Книга Древо Жизни - Гай Гэвриэл Кей

Вспомнив Тегида, хозяин «Черного кабана» впервые за весь день не сумел подавить улыбку. Улыбнулся он почти с облегчением. Вообще-то злиться — тоже работа тяжелая! Подбоченившись, он оглядел помещение и решил, что открыть можно будет примерно через час, то есть день все-таки пропадет не полностью.

Вот почему, когда сумерки укрыли своим плащом извилистые улочки старого города, а в домах за занавесками затеплились огоньки свечей, гигантская черная тень одного из завсегдатаев «Черного кабана» уже ползла по мостовой к любимой таверне, двери которой вновь гостеприимно распахнулись для посетителей.

Тегид еще не совсем очухался после вчерашних «подвигов», а в переулке было темновато, и он чуть не упал, налетев на какого-то жалкого пьянчужку, еле переставлявшего ноги.

— Клянусь рогами Кернана! — вознегодовал великан. — Смотри, куда прешь, скотина! Мало кто осмелится встать поперек дороги самому Тегиду!

— Прошу прощения, — почти неслышно прошептал «пьянчужка». — Видишь ли, я оказался в затруднительном положении, и мне…

Он пошатнулся, и Тегид машинально подхватил его. К этому времени он уже успел немного освоиться в темноте, и в его налитых кровью глазах отразился священный ужас: он понял, кто его собеседник.

— Клянусь Морниром! — прошептал он, потрясенный до глубины души, и более не проронил ни слова.

Хрупкий и маленький собеседник его кивнул, как бы подтверждая, что все это Тегиду не привиделось, и с трудом промолвил:

— Да, я действительно один из светлых альвов. И мне… — От боли у него перехватило дыхание, но он все же продолжил: — …мне необходимо… поскорее передать королю Айлилю весьма важные сведения. Ты видишь, я тяжело ранен и вряд ли сумею…

Только тут Тегид заметил, что рука его, которой он поддерживал альва за плечи, мокра от крови.

— Об этом не беспокойся, — сказал он с неуклюжей нежностью. — Ты идти-то можешь?

— Я же как-то шел… весь день шел… Но… — Брендель все-таки не устоял на ногах и опустился на одно колено. — Но теперь, как видишь, я…

У Тегида даже слезы на глазах выступили от жалости.

— Ну тогда иди сюда, — шепнул он израненному альву, без малейшего усилия подхватил его на руки и, баюкая, как ребенка, понес ко дворцу, сиявшему вдали праздничными огнями. Ибо Тегид из Родена, прозванный Ветроломом, а также Хвастуном, на самом деле обладал душой чувствительной и нежной.

— Мне снова снился сон, — сказала Ким. — Я видела лебедя. — За окнами домика было темно. Ким весь тот день промолчала, гуляя в одиночестве по берегу озера и бросая в воду камешки.

— Какого он был цвета? — спросила Исанна, сидевшая в кресле-качалке у очага.

— Черный.

— Я тоже его видела. Это дурной знак.

— А что это за птица? Эйлатин мне ее не показывал.

Пламя двух свечей, горевших в комнате, все время колебалось и вздрагивало, пока Исанна рассказывала Ким об Авайе и Лориэль Белоснежной. Временами она умолкала, и женщины слушали далекие раскаты грома.

Праздник все еще продолжался, хотя король, сидевший за столом на своем обычном месте, выглядел особенно иссохшим и каким-то растерянным. Большой зал был ярко освещен факелами и украшен пестрыми гирляндами из красного и золотистого шелка. Словно не замечая ни мрачного настроения короля, ни странного смущения Горласа, придворные решили веселиться вовсю. Музыканты на галерее тоже были настроены весело, и хотя обед еще не начался, пажи то и дело подавали вино, бегая туда-сюда с подносами и кувшинами.

Кевину Лэйну пришлось выбирать между официально отведенным ему почетным местом за королевским столом и весьма недвусмысленным приглашением леди Рэвы сесть с нею рядом. Однако он решил проигнорировать и протокол, и леди Рэву и предпочел чисто мужскую компанию своих новых друзей, которые устроились за одним из двух дополнительных столов, поставленных вдоль стен. Усевшись между Мэттом Сорином и великаном Коллом, физиономию которого украшал сломанный во время вчерашней попойки нос, Кевин очень старался поддерживать общее веселье однако на душе у него скребли кошки: со вчерашнего вечера никто так и не видел Пола Шафера, и мысли об этом не давали ему покоя. Не было и Дженнифер. Черт побери, думал Кевин, а она-то куда запропастилась?

С другой стороны, опоздавших было немало, они поодиночке и стайками продолжали стекаться в пиршественный зал, а Джен, уж он-то знал это отлично, редко куда-либо приходила вовремя, а прийти заблаговременно и вовсе была неспособна. Кевин в третий раз осушил свой кубок и упрекнул себя за то, что в последнее время что-то чересчур обо всех беспокоится. Вот тут-то Мэтт Сорин и спросил его:

— Ты Дженнифер не видел?

Настроение у Кевина тут же переменилось.

— Нет, — ответил он. — Я вчера весь вечер был в «Кабане», а сегодня Карде и Эррон показывали мне казармы и вооружение. А что? Может быть, ты…

— Дело в том, что вчера она поехала кататься верхом… С ней была одна из фрейлин и Дранс.

— Дранс — парень что надо, — попытался успокоить гнома Колл, сидевший по другую руку от Кевина.

— А разве они не вернулись? — заволновался Кевин. — Джен вообще-то у себя ночевала?

Колл усмехнулся:

— Ну, во-первых, даже если и нет, то это еще ничего не доказывает, верно? Многие из нас вчера не в своей постели ночевали! — Он засмеялся и хлопнул Кевина по плечу. — Веселей, парень!

Кевин только головой покачал. Дейв. Пол. Теперь еще Джен.

— Поехала кататься верхом, говоришь? — Он опять повернулся к Мэтту. — А в конюшне смотрели? Лошади-то на месте?

Глаза гнома блеснули.

— Нет, — тихо сказал он. — В конюшне мы не смотрели… И я, пожалуй, прямо сейчас схожу и посмотрю. Пойдем-ка вместе! — И он резко отодвинул свой стул.

Собственно, из-за стола оба вскочили одновременно, да так и застыли, ибо в эту минуту у восточных дверей зала раздался какой-то странный шум, собравшиеся там придворные расступились и пропустили вперед какого-то немыслимых габаритов воина, настоящего великана, который нес на руках маленького окровавленного альва.

Наступила мертвая тишина. Тегид с Бренделем на руках медленно подошел к Айлилю и остановился перед ним.

— Посмотри, господин мой! — воскликнул он с болью и печалью. — Посмотри, о мой король, что они сделали с этим светлым альвом!

Бледное лицо Айлиля стало пепельным. Весь дрожа, он поднялся и хрипло спросил:

— На-Брендель? О Морнир!.. Но неужели?..

— Нет, — еле слышно прозвенел чистый голос альва. — Я не умер, хотя, пожалуй, лучше мне было бы умереть. Помоги мне встать на ноги, друг мой. У меня есть для вас важные вести.

Тегид бережно опустил Бренделя на мозаичный пол, а сам, встав на колени, предложил ему свое плечо в качестве опоры.