Книга Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов - Джаспер Ффорде

— Мистер Горожанинс сказал мне, что у вас толстая задница.

— Что-о?! — гневно возопила она. Ее лицо вспыхнуло от радостного упоения страстями, разбуженными в ней моей фразой.

— Да ничего я такого не говорил! — вскинулся мистер Горожанинс, явно чувствуя себя задетым.

— И нам, нам тоже! — завопили горожане, жаждая увидеть, что еще у меня есть в запасе.

— Сначала развяжите!

Они торопливо освободили меня. Скорбь и счастье подпитывали их довольно долго, но уже приелись, а я предлагала совершенно новый товар.

Я потребовала свой пистолет, и мне его вернули. Горожане смотрели на меня с такой же надеждой, как дронт в ожидании зефира.

— Для начала, — сказала я, растирая запястья и бросая наземь венчальное кольцо, — я не знаю, от кого я беременна!

Повисла внезапная тишина.

— Неслыханно! — воскликнул священник. — Безобразно, аморально… ахххх!

— Но что еще лучше, — продолжала я, — если бы вы меня убили, вы убили бы и моего нерожденного ребенка, а вот такое чувство вины могло бы терзать вас в течение долгих месяцев!

— Да! — взревел мистер Мужланс. — Убейте ее сейчас же!

Я наставила на него пистолет, и толпа замерла.

— Вы будете вечно сожалеть, что не убили меня, — проговорила я.

Горожане притихли, раздумывая над моими словами, пока чувство упущенной возможности растекалось по их жилам.

— Восхитительно! — выдохнул один из работников, опускаясь на траву, чтобы лучше сосредоточиться на странном эмоциональном коктейле, создаваемом ощущением упущенной возможности совершить двойное убийство.

Но я еще не закончила.

— Я собираюсь сообщить о вас Совету жанров и рассказать, как вы пытались убить меня. Вас могут закрыть и разобрать на текст!

Это сразило их насмерть. Все позакрывали глаза и повалились на траву, слабо постанывая.

— Или, может, — добавила я, отступая, — не сообщу.

Сбросив венчальное платье, я повесила его на кладбищенскую ограду и оглянулась. Жители городка с закрытыми глазами лежали на траве, купаясь в мешанине собственных эмоций. Теперь они долго не заскучают.

По дороге к ветеринару, где ждал меня слепой Тень, я подобрала свою куртку и достала Путеводитель. Задание выполнено, хотя агент был на волосок от печального конца. Могла бы справиться получше… и справлюсь, дайте только время. Поблизости раздался негромкий рокочущий голос:

— Что будет со мной? Меня разберут на текст?

Это был Тень.

— Официально — да.

— Понял, — ответил пес. — А неофициально?

Я задумалась на минутку.

— Тебе нравятся кролики?

— Еще бы!

Я достала Путеводитель.

— Вот и хорошо. Дай лапу. Мы отправляемся в Главное кроликонадзорное управление.

Глава 20 Ибб и Обб получают имена. И снова «Кэвершемские высоты»

Книгоукладчики: Для уничтожения забравшегося в книгу очепяточного вируса в пострадавший роман сбрасывают словари и складывают их стеной вокруг поврежденного отрывка, создавая преграду для распространения заразы. Потом словарная стена начинает сдвигаться, загоняя вирус абзац за абзацем сначала в одно предложение, затем в слово, в итоге уничтожая его окончательно. Эту работу выполняют Книгоукладчики, как правило D-генераты, хотя в течение многих лет Антиочепяточная группа быстрого реагирования (АОГБР) состояла из шести тысяч избыточных миссис Денверс. (Смотри: Дэнверс, миссис, перепроизводство.)

ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ

Беллетрицейский путеводитель по Великой библиотеке (глоссарий)

Прошло два дня. Я только что, как водится, отблевала поутру и снова завалилась в постель, разглядывая бабушкину записку и пытаясь понять, что бы это значило. Там было одно-единственное слово: «Помни». Что помнить-то? Ба еще не вернулась от двора Медичи, и хотя записка могла оказаться плодом бабушкиных «затмений», мне все равно было не по себе. Что-то тут не так. У моей постели на столе лежал набросок привлекательного мужчины лет под сорок. Я понятия не имела, кто это, что выглядело странно, поскольку набросок был сделан мной.

В дверь забарабанили. Это заявился Ибб. В течение недели он становился все более женственным и так преуспел в этом, что в среду целый день проходил, задрав нос. Обб, со своей стороны, постоянно талдычил, что во всем прав и все знает, и дулся, когда я доказывала ему, как он ошибается. И все мы понимали, к чему идет дело.

— Привет, Ибб, — сказала я, кладя листок на стол. — Как дела?

Ибб в ответ дернула молнию и расстегнула комбинезон.

— Гляди! — возбужденно сказала она, демонстрируя грудь.

— Поздравляю, — протянула я, все еще чувствуя себя немного мутно. — Значит, ты — она.

— Я знаю! — воскликнула Ибб, едва сдерживая восторг. — Хочешь увидеть остальное?

— Нет, спасибо, — ответила я. — Я тебе верю.

— Можно позаимствовать у тебя лифчик? — спросила она, поднимая и опуская плечи. — Эти штуки не очень удобны.

— Вряд ли мой тебе подойдет, — торопливо сказала я. — Ты куда крупнее меня.

— Ох, — немного удрученно откликнулась генератка. — А резинки и щетки для волос у тебя не найдется? Ничего не могу поделать с этими патлами. Наверх заберешь — не то, распустишь — опять плохо. Может, подстричься? И я хочу, чтобы они кудрявились!

— Ибб, у тебя чудесные волосы, честное слово.

— Лола, — поправила она меня. — Я хочу, чтобы с нынешней минуты ты называла меня Лола.

— Хорошо, Лола, — сказала я. — Сядь на постель.

Лола уселась. Я принялась расчесывать ей волосы, а она все болтала об идее похудания, которая, похоже, сводилась к тому, чтобы взвешиваться, стоя одной ногой на весах, а другой — на полу. Согласно этой идее, как она мне сказала, можно похудеть на сколько хочешь, не отказываясь от пирожных. Потом она принялась щебетать о новой замечательной штуке, которую для себя открыла, и как это здорово, и как ей хочется заниматься этим побольше, и похвасталась, что мужчины никогда не отказываются ей в этом помочь.

— Ты поосторожнее, — сказала я ей. — Прежде чем заняться этим, подумай, что ты делаешь и с кем.

— Непременно, — заверила меня Лола. — Я буду очень осторожна — я всегда буду спрашивать, как их зовут.

Когда я закончила ее причесывать, Лола посмотрела на себя в зеркало, горячо обняла меня и выскользнула из комнаты. Я медленно оделась и побрела на кухню.

За столом сидел Обб и раскрашивал фигурку наполеоновского кавалерийского офицера. Он не сводил с миниатюры глаз и даже раскраснелся от усердия. За последние несколько дней он превратился в красивого темноволосого мужчину по меньшей мере шести футов трех дюймов ростом, с низким голосом и размеренной речью. На вид ему было около пятидесяти. Я подозревала, что теперь-то он уже определенно «он», но надеялась, что он не станет мне этого демонстрировать тем же способом, что и Лола.