Книга Охота на медведя - Петр Катериничев

— Честно?

— А у вас получится — честно?

— Мне совершенно нет дела до того, что и на сколько вы заказали. Голова другим занята.

— Значит, это мои комплексы.

— Просто вы хотели кушать.

— О нет. Что-то странное сегодня происходит с моей головой, да и с душой, наверное, если она есть. Смутно мне, пусто и как-то тоскливо... Вы вот позвонили, и я собирался сюда, словно в дальнюю-Дальнюю дорогу, и было так тяжело...

— Вас что-то беспокоит?

— Я думаю о маме. Она приготовляла чудесный форшмак из судака. Вы любите кушать форшмак, Олег Федорович?

— Как все люди.

— О да. Кушать самое здоровое и самое естественное. Еда — вот на чем зиждется мир. На еде или ее отсутствии. Страх голода у нас в генах. А что до меня... Как только я чувствую беспокойство или тревогу, то начинаю работать челюстями... Помните, был кризис и люди заметались. И даже те, у кого были накопления... Доллары нельзя есть. Признаться, я тоже вспомнил старые недобрые времена и запасся тогда... Наверное, я успел утомить вас болтовней? Вы спешите?

— Не настолько, чтобы не выпить кофе.

— Что вас интересует в первую очередь?

— Вы не догадались?

— Зачем? Разве это моя работа — догадываться? Я вам больше скажу, милейший Олег Федорович, сильно умным быть еще хуже, чем сильно глупым. Это всех раздражает. Решайте сами.

Розен подал Гриневу папку. Олег открыл. Наговаривает на себя Марк Захарович — материал, что интересовал Олега сейчас, он положил сверху.

С блеклой черно-белой фотографии на Гринева смотрел Мурдин Леонид Сергеевич, шестьдесят второго года рождения. Тот самый, что, по словам Кузнецова, командовал ликвидаторами. Тот самый, что вызвал милицию и сообщил о ДТП. Так. Работал оперуполномоченным где-то в провинции, женился, перебрался в Москву, был участковым, какими-то не правдами обзавелся трехкомнатной, из РОВД уволился, семь лет — в ООО «Драго». Адрес по прописке, официальные данные на работодателя и прочая, прочая, прочая...

— Он проживает по указанному адресу?

— Возможно — да. Возможно — нет. Времени у меня было совсем немного...

Олег полистал оставшиеся «объективки». Информации — с гулькин нос, да и та столь серо-казенная, что, даже бегло пробежав ее глазами, Олег почувствовал, как сводит скулы.

— Это все?

— Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой... Знакомые вашего батюшки... Каждый из этих людей если и не был, то числился средним человечком среднего звена в средней значимости структурах. Нет, я допускаю, что кто-то из этих тихих мамонтов ушедшей империи и ушедшего века ворочал не делами даже — делишками или прикармливался от системы закрытых НИИ, но кто вам сольет такую информацию? Иных уж нет, а те — далече. Совсем далече. Так что вы хотите от простого старателя? Луну с неба?

Олег вынул портмоне, отсчитал десять бумажек и положил перед Розеном. Тот вздохнул, спрятал тысячу в карман.

— Странное дело, Олег Федорович... Вы понимаете, что информация пустая и не стоит штуки баксов, я понимаю, что это так, более того, я говорю вам об этом, так почему... — Розен вздохнул печально и замолчал. — Почему — что?

— Почему у меня на душе скребут такие громадные кошки? Да что кошки — тигры! — Марк Захарович тряхнул головой, налил себе виски, выпил, повторил невесело:

— «Дела давно минувших дней...» Боже ж мой! Если и теперь в наших тихих омутах и бренных отечественных палестинах вдруг набредаешь на такие закоулки, что волосы на голове шевелятся, то что было лет тридцать назад...

— В этом причина вашей тревоги?

— Я вырос трусливым.

— И выбрали профессией — торговать чужими секретами?

— Секреты и информация — две большие разницы, нет?

— Пожалуй. Итак, вы решили, что информация, которую я вам поручил собрать, стоит недорого, но беспокойство испытываете...

— Только в сочетании с той игрой, что вы ведете на бирже. Хотя. Какая к чертям собачьим это уже игра! Это — жизнь! Ваша жизнь! И бог бы с вашей жизнью, что мне до нее, раз вы так спешите поставить ее на карту неведомой масти? Но моя-то мне дорога! Вы считаете меня циником?

— Отнюдь. Просто здравомыслящим человеком.

— Здравомыслящий человек бежал бы теперь от вас как от чумы!

— Так почему же вы сидите здесь?

— Тысяча баксов — это не много. Но как говаривал один мой славный знакомый — лучше пить жидкий чаек, чем никакого. А во-вторых... Вы рисковы, азартны, но очень неглупы. И ту комбинацию, что сейчас крутите, вы готовили не один месяц.

И возможно, не один год.

— И?

— А если вы выиграете? Я устал бегать, как занудная собачонка по каждому поводу то за штукой, то за тремя... А ведь и за триста баксов бегаю, почему нет? Но — устал. Таланты мои вы знаете, так зачем вам искать добра от добра? Я вам создам такой персональный информационный отдел, какого не будет ни у кого!

— Вы хотите карьерного роста.

— Я хочу кушать гарантированный кусок хлеба. С толстым куском индейки. И ни о чем не тревожиться. Это разумно?

— Вполне. Марк Захарович, мне нужно знать все связи этого Мурдина. И все про ООО «Драго».

— Вам не покажется навязчивым, если я запрошу с вас предоплату?

— Сколько?

— Три тысячи.

— Почему не тысяча и не десять?

— Вам честно или откровенно?

— Лучше — чистую правду.

— Чистой правды не бывает, как и чистой лжи. Все в этом мире тенденциозно, потому что на те или иные вещи люди смотрят с разных точек зрения. Часто — с противоположных.

— А по существу?

— По существу? Олег Федорович, не сочтите за кликушество, но в вашем теперешнем положении что тысяча долларов, что десять — все равно, нет?

— Может быть.

— Десяти у вас может не оказаться с собой, да и не заплатите: школа.

Тысяча — нет гарантии, что я отнесусь к работе с должным рвением. А три... Вполне разумно.

— Вполне. — Олег бросил на стол пачку, перетянутую резинкой. — Здесь пять.

Когда будет результат?

— Дайте мне хотя бы пару-тройку дней...

— ...А за эти дни или овес сгорит, или осел сдохнет.

— Ну что вы, Олег Федорович... Я хотел сказать, что...

— То же, что и я. Будущее для кого-то наступает, для кого-то — нет.

— Многие и без него живут прекрасно.

— А вы?

— Я — как все. Лучше иметь кусок хлеба сейчас, чем надежду на торт со взбитыми сливками.

— Еще лучше и то и другое.