Книга Никого нельзя обижать! Семестр І - Yelis

позже.

Во-первых, раньше, да и частенько в последнее время, я бежал «прицепным вагончиком» вслед за лидирующими дамами, любуясь красотой их природных форм, плавно покачивающихся перед моими «бесстыжими» (цитата одной из женщин) глазами. Кстати формы Белой Лады сейчас совсем нельзя назвать пышными – от былой пухлости подруги остались лишь приятные взгляду пропорциональные моему вкусу изгибы и выпуклости в тех местах, где им и положено находиться. А всё остальное очень сильно уменьшилось в объёме. Так что девушка стала мне нравиться ещё больше.

Во-вторых, обычно дамы отвечали мне добрыми приветственными словами, а не раздражённым шипением и приглушенным смехом.

Резко остановившись, я протёр глаза, распахивая их пошире, и развернулся на сто восемьдесят градусов. А потом ещё потряс головой.

Нет, у меня в глазах не двоилось, а троилось – фигур женского пола оказалось не как обычно две, а три! Одна из них – юная и давно знакомая – обвиняюще зыркала, шипела и фыркала то на меня, то на вторую, такую же юную, но знакомую мало, а третья – та, что постарше – смотрела на всё происходящее и еле сдерживала смех.

Снова помотав мало соображающей головой, я принялся разбираться в том, что увидели мои глаза.

Так, веселится у нас Ольга Станиславовна. Она уже, кстати, начала разгоняться, приближаясь ко мне с ехидным взглядом смеющихся глаз и такой же усмешкой на лице.

– Сочувствую! – хлопнула по моему плечу рука пробегающей мимо взрослой женщины.

– Чему? – не понял я, оборачиваясь вслед и получая в ответ лишь удаляющийся женский смех.

Возвратив голову назад, я едва не подпрыгнул от неожиданности – прямо передо мной оказались два девичьих лица. Одно из них, точно принадлежащее Белой Ладе, сверкая молниями из почему-то злых и каких-то прокурорских, что ли, глаз, шипящим и непререкаемым голосом скомандовало:

– Вперёд, бабник! И не вздумай оборачиваться.

А ещё сжатым кулачком перед моим носом помахали, указав с усилием разжатым указательным пальцем направление моего предстоящего подконвойного перемещения.

И таким зарядом бодрости повеяло от моей непонятно от чего разозлившейся подруги, что я решил с ней не спорить, а поскорее выполнить то, о чём она говорила.

Развернувшись, резко ускорившись и оторвавшись от сразу же начавшей преследование девичьей парочки (и пофиг, что со стороны это было похоже на паническое бегство), я быстро догнал ушедшую в отрыв и уже успокоившуюся физкультурницу и на бегу спросил, опасливо косясь назад:

– А что, собственно говоря, это было?

И сквозь новый приступ смеха и последовавшие потом всхлипывания услышал:

– Физкультура проникает в школьные массы!

После чего наставница сошла с дистанции, согнувшись в поясе, рыдая сквозь смех и обнимая обеими руками свой живот.

– Дальше без меня! – донеслось от ухохатывающейся женщины, пошкандыбавшей в полусогнутом состоянии в сторону женского общежития.

За то время, пока я изумлённо наблюдал за непонятным поведением Ольги Станиславовны, обе девушки сумели сократить отставание и теперь дружно пыхтели за моей спиной. Оборачиваться, помня непонятное поведение и «рекомендацию» Лады, я не рисковал, но с интересом прислушивался к молчаливому девичьему сопению, гадая, что за незнакомка к нам присоединилась, и надолго ли всем нам выпало такое счастье?

По мере продвижения по беговой дистанции, очищения сознания от остатков сна и от получаемых из-за спины импульсов хорошо ощущаемой женской энергичности до меня постепенно начало доходить, что недавно я наблюдал сцену обычной ревности Лады к новой утренней бегунье. «Хм! Интересное чувство!» – анализировал я свои внутренние ощущения. – «Ещё не женат и даже не помолвлен, а уже чувствую себя в чём-то виноватым, ничего при этом не совершив!»

А мой интерес к новой молчаливой бегунье за спиной только возрастал. Но лишь в конце пробежки, не обращая никакого внимания на неудовольствие моей подруги, новая девушка, махнув рукой, знакомым голоском произнесла:

– Пока, засоня! Меня, кстати, Лена зовут. А ты – Слава. Я это знаю. До встречи!

И пошла оценённой ещё на вчерашних соревнованиях походкой по стопам покинувшей нас ранее наставницы.

– Четырнадцатая! – удовлетворённый разрешившейся загадкой буркнул я себе под нос.

– Вот сучка, такая! – раздражённо воскликнула Лада. – Откуда она тебя знает?

– Кто? – вырвалось у меня от неожиданности.

– Янтарная! – сверкая глазами, ответили мне.

– Какая янтарная? – не понял я.

– Вот эта! – одна раздражённая девушка ткнула пальчиком в след второй, уходящей, но явно довольной. – Фамилия у неё такая.

– Аааа! – протянул я, внимательно разглядывая свою «пыхтящую» всё утро подругу и прикидывая, почему я не должен знать коллегу из параллельного класса. Пусть даже это так и было.

И, пока я этим занимался, от Лады последовало неожиданное продолжение:

– Подруга, называется!

Судя по всему, я многого не знаю о том, что происходит в гимназии вообще и с моей единственной тутошней подругой в частности. Впрочем, для меня с моим характером это вовсе не удивительно, так как и в прошлой своей школьной жизни я не один раз выслушивал что-то подобное и от друзей, и, чаще всего, от Аньки Бахметьевой, которая и была моим корреспондентов всех школьных новостей.

– Ты с ней хорошо знакома? – уточнил я поступившую информацию.

– Живём в одной комнате, – мрачно прозвучало от девушки, разглядывающей удаляющиеся виляющие нижние пока ещё совсем не девяносто.

– А ты не ревнуешь ли, часом? – озвучил я осенившую меня ранее мысль, после того, как с трудом вернул свои глаза к оставшейся рядом Ладе.

– Вот уж! Больно надо! – гордо вздёрнула девушка покрасневший носик и, копируя «янтарную» походку, зашагала по проложенному двумя предшественницами пути.

«А раньше чего так не ходила?» – новая мысль посетила мою голову, пока та провожала новым заинтересованным взглядом уходящую от меня последнюю девушку. «Даже оставшиеся физические упражнения выполнять не стала. Чего это с ней случилось? Неужели ревнует?» – почесал я задумчиво свою макушку.

Сегодняшний завтрак после законченной в одиночестве и раздумьях зарядки я начал в том же гордом одиночестве. Ни Лады, ни её подруги-соперницы долгое время не было. Уже и староста наша со своей верной оруженоской быстренько оттрапезничали и ушли, почти не обратив на меня своего высочайшего внимания, а девушки всё не появлялись. Я даже беспокоиться начал об обеих юных барышнях – мало ли о чём и как они могли «разговаривать» у себя в комнате.

Впрочем, на сегодняшний завтрак многие гимназисты и гимназистки почему-то не спешили явиться вовремя. Лишь после ухода моей