Книга Тертон - Александр Цзи

имеет Центры Ветра жизни. Мы переночуем здесь и наполнимся этим Ветром.

Стас покосился в сторону нагромождения огромных камней прямоугольной, ромбовидной и треугольной форм, расположенных под разными углами друг к другу. Из-за перекрытий, как в дольменах, внутри образовалось что-то вроде больших «помещений» без намека на окна и двери.

— Земля живая? — спокойно спросил он. Идея не новая, он об этом читал еще в детстве.

— А разве нет? — удивилась Майя.

Стас промолчал.

Они вошли на территорию «города». Он внушал благоговение и смутную тревогу. Титанические стены высотой в пять-шесть человеческих ростов наклонились в разные стороны. Поверхность — ровная, отполированная. Внизу — скудная из-за постоянной тени растительность, но под слоем чернозема проглядывает тот же камень.

Стас и сам не знал, куда шел. Просто шел, повинуясь чутью. А Майя следовала за ним молча и неслышно.

Так они добрались до узкого пространства между двух наклоненных внутрь стен высотой метров пятнадцать. Здесь было сумрачно и прохладно. На фоне этих конструкций люди выглядели сущими букашками. На одной из стен чернела уродливая тень гигантского искаженного гуманоида.

Как в доме у Сапожниковых, мгновенно сообразил Стас. Но здесь тень куда больше.

И страшнее…

Он подошел к стене с тенью вплотную, но не осмелился прикоснуться. Черную тень словно выжгли огнем настолько неистовым, что сам камень стал пористым и антрацитовым, похожим на уголь.

— Я это уже видел, — прошептал он.

Майя позади отозвалась:

— Иконы Серых.

Стас резко обернулся.

— Иконы Серых? Серьезно?

— Да.

— У Серых есть религия?

Майя пожала плечами.

— У всех разумных существ есть религия. Даже если эта религия — неверие ни во что.

Стас помолчал, поглядывая на «икону». Тень была метра четыре в высоту, голова каплевидная, скрученная в одну сторону, руки подняты вверх, но повернуты криво. Ноги разной длины. Что это за икона?

— Ночевать здесь не опасно? — спросил Стас. — Среди вот таких икон? И я тут ночью видел духов.

Он поразился собственным словам. Из памяти успели выветриться воспоминания об увиденном в странном сне Изгоя. Про крылатых тварей он почти позабыл, а тут внезапно вспомнил. По спине пробежал холодок.

Майя привычно угадала его мысли.

— Во время бега Изгоя многое неверное понимается и интерпретируется. А духи — не обязательно зло. Это место заброшено, здесь нет ни людей, ни Серых. Даже я прежде не натыкалась на это место. Видимо, здесь стоит особо плотная Завеса, но твой бег разрушил ее. Завесу не восстановили — и это знак, что никто не приглядывает за этим местом.

— Завесу кто-то восстанавливает? Кто? Серые? А можно поподробнее?

— Нет.

Он посмотрел на куратора. Нет, она не шутила.

— Слушай, Майя, я уже долго терплю… — начал он зазвеневшим от раздражения голосом, но Майя перебила:

— И будешь терпеть дальше. Пойми, Стас, мы не посвящаем тебя во все тайны не потому, что нам нравится скрытничать и интриговать! Это для твоей же безопасности. Некоторые вещи, если ты узнаешь о них слишком рано, убьют тебя. По-настоящему убьют, и очень больно. Поверь старой опытной женщине.

— Это ты-то старая? — усмехнулся Стас. В нем клокотало недовольство, но он уже начал успокаиваться.

— Не верь всему, что видишь, — сказала Майя и улыбнулась.

Стас нахмурился, а Майя запрокинула голову и захохотала. Похоже, пошутила.

Глава 31

Куратор-10

Недалеко от коридора с жутковатой «иконой» был целый лабиринт проходов — иногда с потолком, иногда без. Стас и Майя из любопытства прогулялись по нему. Оба не беспокоились, что заплутают: у Стаса в распоряжении имеется чутье, которое не позволит заблудиться и в кромешной тьме в лабиринте Минотавра без клубка ниток от Ариадны, а Майя, судя по всему, умеет ориентироваться где угодно без напряга и необходимости ставить метки.

Они вышли в просторное помещение с изломанным потолком и такими же стенами. В форме помещения не было никакой видимой закономерности. В трех местах каменные плиты, образующие стены и потолок, сформировали треугольные «окна», в которые задувал прохладный ветерок.

На одной из поверхностей Стас разглядел нечто вроде осыпавшегося барельефа. Ничего внятного не разобрать, но барельеф явно искусственного происхождения. Никакая эрозия не способна на такие правильные и мудрено-гармоничные линии…

В углу в землю врос непонятный механизм, похожий на останки расплющенного огромного паука из металла. Металл смахивал на тот, из которого сделан амулет. Бронза? Механизму было столько же лет, сколько и руинам — то есть очень много тысяч лет, а то и миллионов.

Загадочная бронза (если это бронза) не ржавела и никак не разлагалась. Тем не менее, покрылась рыжевато-зелеными пятнами и сильно пострадала когда-то от механических повреждений. Из-за них не понять, что это было: станок или робот…

В помещении, несмотря на сквозняк, было не холодно, а тепло. Тепло излучали толстенные стены и земля.

— Вот и спаленка, — заявила Майя, скидывая на песок вещмешок.

— Страшновато здесь ночевать, — признался Стас.

— Мы будем спать сном Изгоя, — махнула рукой Майя. — В нем ничего не страшно. Плюс есть контроль всего, что происходит вокруг.

— А это не истощает организм?

— Нет. Ты ведь не двигаешься. Наоборот, восполняешь силы. Быстрее восполнить можно только с помощью друга.

— Или подруги? — фыркнул Стас.

— Или подруги, — согласилась Майя.

— Или сразу двух! — не выдержал Стас.

Майя насупила брови и скривила губы.

— Глупый мужчина! Ты действительно считаешь, что стал особенным после того, как тебе помогли дакини? Если так, то ты деградируешь в развитии. Самолюбование лишит тебя Ветра силы. Забудь, что было, не тешь свое глупое эго.

Неожиданная отповедь поразила Стаса. Но он сразу же сориентировался. Слегка поклонился и не без шутливости произнес:

— Слушаю и повинуюсь!

А сам подумал: «Ага, забудешь тут…»

Майя смерила его взглядом. Не сердитым, но и не веселым. Оценивающим. Медленно и без намека на юмор сказала:

— Ты наказан. Ложись прямо тут и спи.

Стас разинул рот.

— Среди бела дня? И без ужина?

— Ты наелся. И делать до конца дня здесь больше нечего.

Стас глянул на куратора исподлобья. Прикалывается она или нет? Не перешел ли он незримую черту, когда пошутил насчет ночной магической оргии? Выглядел он, должно быть, в тот момент донельзя самодовольным.

Он многого не понимает. На самом деле ночные события были важным уроком, а не тем, чем он