Книга Кремлевское дело Бешеного - Виктор Доценко

Ставни в гостиной никогда не открывались, телефона поблизости не было. Приятели выжидали, кто начнет предстоящий важный разговор. Первым не выдержал Шура. Светский и «государственный» человек терпеть не мог долгих многозначительных пауз.

— Санек, а кстати, где Велихов? — спросил он Долоновича.

— Отсиживается в своем округе, дом там купил, — односложно ответил неразговорчивый Долонович.

— Неужто Аркашонка наконец-то взялся за ум и притих хоть ненадолго? — эмоциональный Петропавловский относился к Велихову с известной долей презрения, считая того жлобом и мелким аферистом. — Моя покойница бабушка, мир праху ее, всегда меня учила: нигде, ни в родной стране мира богатых евреев не любят. Скопил себе капиталец и сиди тихо, не высовывайся. Вот ты, Саша, правильно себя ведешь. А этот… То он уговаривает кого-то замочить, то его взрывают! Если он что-то покупает — газету, телеканал или нефтяную компанию, так все об этом только и говорят. Если не он покупает, то все уверены, что покупает на самом деле он, но через подставных лиц. Скоро будут писать о том, кто и как готовит ему кошерную курочку. Ну ни в чем человек меры не знает! Согласны? — Он вопросительно посмотрел на собеседников. Долонович пожал плечами, а Позин примиряюще сказал:

— Гаврик, ты умный и активный. Не трать свои нервные клетки на Аркашу — он тебе за это ничего не заплатит. Давай переходи к делу!

Эта троица составляла своего рода «мозговой трест» будущей предвыборной кампании и должна была конкретизировать и развить разрозненные идеи, впервые прозвучавшие на встрече «семьи» на даче Бакурина.

— На коммунистической опасности эту кампанию не построишь, — задумчиво произнес Петропавловский.

— Да какая уж от них опасность. Дядюшка Зю блаженствует в роли бессменного лидера оппозиции. Да и зачем им брать на себя ответственность за страну, когда и так хорошо. Блага получай — ни за что не отвечай, — охотно подтвердил Шура.

— Олигархам опаснее всего тандем Лужков — Примаков. Если кто-то из них придет к власти, обязательно прогонит их со скандалом и назначит олигархами своих. — Петропавлорский бросил взгляд на невозмутимого Долоновича. — А «Яблоко» с его пацифистскими настроениями избирателей потеряет — страна жаждет чеченской крови.

— Да уж, Гришенька занял на нашей политической сцене ложу честного, бедного и непонятого и пусть там сидит. Иметь принципы да еще и отстаивать их в нашем мире недешево стоит, — произнес как приговор Шура.

— С доблестным «сыном юриста» у нас проблем, само собой, не бывает. И правые давно приручены. Если вдруг наш сорокалетний вечный «киндер-сюрприз» зачудит, Толик его мигом на место поставит, — соображения Гавриила не вызвали никаких возражений. — Печально одно: дорогое в прямом и в переносном смысле дитя нашей власти НДР сдулся, как детский цветной шарик. Есть идея, — Петропавловский выразительно глянул на потолок, — создать новое движение в пику Лужкову и Примакову, опираясь в основном на регионы…

— Идея-то здравая, а успеем ли? — подал голос Долонович.

— При солидных наличных деньгах в России за два месяца можно раскрутить любую кандидатуру и на пост Президента, — самодовольно заявил Петропавловский.

— Ты циник, Гаврик, — ухмыльнулся Позин.

— Ну, хочешь на спор, сделаем Саню депутатом, к примеру, от Ямала, — с вызовом произнес политтехнолог, — понадобится небольшая пластическая операция — укоротим нос, изменим немного форму глаз, чисто побреем, а когда будешь выступать перед избирателями, не забывай говорить «однако». «Однако» завезешь им туда горючее и продукты первой необходимости, только до голосования, поскольку плановый северный завоз государство в очередной раз провалило, и будешь ты, Санек-ненец, достопочтенный депутат. Обойдется тебе все это примерно в три миллиона долларов.

— На операцию не согласен, — на полном серьезе заметил тот.

— Забыл добавить «однако». Попробуем обойтись без операции. А то Велихов тебя опять на кривой кобыле объедет, как пить дать пройдет в депутаты, а ты

— нет.

— Однако Долонович-ненец — красивый депутат будет, — добродушно пошутил Шура, всегда немного покровительственно относившийся к «ботанику» Долоновичу, что, впрочем, не мешало ему занимать у того деньги, которые он чаще всего забывал возвращать.

— Итак, главный вопрос решили — свой депутат у нас уже есть, — торжественно провозгласил Петропавловский. — Однако пора уделить внимание и более прозаическим и незначительным предвыборным сюжетам. Шурик, кто у нас на этот раз сидит в лавке за кассой? У кого коробочка из-под ксерокса?

— Покойный Джанашвили с Аркадием деньги в Россию завезли, и Нугзар их где-то припрятал. Не знаю, нашел ли Аркадий этот полноводный источник и припал ли уже к нему жадными губами.

— По-моему, нашел. Он ведь в Чечне расплачивается не своими деньгами. Кроме того, он очень приличную сумму уже дал Березненко на его программу и вообще… — не стал развивать эту тему Долонович.

— Сколько конкретно? — поинтересовался любопытный Позин.

— Да миллионов десять долларов, — ответил Долонович.

— Ну, тогда волноваться нечего. За пару миллионов зеленых Димка Березненко маму родную уроет, логически обосновав, почему никак нельзя поступить иначе, не то что бедных Лужкова с Примаковым. — Шура Позин, чистоплюй и эстет, откровенно презирал этого популярного, расторопного и продажного журналиста, что опять-таки не мешало ему находиться с ним в доброжелательно-деловых отношениях. — Значит, Аркадий все же нашел припрятанные лысым Нугой деньги, молодец. Следовательно, Гаврик, на кассе у нас лично Аркадий Романович Велихов.

Проницательный и информированный Шура догадывался, откуда Велихов получил эти деньги, но это его нисколько не расхолаживало: затевалась большая игра, и он впадал в обычный азарт, который был ему необходим, как очередная доза наркоману. Нельзя обойти молчанием и тот факт, что Тайный Орден давно приглядывался к Позину, хотя Великого Магистра смущала внешняя несерьезность Шуры. Все-таки один раз Велихову было позволено предварительно позондировать почву, выяснить Шурину реакцию. Но Позин наотрез отказался даже обсуждать вопрос о своем возможном вступлении в Орден:

— Не люблю дисциплину, не люблю подчиняться, люблю быть вольным стрелком, осторожным охотником. А кроме того, я уже член одного Ордена — клуба фэнов московского «Спартака». — Как и всегда, Позин, не принимая на себя никаких конкретных обязательств, собрался сыграть в очередную большую игру на чужие деньги.

— Раз деньги есть — вот вам проект: создаем абсолютно новое, ничем не запятнанное движение под условным названием «Медведь». Лидера нам спустили сверху — Шойгу. Парень обаятельный, улыбка добрая, и притом единственный из министров, кто может похвастаться реальными результатами своей деятельности. Ведь он и правда спасает, не всех, но ведь спасает. А и то сказать: он же не Господь Бог, чтобы всех спасти…

— Ты все-таки ужасный циник, Гаврик, — перебил Позин.