Книга Утро ночи любви - Наталья Андреева

– Ирина Федоровна.

– Ирина Федоровна, девушка принесла заявление сегодня утром. Завтра я хотел бы видеть у себя в кабинете вашего сына.

– Но утром он уехал в институт!

– А вчера вечером где был?

– Вчера... Я, если честно, не знаю, где Павел бывает вечерами. Он мне звонит иногда, говорит, что все в порядке, он у друга, или еще где-нибудь.

– А пришел во сколько?

– Как обычно, – пожала она плечами.

– То есть?

– За полночь.

– Дело серьезное, Ирина Федоровна. Девушку сегодня освидетельствовал врач-гинеколог. Которая подтвердила факт...

– Нет! Не может быть! Это не Павел!

– Придется провести экспертизу.

– Какую еще экспертизу?

– Сравнительный анализ спермы.

Она побагровела. И тут хлопнула входная дверь. Этого никто из них не ожидал. Он вздрогнул, а женщина закричала:

– Это мой муж! Сергей!

– Это не Сергей.

В гостиную заглянул светловолосый парень:

– Мама, это я.

«Еще и смазливый», – с досадой отметил Котяев.

– Паша... Вот, – Ирина Федоровна взглядом указала на него. – Из милиции. К тебе.

– Ко мне-е? И что я натворил?

– Павел Сергеевич? – официально спросил он. – Проходите, не стесняйтесь.

– А чего мне стесняться? Я у себя дома.

– Паша, скажи, что это неправда! – взмолилась мать.

– Что именно? – парень уселся в кресло и взял из вазочки шоколадную конфету. Зашуршала фольга.

– Вы знаете Марию Иванову?

– Какую-нибудь знаю, – пожал плечами Павел. – Ивановых много.

– Машу Иванову, с которой вы вчера были в клубе, на дискотеке.

– Ах, эту...

– Паша, она говорит, что ты ее изнасиловал! – закричала Ирина Федоровна.

– Чего?

– У вас с ней был половой контакт? – спросил Котяев.

– Ах, контакт...

– Хватит паясничать! – рявкнул он. – Вот мое удостоверение! Я из уголовного розыска. Капитан милиции Котяев, старший оперуполномоченный. Ты знаешь, сколько дают за изнасилование?

– Да какое изнасилование? Она сама ко мне липла! Стал бы я ее насиловать! Уж этого добра...

– Сергеев, она несовершеннолетняя.

– Ну и что?

– А то. Даже если она сама, знаешь, сколько тебе светит? Шесть лет, не меньше! В колонии строгого режима! – припугнул он.

– Шесть лет! – ахнула Ирина Федоровна. – Паша!

– Да я не знал. Я что, должен у них спрашивать, сколько им лет? – огрызнулся парень.

– Ну, все понятно, – он встал. – Значит так, Сергеев. Вот ты – ты совершеннолетний, значит, отвечать будешь по всей строгости.

– Погодите... – парень тоже поднялся. – Вы это серьезно?

– Я вижу, ты не понял. Думаешь, капитан Котяев шутки пришел шутить? Она сегодня принесла заявление. И ее освидетельствовал врач. Или ты будешь отрицать, что имел с ней половой контакт?

– Ну, было.

– Сколько ты выпил?

– Я не помню.

– Значит, признаешь, что был в состоянии алкогольного опьянения?

– Ну, был.

– Завтра я жду тебя в отделении милиции. Знаешь, где это?

– Погодите... – Павел, похоже, растерялся. – Она ж сама! Я ее давно заметил. Крутилась возле меня, напрашивалась. По ней было видно, что на все согласна. Мы и пошли ко мне в машину.

– Ты обещал, что будешь с ней встречаться?

– Да я всем обещаю.

– А утром обещал позвонить?

– Я не помню.

– У нее дед работал участковым. Сейчас, правда, на пенсии, но связи остались. И она неплохо знает уголовный кодекс. Попал ты, Сергеев.

– Паша! – ахнула Ирина Федоровна.

– Завтра я тебя жду. Устроим вам очную ставку. Когда дозвонитесь до отца... В общем, знаете, где меня найти.

Он вышел из гостиной, зная, что сейчас там будет истерика. Он, видишь ли, не думал! А они никогда не думают. Считают себя взрослыми, но для них взрослая жизнь – это возможность без проблем покупать водку и сигареты, водить машину и до утра торчать в ночных клубах. А то, что к правам прилагаются обязанности, которые неплохо бы изучить, выясняется потом, когда они звонят родителям из милиции. Разумеется, «дети» ни в чем не виноваты. Такие невиноватые, действительно, встречаются. И с этим надо разбираться отдельно.

Но Павла Кузнецова не мешало бы осадить. Он пьяный не только девчонок в машину затаскивает, он и за руль садится. Хорошо, не убил никого. Хотя, за наезд со смертельным исходом наказание было бы гораздо мягче, чем за Машу, если, конечно, девчонка пойдет до конца. Надо бы с ней поговорить.

* * *

Вообще-то, утром следующего дня он ждал не Павла Кузнецова, а его отца. Так и вышло. В начале десятого в кабинет вошел высокий, под стать ему, мужчина, грузный, с седеющими висками, и спросил:

– Котяев – вы?

– Он самый. А вы Кузнецов? Проходите, садитесь.

Кузнецов сел.

– А где Павел? – спросил он.

– Девчонка, действительно, написала заявление?

– Да.

– И у нее дед – бывший участковый?

– И мой сосед по даче.

– Хорошо.

– Чего ж хорошего?

– Хорошо, что сосед. Договориться проще. Послушай... – Кузнецов оглянулся, – ...те. Может, мы поговорим в другом месте?

– Не вижу необходимости.

– Хотелось бы по душам.

– А здесь чем не нравится?

– Я, понимаешь ли, бизнесмен. Всякое бывало. В общем, не люблю официоз. Я ведь понимаю: все у них было полюбовно, я Пашку своего знаю, девчонки за ним сами бегают, а потом она решила «ну и не доставайся ты никому!» И рванула в милицию. Поэтому хотелось бы поговорить.

– Ну, хорошо, – он поднялся. – Идем... те.

Через полчаса они сидели в шашлычной. Место проверенное, это он знал, да и Кузнецов, видимо, тоже. В зале они были одни, сели в углу, за самый дальний столик. Пить никто из них не стал. Заказали чай.

– Как бы нам договориться? – спросил Кузнецов.

– О чем?

В ответ Кузнецов взял со стола салфетку, достал из кармана авторучку и написал «5000 $». Он покачал головой. Кузнецов поставил знак вопроса.