Книга Поворот колеса - Тэд Уильямс

— Ну?

— Как вам известно, — начал граф, — у меня есть множество источников информации. Я слышу вещи, не доходящие иногда до ушей людей гораздо более могущественных… Недавно я узнал кое-что, возможно, могущее заинтересовать вас. Об Элиасе и его войне с Джошуа. О… других вещах, — он замолчал и выжидательно посмотрел на герцога.

Нессалашта подалась вперед.

— Продолжайте, Страве. Вы знаете, как мы ценим ваши советы.

— Да, — сказал Бенигарис, — продолжайте. Мне будет интересно узнать, что вы слышали.

Граф улыбнулся лисьей улыбкой, обнажив все еще белые зубы.

— О да, — сказал он, — Вам будет интересно.

Эолер не встречал раньше ситхи, стоявшего в дверях Резного зала. Он был одет в старомодный костюм справедливых — в рубашку и брюки из бледно-кремовой ткани, блестевшей, как дорогой шелк. Его каштановые волосы — самый близкий к человеческому оттенок извсех, виденных графом до сих пор — были стянуты узлом на макушке.

— Ликимейя и Джирикй говорят, что ты должен идти к ним. — Эрнистирийский язык этого незнакомца был таким же неуклюжим и архаичным, как тот, на котором разговаривали дворры. — Должны вы ожидать еще мгновения или можете идти сейчас? Хорошо, если вы можете идти сейчас.

Эолер услышал, как Краобан набрал в грудь побольше воздуха, желая одернуть наглого посланника, и быстро положил руку на плечо старика. Вызов звучал так невежливо только из-за плохого знания языка — Эолер был уверен, что ситхи могли бы спокойно и без нетерпения ждать его хоть целые сутки.

— Одна из справедливых — целитель — сейчас у дочери короля Мегвин. Сперва я должен поговорить с ней, а потом сразу приду, — сказал граф посланнику.

Ситхи с совершенно бесстрастным лицом наклонил голову движением баклана, хватающего рыбешку.

— Я скажу им. — Он повернулся и покинул комнату. Обутые в сапоги ноги бесшумно двигались по деревянному полу.

— Разве они теперь тут хозяева? — раздраженно спросил Краобан. — Мы должны сидеть в ожидании их повелений и сломя голову бежать выполнять их?

Эолер покачал головой:

— Они вовсе не хотят ничего такого, старый друг. Я уверен, что Джирикй и его матери просто нужно о чем-то поговорить со мной. Не все ситхи так хорошо говорят по-эрнистирийски, как Ликимейя и принц.

— Все равно мне это не нравится. Мы слишком долго жили под сапогом у Скали — когда, наконец, эриистири смогут сами распоряжаться на своей земле?

— Все меняется, — мягко сказал Эолер, — но мы всегда выживали. Пять веков назад риммеры Фингила оттеснили нас к горным утесам и морским скалам. Мы вернулись. Люди Скали спасаются бегством, так что мы и их пережили. Ты не считаешь, что ситхи — это гораздо более легкий груз?

Некоторое время старик смотрел на него, подозрительно прищурившись, и часто моргал. Наконец он улыбнулся.

— Мой добрый граф, вам следовало бы быть священником или генералом. Вы дальновидны.

— Как и ты, Краобан. Иначе ты не смог бы сидеть здесь и жаловаться на тяжелую жизнь.

Прежде чем старик успел ответить, в дверях снова возник ситхи. Это была седая женщина в зеленом платье и матово-серебристом плаще. Несмотря на цвет волос, она, казалось, была одного возраста с только что ушедшим посыльным.

— Кира'ату, — сказал граф, поднимаясь. Его голос утратил былую легкость. — Вы можете помочь ей?

Некоторое время ситхи смотрела на него, потом покачала головой; жест получился удивительно ненатуральным, словно она выучила его по книге.

— Ее тело абсолютно здорово. Но дух каким-то образом скрыт от меня, ушел в глубину, как мышь, когда тень совы пересекает ночные поля.

— Что это значит? — Эолер пытался скрыть нетерпение.

— Испугана. Она испугана. Она похожа на ребенка, который видел, как убивали его родителей.

— Она видела много смертей. Принцесса похоронила отца и брата.

Женщина ситхи взмахнула руками, в жесте, который Эолер не смог перевести.

— Это не то. Всякий, зидайя или судходайя — Дитя Восхода или смертный, проживший достаточно долго, понимает смерть. Она ужасна, но объяснима. Но ребенок ее не понимает. И что-то подобное произошло с этой женщиной — что-то, бывшее вне ее понимания. Это испугало ее дух.

— Но она поправится? Вы можете что-то сделать для нее?

— Больше ничего. Ее тело здорово. То, что происходит с ее духом — это другое дело. Я должна подумать об этом. Возможно, существует ответ, которого я сейчас не вижу.

Трудно было понять что-то по выражению широкоскулого кошачьего лица Кира'ату, но Эолеру оно не показалось особенно обнадеживающим. Граф сжал кулаки и с силой прижал их к бедрам.

— А есть что-нибудь, что могу сделать л?

Что-то очень похожее на жалость мелькнуло в глазах ситхи.

— Если она спрятала свой дух достаточно далеко, только сама женщина Мегвин может вывести его обратно. Вы не можете сделать это за нее, — она помолчала, как бы ища слова утешения. — Будь добрым с ней. Это уже кое-что: — Она повернулась и выскользнула из зала.

После недолгого молчания старый Краобац заговорил:

— Мегвин безумна, Эолер.

Граф поднял руку:

— Не надо.

— Вы ничего не измените тем, что не будете слушать. Ей стало хуже, пока вас не было. Я говорил вам, где мы нашли ее — на Вершине Брадах Тора. Она бредила и пела. Одна Мирча знает, сколько времени принцесса раздетой просидела в снегу. Сказала, что говорила с богами.

— Может быть, так оно и было, — с горечью сказал Эолер. — После всего того, что я видел за последние двенадцать месяцев, у меня нет права сомневаться в ее словах. Может быть, это было для нее слишком… — Он вытер взмокшие ладони. — Теперь я пойду и повидаюсь с Джирики.

Краобан кивнул. В глазах его блестели слезы, но губы сжались в твердую линию.

— Не терзайте себя, Эолер. Не сдавайтесь. Вы нужны нам даже больше, чем ей.

— Когда Изорн и остальные вернутся, — устало сказал граф, — скажи им, ще я. Попроси их оказать мне любезность и дождаться меня — я не думаю, что долго пробуду у ситхи. — Он посмотрел на небо, медленно темнеющее на пути к сумеркам. — Мне очень нужно обсудить кое-что с Изорном и Уле.

Прежде чем выйти из резного зала, Эолер погладил Краобана по плечу.

— Эолер? — он повернулся и увидел Мегвин, стоявшую в вестибюле за его спиной.

— Моя леди. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — легко сказала принцесса, но глаза изобличали ее. — Куда вы идете?

— Я иду встретиться, — он осекся. Неужели ее безумие заразительно? Он чуть не сказал «с богами». — Я иду поговорить с Джирики и его матерью.

— Я не знаю их, — сказала она. — Но в любом случае мне хотелось бы пойти с вами.