Книга Поезд следует в ад - Виктория Борисова

Вилен Сидорович сидел дома, в любимом продавленном кресле, тупо уставившись в телевизор. Там, на экране, все время кто-то кого-то убивал, целовал, с надрывом признавался: «У меня будет ребенок» или призывал срочно купить жидкость для мытья посуды, но Вилен Сидорович никак не мог вникнуть в смысл происходящего, хотя и очень старался. В голове все мутилось, действительная реальность путалась с воображаемой, и он уже не мог отличить одно от другого.

С памятью и вовсе творилось что-то странное. Например, он прекрасно помнил, что сегодня утром собирался на рынок, потом какой-то толстенький иностранец напевал старую пионерскую песню… Вилен Сидорович точно знал, что его сына зовут Дамир, а дочь — Сталина, содрогался от ужаса, вспоминая лицо следователя Гордеева и университетский ромбик на лацкане его пиджака, но понятия не имел, как добрался до дома сегодня и почему продукты так и не купил. Вот уже битый час он бесцельно вертел в руках синенькую книжечку со словом «пропуск» на обложке, которая неведомо как оказалась у него в кармане, но раскрыть ее и заглянуть внутрь почему-то боялся.

К тому же и чувствовал он себя неважно. Голова болела, как будто темя сверлили чем-то, немилосердно ныли суставы… Надо бы, конечно, врача вызвать, но Вилен Сидорович никак не мог собраться с силами — слишком уж тяжело и мучительно было для него сейчас двинуться с места. Он еще пытался уговорить себя, что, может, и так пройдет, в поликлинику сейчас не дозвониться…

Даже Крошка, кажется, почуяла неладное. Поначалу она радостно кинулась ему под ноги, виляя хвостиком, но потом испугалась чего-то, забилась под стол, да так и сидела там, не высовываясь.

За окном уже темнело, а он все так же сидел неподвижно и думал о том, почему ему так плохо, а помочь некому? Не оттого ли, что совести в людях совсем не осталось? Или просто жизнь такая скверная и несправедливая штука? Ну как можно жить дальше, если в ней так много всякой грязи и пакости, а просвета не видно?

«Замачиваем в холодной воде», — наставительно вещал приятный женский голос с экрана.

Вилен Сидорович встрепенулся и даже сделал звук погромче. Хоть кто-то может поговорить с ним! А тетя Ася, размахивая бутылкой отбеливателя, торжествующе закончила:

«Совесть иметь надо, вот что!»

Потом высунулась по пояс из телевизора, зачем-то сделала свободной рукой совершенно неприличный жест (это когда средний палец вытягивают, а прочие поджимают в кулачок) и подмигнула ему, как старому знакомому.

Анна почти ничего не видела. Мир вокруг нее был серый и тусклый, все окружающее будто плавало в тумане. Когда она сообразила, что очки ее почему-то подняты на лоб, и надела их как следует, зрение наконец-то прояснилось, предметы обрели четкие контуры, и она поняла, что стоит буквально в двух шагах от станции метро.

Аня даже удивилась, как она могла заблудиться — ведь тысячу раз была здесь! Вот сберкасса, вот магазин «Ткани», а чуть дальше будет стоматологическая поликлиника… Нет здесь никаких пустующих домов с выбитыми стеклами, нет никакого Пыхова переулка и не было никогда!

Она так обрадовалась, что все мелкие неприятности сегодняшнего утра показались ей просто смешными пустяками. Ну подумаешь — палец иголкой уколола или там колготки порвала!

Анна немного постояла, наслаждаясь погожим осенним днем. Оказывается, просто дышать воздухом, видеть дома, деревья, людей, спешащих по своим делам, — это тоже счастье! Даже шрамы на запястье значили теперь для нее не только невозможность когда-нибудь подняться на сцену Большого концертного зала, но и то, что она жива.

