Книга Одержимый - Мэтт Рихтел

Со связанными ногами и повязкой на глазах.

Я уставился на нее.

– Слава Богу, – вырвалось у меня после долгой паузы.

– Нат?

Она повернулась ко мне. Как и Энни. Эмоции в моем голосе застали обеих врасплох. Но не Синтию. Она стояла позади Эрин, спокойная и невозмутимая. Я посмотрел на Энни и сказал:

– Я еду с тобой. Не позволю тебе вновь уйти от меня.

Энни, бросив взгляд на Синтию, покачала головой:

– Слишком опасно. Тебе лучше остаться здесь. Ради твоего же блага. И ее. – Она указала на Эрин. – Ради моего блага. Я не знаю, кому могу доверять.

Синтия согласно кивнула. В руке она держала пистолет. Направленный не на Эрин, но и не так, чтобы в сторону. Энни проскользнула мимо них. Синтия подтолкнула Эрин к двери.

– Я еду с Энни, – настойчиво произнес я.

Блондинка-ангел прищурилась.

– Ты же не собираешься застрелить меня.

– Пожалуйста, Натаниэль, не надо, – обернувшись, на ходу попросила Энни.

Я сделал еще шаг за ней. Полагал, что никто и ничто не сможет остановить меня. Ошибся, потому что остановился, услышав голос Эрин:

– Натаниэль. Пожалуйста, не оставляй меня здесь.

Глава 52

Я бы никогда не поверил, что буду наблюдать, как Энни Киндл уходит из моей жизни. Но наблюдал, точнее, слушал. Потому что закрыл глаза и услышал, как закрылась входная дверь и открылась автомобильная дверца. Ожил двигатель.

Звуков хватало с лихвой. Вот ее тонкие пальцы, крепко держа руль, развернули мини-вэн в сторону Лас-Вегаса. Только это были не ее пальцы. Когда я открыл глаза, Эрин держала меня за руку. И мягко потирала ложбинку между большим и указательным пальцами.

Нашла меня даже с повязкой на глазах. Я снял повязку. Она несколько раз моргнула. Выглядела усталой и растрепанной, под одним глазом темнел «фонарь». Она огляделась.

– У меня все хорошо. – Моему голосу недоставало убедительности. – Как ты?

Она перестала растирать ложбинку, сжала мою руку.

– Полагаю, это была Энни.

Ноги Эрин связывала нейлоновая веревка с петлями на концах, которые стягивали штанины джинсов. Она могла ходить, но маленькими шажками.

Левый глаз не заплыл, но синяк окружал его полукругом, добравшись до уголков. Правый покраснел, налился кровью от усталости и слез. Она осторожно коснулась подбитого глаза под нижним веком, поморщилась.

Синтия какое-то время смотрела на нас, потом оглядела комнату от дверей, которые вели в спальню и ванную, до обеденной зоны и кухни. Наконец взгляд ее упал на диван, кофейный столик, стулья, камин.

– Сядь, – бросила она.

Ткнула Эрин в спину стволом пистолета. Эрин застыла, и Синтия ткнула ее сильнее. О том, что Синтия способна на любое насилие, я уже знал, но ведь не по отношению ко мне? Она же убила двоих, чтобы защитить меня. Тем не менее я не видел возможности отобрать у нее пистолет, не подвергая опасности себя и Эрин. Я чувствовал, как во мне закипает ярость, возможно, спровоцированная риталином, но пока бросаться на Синтию не собирался. Понимал, что здравым смыслом Синтию не пронять. Может, она могла клюнуть на обаяние?

– Эй, а как насчет блек-джека? Мы сможем добраться до Вегаса за пару часов. Обед за мной.

– Она скоро вернется, – ответила Синтия. – До ее приезда побудем здесь. Конец дискуссии.

Эрин мелкими шажками побрела через гостиную к дивану, чтобы сесть. Я поискал глазами телефон. Даже если бы я не успел ничего сказать, звонок по номеру 911 привел бы к приезду патрульной машины. Но что потом? Я потерял бы шанс догнать Энни… навсегда? А кроме того, телефонного аппарата не увидел. Прошел на кухню.

На мгновение сумел взглянуть на себя со стороны. Бедный по велению души, несчастливый в любви, выбирающий в друзья таких же изгоев, три дня в неделю спортсмен, заботящийся о коте, склонный к решениям, которые не просто разочаровывали близких, но ставили в тупик. Я ни разу не взорвал мост. Не совершил ничего героического. И лишь отчаянно хотел быть с одним человеком.

– Стакан воды. – Я открыл дверцу буфета. – Вы у нас оруженосица?

Синтия не отреагировала.

– Уж точно не оруженосец. Потому что не мужчина.

Я включил воду. Огляделся, не очень-то понимая, что ищу. Нож?

– Вы убили тех двух полицейских? Эрин, воды налить?

– Пожалуйста.

– Вы спасли мне жизнь.

Она не желала поддержать разговор. Я спросил, зачем она сфотографировала меня у кафе. Вновь ответа не получил. Я открыл дверцу буфета, чтобы взять еще один стакан, и увидел, как что-то блеснуло. Баллончик с клубничным освежителем воздуха. Дверца отгораживала меня от Синтии, вот я и достал и стакан, и аэрозольный баллончик.

– Тебе со льдом?

– И куда вы дели тела? – спросил я, наливая второй стакан и ставя его на разделочный столик. Подошел к холодильнику, достал контейнер с кубиками льда. Оглядел столик справа от холодильника. Две поваренные книги, солонка и перечница… что-то блестящее, отражающее солнечный свет. Зеленая зажигалка. – Просто удивительно, как вам удалось утащить Веларда. Такая туша.

– Теперь я понимаю, почему журналистов не любят.

Я рассмеялся.

– У меня болит нога, – подала голос Эрин.

Я схватил зажигалку.

– Сейчас взгляну на нее. Приляг и подтяни штанину.

– Не суетись, – бросила Синтия.

– Послушайте, я проучился в медицинской школе четыре года. – Я по-прежнему придерживался игривого тона. – Так что могу оказать первую помощь, а потом выставить за мои услуги такой счет, что мало не покажется.

Синтия смотрела, как Эрин укладывается на диване. Я воспользовался моментом, чтобы расстегнуть две пуговицы джинсов и сунуть баллончик с освежителем воздуха за пояс и прикрыть футболкой.

Поставил стаканы с водой на поднос и понес через гостиную, стараясь загородить баллончик.

Поставил поднос на кофейный столик, сел рядом с Эрин, наклонился к ней. Она смотрела на меня как на идиота. Я поймал ее взгляд. Сощурился и крепко сжал зубы. Послал безмолвный сигнал.

Коснулся ноги в том месте, где ее натерла веревка. Увидел, что джинсы прорвались. Кожа покраснела, но не более того.

– Ее нужно показать настоящему врачу.

– Скоро покажем.

– Началось заражение, а это очень серьезно. Медлить нельзя.

Синтия осторожно направилась к нам с пистолетом в руке. Подняла его, остановилась в футе от дивана, наклонилась над Эрин.

– Опусти его, ангел.

– Кто? – Она подняла голову.