Книга Пиратские войны - Николай Прокудин

Но теперь у Самсона пропало всякое желание знакомиться с гостями. Лучше обойти казака стороной, целее будут и лапы, и ребра.

Ипполит тем временем продолжал убалтывать недоверчивых британцев, напускать словесную дымовую завесу, наводить тень на плетень. Он расспросил о ценах в Сиднее на соль и сахар, на мясо, на хлеб и сделал вид, что очень расстроился, услышав о дороговизне товаров в этой далекой британской колонии.

— Джентльмены! Так дело не пойдет! Мы, слава Богу, уже наголодались! Нам такой порт приписки ни к чему. Давайте изменим маршрут и направимся к голландской фактории. Там жизнь сытнее, дешевле и путь ближе. У меня на борту корвета продуктов в обрез.

Англичане посовещались между собой и попытались ответить отказом на просьбу ротмистра изменить маршрут, но капитан «Кукарачи» был непреклонен.

— Что хотите, то и делайте, но в такую даль не поплывем! Либо давайте безвозмездно провизии на неделю, а лучше на две, либо отпустите на все четыре стороны и отстаньте от нас. Мы пойдем своим курсом, а вы — своим.

Британские офицеры оторопели от такой наглости, а ротмистр как ни в чем не бывало, не обращая внимания на реакцию англичан, потребовал от них две бочки воды и ящик джина.

Лейтенант развел руками и пояснил, что на все воля капитана. Просьбу русских он доведет до своего руководства, но джина у них точно нет. Бегло осмотрев еще раз трюм, англичане покинули борт «Кукарачи», оставив для присмотра за экипажем мичмана и двух матросов. Жалко. Ведь Строганов питал надежду на то, что уплывут все, потому как брать на душу новые жертвы не хотелось.

Через полчаса шлюпка вернулась, и лейтенант сообщил, что их капитан все-таки решил следовать в порт Сидней. Матросы выгрузили сухари, солонину, головку сыра, воду и даже спиртное, которым поделились британские моряки, и после этого покинули судно, оставив своих соглядатаев. Англичане, перешептываясь, расположились на носу «Кукарачи». Команда сопровождения была вооружена шпагами, тремя штуцерами и четырьмя пистолетами. Строганов внимательно пересчитал оружие, посмотрел, как матросы беспечно составили его в пирамиду, и пришел к выводу, что перебить их при внезапном нападении — пара пустяков. Но зачем? Пусть пока живут. Однако пленить незваных гостей, конечно же, не помешает, они будут объектом торга с капитаном корвета.

Корабли поплыли указанным курсом. Впереди «Кукарача», позади и чуть левее — английский «Бристоль». Получалось, что наши мореплаватели двигались если и не под прицелом, то точно под конвоем. Мичман Бест по-хозяйски расхаживал по судну и бесстыдно пялился на экзотических туземных красоток. Аборигенки мыли палубу, при этом они покачивали бедрами, пританцовывали, показывая крепкие стройные ноги, смеялись, сияя ослепительными белыми зубами, и о чем-то весело разговаривали между собой.

— Вери велл! — причмокнул мичман пухлыми губами и попытался ущипнуть одну из девиц.

На его беду, этой девицей оказалась Куа, сожительница Кузьмы, который следовал за иностранцем неотступно, словно тень. Атаман легонько шлепнул мичмана по руке и сурово погрозил ему пальцем:

— Не замай! Не лапай, не твое!

Мичман отступил на шаг, побагровел и потянулся правой рукой к пистолету, а левой выхватил кортик. Худойконь без видимых усилий вывернул ему руку и переломил, словно тонкий прутик, английский морской кортик.

— А ну, не балуй! — сурово прикрикнул он на англичанина, отнимая и пистолет.

У молодого мичмана Беста от боли и обиды из глаз брызнули слезы. Сергей издали наблюдал за всем этим безобразием, уже не успевая ни вмешаться, ни предотвратить неизбежную развязку. Было досадно, что не дотянули до сумерек.

