Книга Бал-маскарад - Сэйси Екомидзо

У Кадзухико был гандикап 16, у Тэцуо — 24, а у Хироко — 36. С таким гандикапом Хироко никому не должна была бы проигрывать. Кадзухико играл чрезвычайно неудачно, Тэцуо проиграл четыре мяча, а Хироко двенадцать.

— Что с вами сегодня случилось? — удивленно спросил Тэцуо, имея в виду большое количество промахов у обоих. — Неужели вы так обеспокоены вчерашним происшествием?

— Я не такой твердокаменный, как ты, и все принимаю близко к сердцу.

— Ну, если ты будешь выглядеть таким расстроенным, то Киндаити-сэнсей может тебя в чем-нибудь заподозрить, — обратилась к Кадзухико Хироко.

— Не болтай лишнего. Лучше немного помолчи. Пожалуйста. О, черт! Опять неудача! — разозлился Кадзухико.

— Куда это ты целился, интересно? — издевался Тэцуо.

Игра Кадзухико определенно не клеилась. Мяч полетел в неизвестном направлении. Хироко только рассмеялась, ибо ей самой часто приходилось выбивать мяч из бункера — специально сделанной песчаной ловушки.

— Да, в трудном положении ты оказался. Если так будет продолжаться, аплодисментов ты точно не дождешься. Вчера вечером ведь ничего не произошло?

— Нет, ничего не случилось, но я все время просыпался ночью, а Акияма вообще не сомкнул глаз, — ответил Кадзухико.

Кадзухико и Хидэмото Матоба вчера остались ночевать в «Бандзандзо», а Акияма всю ночь охранял виллу.

— Жаль. Надо было и мне остаться на ночь.

— Отец с утра выглядел спокойным. Хироко, отец что-нибудь говорил?

— Нет, ничего относящегося к происшествию.

В этот день Хироко была необычно молчаливой. Кадзухико это беспокоило, но он не решался разузнать причину.

— Он особенный человек, и у него крепкое сердце. Однако он явно недоволен, что ему приходится играть в гольф в сопровождении Акияма и полицейского в штатском.

— Интересно, какой у него результат? Надо спросить. Пусть он и выглядит спокойным, но если счет плохой, значит, он все-таки волнуется.

Хироко пыталась за улыбкой скрыть свою тревогу. Тадахиро вместе с Тиёко и Хидэмото Матоба должны были играть на соседнем поле под присмотром Акияма и полицейского. Тэцуо и его партнеры начали игру самыми последними, поэтому не надо было беспокоиться, что их может догнать какая-нибудь группа, сколько бы мячей ни проигрывали Кадзухико и Хироко. Поле состояло всего из двенадцати лунок, но оно было очень неровным и на нем было много препятствий.

— Посмотрите, там, кажется, Мися-тян! — воскликнула Хироко, когда они приблизились к зданию клуба.

И действительно, на террасе клуба стояла Мися и робко махала рукой. Она была очень хорошенькая: ей к лицу были красный свитер с желтыми полосами и розовый платок на голове. Тонкая фигурка Мися не могла не тронуть впечатлительного Кадзухико.

Кадзухико широко улыбнулся, закричал:

— Мися-тян! — и помахал ей в ответ, после чего внимательно осмотрел все вокруг, но нигде не было видно человека, похожего на охранника.

— Бедный ребенок, она ничего не знает, — пробормотал Тэцуо.

— А чего она не знает? Вы имеете в виду Цумура? — спросила Хироко.

— Да, конечно.

— Все это ложь. Разве Цумура способен преследовать эту девочку? Это бредовые фантазии полицейских, — решительно сказал Кадзухико.

Лицо Тэцуо приняло таинственное выражение. Видимо, уверенность Кадзухико его не убедила — у него было собственное мнение. Вскоре все они вошли в здание клуба.

— Мися-тян, хорошо, что пришла. Бабушка не возражала?

— Нет, наоборот, она велела мне пойти в клуб.

— Вот и хорошо. — И Хироко заботливо спросила: — Мися-тян, а ты будешь обедать?

— Нет, я уже ела.

Обед в клубе подходил к концу, члены клуба один за другим выходили в лобби-бар или на террасу. В турнире принимали участие около двадцати человек. Часть из них высыпала сейчас на лужайку; игроки с клюшками в руках имитировали удары по мячу. Вокруг здания клуба прогуливались трое полицейских в штатском, одним из которых был Фурукава.

За столом еще оставались Тадахиро и его партнеры: Тиёко и Хидэмото Матоба. Поодаль сидел охранник Акияма, поедая наваленный на тарелку рис, приправленный специями. Прямо напротив Тадахиро сидели Коскэ Киндаити и еще один мужчина плотного телосложения, они пили кофе и курили. Кадзухико не удержался и подошел к ним.

— А, Киндаити-сэнсей, и вы тоже пришли?

— Как же я мог не прийти, если ты меня пригласил?

Покончив с едой, Тадахиро осмотрелся по сторонам и, увидев Тэцуо Сакураи, сказал:

— Сакураи-сан, ты, говорят, вчера проявил большую заботу об инспекторе.

Услышав это, Кадзухико и Хироко так и ахнули и уставились на мужчину, который сидел рядом с Киндаити. Инспектор Тодороку был, как всегда, тщательно одет, и его никак нельзя было принять за полицейского.

— Сакураи-сан, большое спасибо вам за вчерашнее.

— Не стоит благодарности. Мне было приятно, но я не знал, что вы из Токийского полицейского управления.

— За это мне досталось вчера вечером от Киндаити-сэнсея. Я не специально прикидывался кем-то другим, но за то, что не представился, прошу прощения.

— У этого человека комплекс по отношению к тем, кто работает в полиции, поэтому простите его. Кто еще не обедал, пожалуйста, проходите. Мы уже уходим.

В столовой было много свободных мест. Кадзухико и Хироко сели за стол и заказали обед.

— Мися-тян, присоединяйся к нам. Я закажу чай с пирожным, — предложил Кадзухико.

Мися с радостным видом села к ним за стол.

Тэцуо устроился рядом с инспектором Тодороку.

— Кстати, инспектор, вам удалось получить какую-нибудь информацию?

— О чем вы?

— Вчера вы путешествовали с оку-сан Фуэкодзи, а затем ехали со мной. Вам удалось что-нибудь узнать?

— Сакураи-сан, когда происходит какой-либо инцидент, я в рамках своих служебных обязанностей вынужден проявлять наблюдательность, можно сказать, все видеть и все чувствовать, но в данном случае мне, к сожалению, не удалось ничего узнать.

— Я-то ничего, а вот оку-сан Фуэкодзи сильно обижена. Она думает, что за ней установлена слежка.

— Ну что вы! Да ничего подобного!

— Мне-то все равно, у меня есть неопровержимое алиби.

В разговор вмешался Кадзухико, который, заканчивая обедать, внимательно прислушивался к их беседе.

— Тэцуо-сан, как пишут в моих любимых детективных романах, человек, который утверждает, что у него есть твердое алиби, всегда вызывает самые сильные подозрения.

— И все же с моим алиби все в полном порядке. Один и тот же человек не может одновременно быть в разных местах. Разве что удастся доказать, что я страдаю сомнамбулизмом.