Книга Адская Кухня - Джеффри Дивер

— Она пробыла здесь три минуты. Когда ты занимаешься сексом, это ничто, когда рожаешь ребенка — это целая вечность.

— Наверное, все зависит от партнера и от ребенка. — Пеллэм черкнул в блокноте бессмысленные каракули. — Эта женщина выписала вам чек.

— Совершенно верно. Мы отослали чек в центральное управление нашей компании, и там оформили страховку.

— Женщина больше ничего не говорила?

— Нет.

Пеллэм захлопнул блокнот.

— Вы нам очень помогли. Извините за то, что отнял у вас время. — Он быстро достал квадратик, снятый «Поляроидом». — Я хочу еще раз проверить, что именно эта женщина приходила сюда.

— Но это не тот снимок, что показывал мне брандмейстер Ломакс.

— Совершенно верно. Этот был сделан в женском отделении центра предварительно содержания под стражей.

Мельком взглянув на фотографию, Фло Эпштейн собралась отвечать.

Пеллэм остановил ее, поднимая руку.

— Не торопитесь. Отвечайте только тогда, когда будете уверены наверняка.

Женщина всмотрелась в спокойное чернокожее лицо, в тюремное платье, в сложенные на груди руки. В тронутые сединой волосы.

— Да, это она.

— Вы абсолютно уверены в этом.

— Абсолютно. — Она замялась, затем вдруг рассмеялась. — Я чуть было не сказала, что готова поклясться в суде. Но, наверное, именно это мне и придется сделать: дать показания под присягой, да?

— Наверное, придется, — подтвердил Пеллэм.

Стараясь сохранить на лице непроницаемую маску. Чему учатся все сотрудники правоохранительных органов.

Вечером — когда на город опустились душные, туманные сумерки, — Пеллэм стоял в переулке напротив здания из бурого известняка со свежим номером «Нью-Йорк пост» в руках.

На газету он почти не обращал внимания. Его занимала одна только мысль: герани?

Бледное, убогое жилое здание было похоже на тысячи других таких же. Посаженные перед ним цветы, огненно-оранжевые и красные, прекрасно смотрелись бы в любом другом месте.

Но здесь?

Пеллэм простоял в переулке около часа, пока наконец не открылась входная дверь. Молодой парень, внимательно осмотрев улицу в обе стороны, вышел из подъезда и стал спускаться по лестнице. В руке у него была большая коробка из-под обуви. Выбросив газету, Пеллэм как можно бесшумнее двинулся следом за ним по раскаленному асфальту. Наконец ему удалось догнать парня.

Не оборачиваясь, Рамирес сказал:

— Ты проторчал в переулке целых пятьдесят минут. Сейчас тебе в спину нацелены два пистолета. Так что не делай никаких глупостей.

— Благодарю за совет, Гектор.

— Какого хрена ты тут делаешь? Ты что, спятил?

— Что в коробке?

— Это коробка из-под обуви, так? Как, по-твоему, что в ней? Обувь.

Пеллэм поравнялся с Рамиресом. Ему приходилось шагать очень быстро, чтобы не отстать от него.

— Итак, что тебе нужно? — спросил парень.

— Я хочу узнать, почему ты мне солгал.

— Я никогда не лгу, приятель. Я не белый. И не журналист, как ты. Ты лжив, как и все белые.

Пеллэм рассмеялся.

— Что за чепуху ты сейчас мелешь? Это что, молитва «Кубинских лордов»? Которую нужно читать наизусть, чтобы быть принятым в вашу банду?

— Не выводи меня из себя. День выдался тяжелый.

Они вышли на авеню, идущую с севера на юг. Рамирес, посмотрев в обе стороны, повернул на север. Через минуту он сказал:

— Я тебе не верю. Ты перегибаешь палку, твою мать.

— Что?

— Торчишь перед нашей базой. Этого не делает никто. Даже фараоны.

— Это ты посадил герань?

— Ступай к такой-то матери. Ты при железе?

— Ты имеешь в виду пистолет? — переспросил Пеллэм. — Нет, у меня его нет.

— Слушай, да ты просто спятил, твою мать. Заявился к нашей базе без пушки. Вот так люди и получают пулю в лоб. А что ты имел в виду, когда сказал, что я тебе солгал?

— Гектор, расскажи мне про свою тетку. Про ту, которую выкурили из дома номер четыреста пятьдесят восемь. Насколько я слышал, она переехала на новое место.

Рамирес ухмыльнулся.

— Я же тебе говорил, что забочусь о своих родственниках.

— Когда она переехала?

— Понятия не имею.

— Но до пожара?

— Где-то в то самое время. Точно я не помню.

— Забыл?

— Да, забыл, твою мать. Послушай, я занят. Почему бы тебе не поговорить с Коркораном, твою мать?

— Уже говорил.

Рамирес поднял брови, пытаясь не выдать свое изумление.

Пеллэм продолжал:

— Ты также забыл сказать мне о том, что твоя тетка была лишь одной из — сколько же их всего было? — из восьмисот свидетелей, видевших, как тот парень из команды Коркорана убил какого-то типа.

— Ты имеешь в виду Спира Дриско и Бобби Финка?

— Значит, ты согласен, что Коркоран не сжигал то здание из-за твоей тетки? Теперь это уже не ложь белого человека, так?

— Слушай, шел бы ты своей дорогой, приятель. У меня нет времени.

— В каких ты отношениях с неким О'Нилом?

— Не знаю я никаких О'Нилов.

— Вот как? А он тебя знает.

— Какого хрена ты с ним разговаривал? — резко бросил Рамирес.

Еще минуту назад парень лишь изображал раздражение. Сейчас же он был по-настоящему взбешен.

— А кто сказал, что я с ним разговаривал? — Пеллэм потрогал себя за ухо. — Я тоже кое-что слышу. Я слышал, что у него, кажется, было несколько пистолетов. Кажется, он торговал оружием.

Резко остановившись на месте, Рамирес схватил его за руку.

— Что ты слышал?

Пеллэм выдернул руку.

— То, что на прошлой неделе ты его хорошенько прижал. За то, что он продавал железо Коркорану.

Рамирес недоуменно заморгал. Затем расхохотался.

— О черт!

— Так это правда или нет?

— И то, и другое.

— Что ты хочешь сказать?

— И правда, и неправда. — Рамирес двинулся дальше. — Послушай, я тебе все объясню, но тебе придется держать это при себе. В противном случае я буду вынужден тебя убить.

— Говори.

— Понимаешь, — начал Рамирес, — я и О'Нил, у нас с ним дела. Он поставляет мне товар. Качественный. «Глоки», МАС-10, «штейры».

— И ты прилюдно избил своего поставщика?