Ехать на пункт приема бесплатных объявлений ей совершенно расхотелось. Анна чувствовала себя усталой, да и ходить по городу с большущей дырой на колготках все-таки неприлично. Она медленно пошла к автобусной остановке и тут сделала новое открытие. Оказывается, ходить по земле тоже приятно, даже если ноги болят! Аня подумала, что теперь откажется от высоких каблуков раз и навсегда. Незачем себя мучить попусту. Да и вообще… Многое, пожалуй, стоило бы изменить в своей жизни!

Она подумала о том, как хорошо, наверное, гулять сейчас где-нибудь в парке или подмосковном лесочке и слушать, как шуршат опавшие листья под ногами…

— А что тебе мешало сделать это раньше? — Знакомый голос в голове снова вмешался в течение ее мыслей. Но на этот раз Аня не рассердилась и не испугалась, а просто задумалась. Вот и в самом деле — что? Времени не хватало? Пустая отговорка. Скорее всего —просто желания и решимости. Она поняла, что на много лет отгородилась от мира, забилась в свою скорлупу и боялась высунуть нос оттуда. Раз и навсегда решив, что жизнь ее разбита, она сама запретила себе радоваться чему бы то ни было! Даже самым простым и обычным вещам вроде прогулки на природе, кофе с мороженым, нового платья или туфель (тех, что покупают не потому, что «надо», а потому, что «хочется»)-К остановке подошел автобус. На этот раз — не дребезжащая на ходу развалюха, а новый, сверкающий «мерседес». Такие в Москве появились совсем недавно. Даже этот автобус был прекрасен! Анна села у окна и всю дорогу до дома думала о том, что завтра суббота, в Москве ее ничего не держит, так почему бы не съездить за город, пока погода хорошая? Отыскать старые джинсы, кроссовки — и вперед! От остановки она шла в хорошем настроении. Даже усталые ноги перестали болеть.

В подъезде было темно. И на лестнице снова кто-то лампочку вывернул… Анна почему-то никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Она подошла поближе к свету, посмотреть — может, ключ погнулся? Нет. Не погнулся. Мигом испарилось хорошее настроение и будто ледяным ветром пахнуло в лицо. Одного взгляда хватило, чтобы понять — в руках она держит не те ключи! Эти — от старой квартиры на Сивцевом. Вот ключ от верхнего замка, вот — от нижнего, и еще один, маленький — от почтового ящика. В детстве Анне почему-то нравилось приносить домой свежие газеты в воскресенье утром… А на кольце болтается брелок — розочка, закатанная в прозрачный кусок пластмассы. Лучшая подруга Ленка подарила его на день рождения еще в седьмом классе.

Анна сжала ключи в кулаке, пытаясь как-то собраться с мыслями. Как же они здесь оказались?

— А ты сала не знаешь? — мрачно отозвался голос в голове. — Или не хочешь знать?

Олег ехал домой в такси, удобно развалясь на заднем сиденье. Ночная Москва сверкала огнями ему навстречу, из-за позднего времени пробок нет, дорога свободна… Лепота, одним словом!

Хмель прошел, голова прояснилась, и свое маленькое ночное приключение Олег воспринимал теперь с юмором и изрядной долей здорового скептицизма. Он даже поругивал себя слегка за беспечность и глупость. Это же надо было заблудиться буквально в двух шагах от никогда не спящей Тверской! Плащ вон порвал да еще вообразил себе невесть что. Пить меньше надо. А если пить — то не гулять в таком состоянии ночью по плохо освещенным улицам. Кстати, ему еще повезло, могло быть и хуже. Мало ли пьяных грабят… А то и убивают за три рубля.

В машине гремела музыка — разухабистый блатной мотивчик, — но почему-то Олега это совсем не раздражало. Наоборот, очень приятно и радостно было вернуться в привычный и знакомый мир. Будто заблудился в лесу, долго плутал, голос сорвал, аукая, — а потом снова вышел на тропинку…