Кузьма же по-прежнему молча и свирепо одной рукой душил мичмана, чтобы тот не мог позвать на помощь своих зазевавшихся матросов, а второй выкручивал англичанину кисти обеих рук сразу. Тот не мог даже пискнуть, а лишь сипло хрипел и энергично дергал головой. Сергей щелкнул пальцами и указал Гийому на дремлющих в тенечке английских моряков. Юнга сделал несколько энергичных жестов Шавэ, и туземец сверху, с вант, словно леопард бросился на незваных гостей.

Француз, абориген и даже девицы яростно боролись с англичанами. Туземцу повезло, он упал на плечи совсем молодого щуплого матроса, ударил его ногой в висок, сразу повалил опешившего доходягу на палубу и начал вязать ему руки за спиной. Юнге достался более сильный и рослый противник, даже помощь четырех женщин не принесла ему скорой победы в рукопашной.

Видя такой оборот событий, Худойконь отбросил затихшего в его руках мичмана и поспешил на подмогу молодому товарищу. Степанов, спокойный и невозмутимый, как монумент, стоял у штурвала на капитанском мостике, чтобы не вызвать подозрений у движущегося следом конвоя, а Сергей не стал помогать девицам, потому что бросился к спрятанному в ящике гранатомету.

Строганов на бегу лихорадочно расчехлил «Муху», быстро привел в боевое положение, сорвав переднюю и заднюю заглушки, и навел ее на корвет.

— Куда лучше стрелять? Где должен быть пороховой погреб? — закричал он, обращаясь к опытному Ипполиту.

На «Бристоле» все-таки заметили подозрительные действия русского экипажа в отношении конвойной команды. Засвистели боцманские дудки, по палубе забегали матросы, канониры кинулись к орудиям.

— Ну вот мы и приплыли, — вздохнул старый ротмистр и перекрестился. — Сейчас повернут бортом, жахнут, так мы и помолиться не успеем.

— Не боись, дядя Ипполит, — с бесшабашной веселостью ответил Строганов. — Ты лучше точно укажи местонахождение крюйт-камеры, где хранится корабельный порох.

— На уровне второго шпангоута, самое верное дело. Бери на сажень выше воды, аккурат в верхний ряд медных пластин, — ответил Ипполит и показал, куда целить. — А что проку от этой самоварной трубы?

— Сейчас увидишь!

Серега почесал нос, немного выждал, давая англичанам довернуть вправо, чтобы они получше подставились бортом. Недавний собеседник лейтенант Хэксли, стоя на носу и наблюдая в подзорную трубу за «Кукарачей», кричал капитану о захвате в плен досмотровой команды и о возможной гибели мичмана. Английский капитан приказал положить руль право на борт, чтобы иметь возможность пальнуть по русскому кораблю из всех орудий, но он не догадывался, что тем самым облегчал миссию Строганова.

Выстрел полковника удался! Граната полетела навстречу шхуне и, пробив обшитый медью борт, вероятно, разорвалась внутри малого порохового погреба. Когда в чреве корабля громыхнул взрыв, палуба раскололась и яркое пламя взметнулось вверх, облизывая мачты, на русском корвете дружно закричали «ура!». Паруса вспыхнули, и объятые огнем марсовые матросы попрыгали в воду, пытаясь в море найти спасение. Некоторым не повезло, они промахнулись и упали на палубу. На шхуне в панике метались пострадавшие матросы, слышались стоны и крики раненых. Мертвые, естественно, помалкивали.

Окутанный дымом британский корабль произвел несколько нестройных и неточных выстрелов, не нанеся особого ущерба «Кукараче». Одно ядро пробило борт и попало в трюм, другое угодило в носовую часть вблизи форштевня. Старый вояка Степанов резко заложил руль вправо и повернул корабль, чтобы открыть широкий сектор обстрела для пушек своего корвета.