладонь к ее животу, а потом чуть ниже, почувствовал, какой от нее идет жар. Она вдруг напряглась, но потом снова обмякла.

Не отнимая руки, он поднял голову и посмотрел в зардевшееся лицо.

— Ты девственница, Сирис? — спросил он, не зная, что почувствует, если услышит отрицательный ответ.

— Да, — прошептала она.

Он чуть сильнее надавил рукой.

— Позволь показать тебе, как приятно будет лишиться невинности, — сказал он. — Здесь, Сирис, на теплом солнце. А в воскресенье в церкви сделают первое оглашение.

Он увидел, как она прикусила губу, пытливо вглядываясь ему в лицо.

— Если это очень важно для тебя, Мэтью, — сказала она. — Но если тебе все равно, я бы предпочла подождать.

— Супружеской постели? — Это действительно было для него очень важно. Он весь горел от желания, и отступить теперь значило вытерпеть несколько минут острой боли. К тому же она не сказала «нет». И он постарается сделать так, чтобы ей было приятно. Он знал как, хотя до сих пор не имел дела с девственницами. — Ну значит, так тому и быть.

Он лег на спину рядом с ней и снова прикрыл глаза рукой, пытаясь переключить свои мысли на что-то другое.

— Спасибо, Мэтью, — проговорила она.

— Что тебе известно о мятежах Ребекки? — спросил он.

— Ничего, — чересчур поспешно ответила она, словно задохнувшись.

Ага!

— Вполне вероятно, — продолжил он, — что в Глиндери, как и повсюду, есть бунтари.

— Нет, — сказала она. — Я так не думаю, Мэтью. Я бы знала. У нас все тихо. Здесь все предпочитают следовать закону. Ни у кого нет причин поступать так глупо.

Ему причинила боль мысль, что она солгала, после того как согласилась стать его женой. Хотя он предполагал, что так оно и будет. Вообще не стоило затевать этот разговор. Да он и не хотел. И продолжать не собирается. Нужно отвести ее домой. Если задержаться здесь подольше, ее родители могут вообразить, будто он делает то, о чем только что просил ее.

— Наверное, ты права, — сказал он. — Я то же самое сказал Уиверну. Зря только констеблей здесь держим, сказал я, когда они могли бы пригодиться в другом месте.

— Да, — подтвердила она, — это неразумно.

— Все эти бунтари не местные, — продолжил Харли, — как и их Ребекка. Кто-то решил, что прошлой ночью у них будет очередная вылазка. Однако некоторым из нас почти достоверно известно, что поход намечен на сегодняшнюю ночь. Для них приготовлена ловушка, о которой они даже не подозревают. У графа Уиверна есть один или два надежных осведомителя, и мы точно знаем, где будет нанесен следующий удар. Бунтарей радушно встретят. Думаю, нам удастся поймать по крайней мере зачинщиков — Ребекку, Шарлотту или какую-нибудь другую из так называемых дочерей. Сегодня со всем этим будет покончено, мы зло пресечем в корне. Хорошо, что среди головорезов нет никого из жителей Тегфана.

Нет, ему не показалось. Он держал ее руку, которая вдруг стала холодной и липкой. Он рассвирепел и на нее, и на себя за то, что испортил такой день. Значит, все-таки сегодня ночью. Он угадал правильно. Кого она захочет предупредить? Кузнеца? Наверное, проведет сегодня тревожную ночь, воображая засады и ловушки, куда могут угодить ее знакомые.

Он жалел, что устроил ей такое испытание. Когда она станет его женой, будет лучше, если он увезет ее отсюда, чтобы не пришлось ни с кем делиться ее преданностью. Когда она станет его женой, она будет принадлежать только ему. Целиком. Он хочет, чтобы вся ее преданность и любовь принадлежали ему одному.

Его неожиданно осенило. А что, если все-таки продолжить проверку? Если он прав, если он действительно сильно ее напугал, то она захочет предупредить кого-нибудь, и тогда он с легкостью узнает имя хотя бы одного сторонника Ребекки. Впрочем, будет трудно доказать, что она зашла к этому человеку именно для того, чтобы предупредить об опасности. Харли нахмурился. Нужно будет постараться не дать ей возможности предупредить кого-нибудь слишком рано. Если поход действительно намечен на сегодня, а она не успеет предупредить своих друзей, то хватит ли у нее смелости пойти за ними в надежде предотвратить катастрофу? Или ей все равно? Он так не думал. Если повезет, она приведет его вместе с констеблями и, возможно, вместе с Уиверном к заставе, где соберутся бунтовщики, к самому Ребекке. И он, Мэтью Харли, будет главным виновником торжества.

Но тогда получится так, будто Сирис устроила ловушку своим односельчанам, а он воспользовался этим. А ведь он любит Сирис. Харли горько пожалел, что вообще затронул эту тему в разговоре.

Он поднялся с земли и несколько секунд разглядывал склон, по которому им предстояло спуститься к дому. Затем повернулся и протянул ей руку.

— Мне пора отвести тебя домой, Сирис, — произнес он.

— Да. — Она позволила ему помочь ей встать и, торопливо отряхнув травинки с юбки, подобрала пустую корзинку. Лицо у нее побелело как полотно. Даже губы стали белыми.

— Сначала мы заглянем в Тегфан, — сказал он. — Мне кое-что нужно там сделать. Это займет всего несколько минут. А затем домой. — Он улыбнулся. — Я зайду с тобой, и мы объявим родителям нашу новость, хорошо?

— Да, Мэтью. — Она сделала жалкую попытку улыбнуться.

Когда он окажется в доме ее отца, его наверняка пригласят остаться. Он так и сделает, причем засидится подольше, несмотря на риск вызвать неудовольствие будущих родственников. И тогда она не успеет предупредить бунтарей, чтобы они отказались от сегодняшней вылазки.