Книга Покушение - Елена Сенде

В некоторых случаях неведение лучше, чем суровая реальность.

Сириль поняла, что ничего от него не узнает, и переключилась на другое.

— А Жюльен Дома? Ты его знаешь?

— Нет, конечно.

Сириль знала, что муж врет.

— Все будет в порядке? — спросил Бенуа.

— Да, — ответила она, поджав губы.

— Хорошо. Я позвоню через несколько часов, договорились?

— Договорились.

Они отключились одновременно. Сириль бросила телефон на кровать и встала.

Ей нужно было срочно выйти из номера, спуститься вниз, на первый этаж, выйти на улицу, зайти в первый попавшийся магазин и купить «пад тай» с курицей. Потом приобрести кое-какую одежду и сандалии. После этого она обо всем подумает…

* * *

Бенуа Блейку исполнилось шестьдесят пять лет, и официально он уже был на пенсии, но в действительности являлся заслуженным профессором Института Пастера, а также Коллеж де Франс. Таким образом, он был одним из исследователей, отказывавшихся бросать работу, даже несмотря на то, что этого требовала госслужба. Лишь когда его деятельность пойдет на спад, он займется написанием своей четвертой работы. Его издатель подкинул ему идею создания автобиографии, в которой Бенуа мог бы поведать свою историю становления как нейробиолога и заодно описать все важнейшие открытия столетия в этой области. А если он станет лауреатом Нобелевской премии, успех книги обеспечен вдвойне.

У Блейка не было призвания к биологии от рождения. Отец, пастор, и мать, учительница в небольшом городке на юге Франции, заядлые протестанты, уговорили его (чтобы не сказать «заставили») пойти в медицину — лучшее, что было в то время. Он повиновался и без особых проблем поступил на медицинский факультет в Монпеллье, который закончил с отличием, завоевав репутацию преданного учебе молодого человека. Но в душе Бенуа Блейк был литератором. Он любил философию, мир книг и идей. Изучение медицины позволило ему структурировать свое мышление, но ему это не особенно нравилось. Через некоторое время он осознал, что лишь полностью отданные своему делу люди могут ставить диагнозы и лечить других. Бенуа же это утомляло, требуя от него преданности, которую он не мог предложить.

Вечные жалобы пациентов его раздражали. Тем не менее учеба помогла ему приблизиться к гениям неврологии и нейрохирургии, которые существенно повлияли на его жизнь. В двадцать восемь лет он понял, что из всего человеческого организма его интересует лишь мозг. Другие органы ничем его не впечатляли, можно даже сказать, вызывали у него отвращение. Мозг же, по его мнению, являлся источником человеческого разума. Источником, способным на мышление, речь, творчество, разработку понятий и, в частности, сознания. Молодой врач обладал скромными способностями, но огромными амбициями. Именно в это время Институт Марей, возглавляемый супругами Фессар, открывшими первую международную лабораторию нейронаук, приехал в Париж в поисках выдающихся молодых ученых для проведения смелых опытов, которые впоследствии существенно повлияли на послевоенную политику охраны здоровья.

У Бенуа на тот момент не было никакого опыта научной работы, поэтому он отправился в США для ознакомления с технологиями физиологических исследований нейрона, используемых в лаборатории Колумбии, штат Нью-Йорк. Этот опыт, полученный в конце шестидесятых годов, позволил ему окончательно избавиться от оков протестантства. Вернувшись во Францию с дипломом специалиста в области нейропсихологии и уверенностью в своих силах, он сразу же отправился в Институт Марей. Ему назначили встречу с супругами Фессар, на которой он без особого труда представил им тему своей диссертации. Уже в конце этого дня жизнь Бенуа Блейка совершила поворот на сто восемьдесят градусов. Не только проект его диссертации на тему нейронного цикла боли получил одобрение, ему также доверили небольшую команду работников и предоставили личный кабинет. В тридцать лет Блейк стал главой лаборатории, которую он гордо окрестил «нейрофизиология церебральной боли». Он стал «своим» человеком в этой области. А впереди его ждало великое будущее…

С самого начала Бенуа Блейк знал, что эта лаборатория не является его конечной целью. Он смотрел дальше. На тот момент, когда Институт переехал, Блейк уже возглавлял гораздо больший отдел в Национальном центре научных исследований. Он был бесценным специалистом в области физиологии — методичным, терпеливым, неугомонным, способным зарегистрировать с помощью новейших технологий, используемых в США, сигналы одного-единственного нейрона. Его работы по-прежнему были безупречны, методы — безукоризненны.

Работая над какой-либо проблемой, он никогда не заходил в тупик надолго. Он отходил в сторону, разгонялся и… двигался вперед. Он советовался с исследователями, работающими в различных областях науки, — биохимиками, психологами и даже математиками — чтобы узнать о других гипотезах и «насытить кислородом свои нейроны», как он часто говорил. Он без колебаний обращался к Руссо или Вольтеру с целью отвлечься и отдохнуть, чтобы затем снова вернуться к вопросу уже с «проветренными мозгами». Любой ценой он преодолевал препятствия и находил решения.

Но основным талантом, позволявшим ему получать необходимое финансирование, входить в любые академии и жюри, достичь наивысших ступеней в Академии наук и Коллеж де Франс, являлись, вне всяких сомнений, ловкость и обходительность. Если Бенуа Блейку удавалось избежать разговоров о себе, он превращался в эрудированного, открытого и общительного человека, развлекавшего аудиторию анекдотами на тему сознания и философии, которые никого не оставляли равнодушными. Блейк был ярким человеком, решительным и обаятельным, всесторонне развитым и обладающим уникальной памятью. При помощи прочитанных наизусть отрывков из Камю, Вольтера или Поля Клоделя он запросто мог свести на нет разговор о политике или очаровать молоденькую девушку с симпатичными глазками.

К сорока пяти годам ему уже не нужно было постоянно перед кем-то отчитываться. Он стал настолько известен, что получил полную свободу действий. Тем не менее его личная жизнь не была такой же блистательной. Жена, с которой он повстречался много лет назад в Париже, подарила ему двух детей и язву. После родов она не смогла вернуться к работе преподавателя истории и постоянно упрекала его в этом на протяжении всех лет их совместного проживания. И как только супружеские пары попадают в столь абсурдные ситуации? Блейк любил красивых, умных и выдающихся женщин. Его жена когда-то была именно такой… До тех пор, пока Резко не отказалась от любого общения. Бенуа волновался по этому поводу и пытался подтолкнуть ее к возвращению в университет, но все было напрасно. Дальше стало только хуже: в течение двадцати лет она, перевернув все с ног на голову (как ей это удалось, знала только она сама, думал он), утверждала, что именно он заставил ее принести карьеру в жертву семье. Какая ерунда!

Было еще рано, и Бенуа Блейк решил сделать себе кофе. Ему нельзя было пить кофе, тем более черный с сахаром, но последние несколько дней (особенно накануне) он себя не щадил, решив, что от этого все равно ничего не изменится. Его язва никуда от него не денется. К концу завтрака он принял решение.