Книга 90 лет своим путём. Воспоминания и размышления о прошлом, настоящем и будущем - Михаил Иванович Сетров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утром отправился искать дорогу в деревню Умба. Идя по улице к центру, спросил у мальчика, наливавшего в вёдра на тележке воду из уличного крана, как пройти к ней. Тот, даже не закончив свою работу, с энтузиазмом предложил меня туда проводить, только попросил подождать, пока он сбегает за велосипедом домой. Мы шли по улицам и переулкам, пока не вышли на окраину посёлка. Он то шёл пешком, то тихо ехал рядом. Дальше дорога была прямой, и я предложил ему вернуться, поблагодарив за услугу. Пройдя по шоссе ещё с километр, увидел хороший мост через порожистую реку Умбу и красочный стенд перед ним, где описывалась история деревни, возникшей ещё во времена Ивана Грозного. Раньше здесь ни шоссе, ни моста не было, а только пешеходный мостик через речку у большого и очень шумного порога, так что здесь было трудно разговаривать. Шум порога был своеобразным символом деревни Умба. Порог был уничтожен, и этот «символ» исчез, как исчез и старый дом экспедиции, к которому я шёл. На его месте был построен дом какого-то предпринимателя из… Одессы, хотя дом по-прежнему назывался домом экспедиции – она сохранялась в памяти Умбы. Более того, стоявший рядом с ним дом сохранился в прежнем виде, и в нём проживала ещё живая бабуля, работавшая в экспедиции! Я её увидел у теплицы, собирающую на открытой грядке клубнику, созревшую здесь только в сентябре, и её фотографировал, а она покорно позировала. Она оказалась старше меня на два года, т. е. когда мы работали вместе, мне было 18, а ей 20 лет. Старушка сказала, что у неё в трудовой книжке есть и запись о работе в экспедиции, и пенсия поэтому у неё оказалась хорошей. Я, конечно, её не помнил, тем более что она в доме экспедиции была уборщицей и сторожем, а в нём я бывал редко.
В посёлок возвращался на случайном такси, а у гостиницы таксист попросил меня не уходить, поговорить с ним, и в номер я вернулся только через час.
На следующий день пошёл в находившийся недалеко магазин сувениров (так значилось на вывеске) – он оказался клубом и фактически музеем Умбы. В магазине тогда посетителей не было, и я разговорился с двумя его хозяйками. Они много чего рассказали об истории Умбы и с интересом приняли мой рассказ об экспедиции и её целях, о живой ещё старушке, работавшей в ней. Сходил в гостиницу за привезённым экземпляром последней моей книжки и с соответствующей надписью подарил её музею. В ответ они подарили мне магнитики на холодильник с видами деревни Умбы. У них же купил диск с народными песнями Терского берега Белого моря.
Хотел побывать в бывшем рыбацком посёлке Порья Губа, где теперь был центр Кандалакшского заповедника, куда от шоссе шла лесная дорога, но она была настолько мало проезжей, что таксисты ехать отказывались.
В Кандалакшу возвращался в той же маршрутке, но сидел рядом с водителем, разговорились. Он поведал о транспортных проблемах Умбы, о том, что иной, кроме шоссейно-автомобильной, связи у неё нет, поскольку пароход больше не ходит и авиация исчезла. Так как до прихода моего поезда оставалось много времени, да и ожидаемый водителем поезд из Питера придёт ещё позже, то портфель я оставил в маршрутке и, купив билет – сейчас уж в СВ, – пошёл осмотреть город. Предварительно зашёл в кафе перекусить, да и туалет на вокзале был только здесь, причём платный. Перекусив, я воспользовался привилегией ветеранов бесплатного туалета (об этом была надпись на нём). Но тут молодой буфетчик удивлённо спросил: «Вы что – ветеран? Сколько же вам лет?» Я сказал: 88. Он: «Не может быть! Покажите паспорт». Показал, но тот ещё больше удивился: «Вот чёрт, правда!» За этой комедией с интересом наблюдали все посетители кафе. Я заказал ещё что-то. Буфетчик принёс и, подсев ко мне, с энтузиазмом понёс какую-то ахинею о политике. Я не возражал – бесполезно. Подошло время, и я попытался в маршрутке забрать свой портфель, но водитель взял его и понёс его впереди меня. Мне было неудобно, и я попытался портфель забрать, но он возразил: «Ну что вы, мне помочь вам за радость». Подошёл поезд, и он занёс портфель в вагон.
А ранее, когда брал в кассе билет, рядом оказалась пассажирка маршрутки, сидевшая рядом с кабиной и слышавшая наш разговор с водителем. Она была учительницей в школе и попросила меня сфотографироваться с ней: «Я о вас буду рассказывать школьникам». Пишу обо всём этом потому, что такого отношения человека к человеку ни в Питере, ни в Москве, ни в Сочи не встречал – здесь, на Севере, другие люди. Этот фактор, наряду с природой севера, и привлекает людей с юга. Разве не удивительно, что жительница Закарпатской Украины организовала создание книги «Путешествие в Колвицу» (не очень древнее селение на Терском берегу между Кандалакшей и Умбой) и каждое лето сюда приезжала. Я тоже обещал вновь приехать в Умбу, только удастся ли?
Гипертония, ухудшение зрения и мои спонсоры
В конце концов гипертония меня достала год назад небольшим инфарктом. После этого я хотя и ходил, но иногда падал и вставал с трудом. Из инфаркта я вышел достаточно быстро путем голодания, но черепаший шаг остался. Другим моментом потери здоровья было ухудшение зрения: вначале возникла катаракта на левом глазу, которая и сейчас имеется, чего я долго не замечал, потому что правый видел хорошо. Но и он стал видеть всё хуже и хуже, так что водить машину стало небезопасно, поскольку я плохо видел дорогу. Но здесь мне вдруг повезло: работавшим недалеко от моего дома соседям по участку, который они чистили, я подарил две свои книги, и они после этого увидели, заглянув в Интернете в Википедию мою биографию, в меня уверовали и стали в моей жизни старого бирюка существенно помогать. И не только выкосили мой заросший участок, очистили мотопилами двор от закрывавшего его от солнца орешника и лавра, но и отремонтировали мой водопровод на дворе. Это были наследники бывшего хозяина большого соседнего участка Бориса Павловича Лямина. Мы с ним часто общались, и я узнал, что он страдает диабетом, и посоветовал ему лечиться голоданием. Но он сказал, что лечить диабет голоданием врачи запрещают. Это, конечно, не просто
