Книга Люди без прошлого - Валерий Георгиевич Шарапов

лежит и очень странно на меня смотрит. Придумал отговорку про циничный медицинский юмор, вроде поверил. Но не в том я положении, чтобы оставлять на самотек, вы же понимаете… Здраво рассудил: ночью и утром вряд ли займется проверкой, должен все взвесить, обдумать. Константин Юрьевич ведь такой — в омут с головой не бросится…

— Это вы его, Валерия Ильинична? — Павел повернулся. Женщина молчала, только по губам скользила загадочная улыбка. За нее говорил Якушев:

— Позвонила Микульчину на работу, представилась Ритой — сестрой его супруги Нади. Такая особа в природе есть, но проживает где-то в Якутии. Разруганные они, с юных лет не общаются — ни с Надеждой, ни с родителями. Такие вот высокие отношения. Даже похороны положение не исправили. Микульчин и голос своей свояченицы никогда не слышал. Думаете, откуда я это знаю? Общались с Константином Юрьевичем, сколько лет приходил. И о делах семейных говорили. В общем, позвонила Валерия Ильинична, сказала, что большие проблемы в семье, нужно встретиться, предложила место. Просила Надежде ни о чем не говорить. Константин Юрьевич удивился, но пошел. Такой вот наивный оказался. Сидел на лавочке, как договорились, «Рита» подошла, села рядом. Слово за слово, ну и… — доктор немного смущался, но все же получал удовольствие от рассказа.

— А вы тварь, Валерия Ильинична, — пробормотал Болдин.

— Я бы попросила без оскорблений, молодой человек… Твари — это вы, вам просто повезло тогда, в сороковые. Моя бы воля… — Сотрудница музея изменилась в лице, побелели скулы. За спиной у Болдина стояла хищница — жестокая, беспощадная…

— Секретная сотрудница смоленской полиции, — не без гордости сообщил Якушев. — Сдавала вашего брата за милую душу… Сколько на твоем счету, душа моя? Душ сорок наберется? Одаренная актриса, два года работала — и никто не догадался. После войны окончила библиотечный факультет, приехала в Плиевск — и представляете, сталкиваемся в один прекрасный день. Разве не чудесно — встретить в захудалом городишке свою потерянную любовь? Только с соседом тебе, Ляля, не повезло — хотя Егор Тарасович, безусловно, человек достойный и положительный…

— Слушай, хватит, давай заканчивать, — поморщилась женщина. — Разговорился больно.

«То есть на озере перед первым посещением больницы я схватился с Герасимовым, — подумал Павел, — отчаялся мужик, блуждал по скалам, надеялся найти этот проклятый клад…»

— Чувствовали, Павел Викторович, что вы выходите на след, — вздохнул убийца. — Пришлось вести наблюдение. Вы выехали из города — мы догадывались, что в Смоленск. Но ведь должны были вернуться? У меня работа, к сожалению, пришлось подключать Валерию Ильиничну — она ждала, освещала фарами редкие машины…

— Кого вы отправили избить Боброва в общежитие?

— А, эти… Парочка маргиналов с характерной биографией. Уволились с лесоразработок, должны были к ночи покинуть город. А лишняя копеечка им точно не мешала.

— Где вы взяли ключи от дома Герасимовых?

— Обижаешь, начальник, — хохотнул Якушев. — Ловкость рук и никакого мошенничества.

— Ну все, достаточно, — у Валерии Ильиничны лопнуло терпение.

— Эй, заходите! — крикнул Болдин. — Осторожно, он вооружен!

Разлетелось оконное стекло. Якушев прыжком развернулся, вскинул руку с наганом. Маневр был отвлекающим. От дружного пинка распахнулась дверь, в дом ворвались вооруженные люди! Чекалин мастерским ударом выбил наган из руки, вывернул доктору конечность. Охнула Валерия Ильинична, застыла со скорбной миной. Над душой мгновенно навис Боря Чайкин. Вошел Максимов — в руке микрофон, на плече сумка с магнитофоном.

— Все записал? — спросил Павел.

— А то, — опер осклабился. — А помните, мужики, я говорил, что виноват доктор? Так никто же не поверил, осмеяли!

Последним крадучись вошел майор Ваншенин с недоуменным лицом. Поздно вечером он прибыл с совещания, где получил взбучку за нераскрытые массовые убийства — и вот нате вам.

А ведь не верили, когда поздно вечером Павел поднял всех в ружье, выражали дружное сомнение. Но все же согласились поучаствовать в засаде. Сработали виртуозно — Валерия Ильинична, прибывшая после Болдина, никого не засекла. А ведь умеем, если можем, — наглядно говорили гордые лица.

— Валерия Ильинична? — Ваншенин подошел к женщине, уставился на нее. — Как же так, Валерия Ильинична? Этого не может быть, скажите, что все это неправда…

Женщина надменно молчала.

— Замечательная у вас соседка, Егор Тарасович, — похвалил Павел, — и где только такую нашли?

«Теперь зятя надо хорошего», — подумал про себя Болдин.

— Да иди ты, — буркнул майор. Но покосился практически без злобы.

Не уследили на радостях! Вдруг взвился доктор Якушев, вырвался — да с такой силой, что потерявший бдительность Чекалин отлетел к стене. Убийца бросился в заднюю комнату, перемахнул через порог.

— Догнать! — взревел Ваншенин и зачем-то первым бросился в погоню.

Павел обогнал его, ворвался в комнату. Громыхнула оконная рама, доктор выпрыгнул наружу, побежал через сад, давя жухлый цветник. До забора было несколько метров. Он с разбега на него запрыгнул, перевалился на другую сторону. 49-летний врач был в прекрасной физической форме!

Павел тоже перелез без усилий, упруго приземлился, взял высокий старт. За спиной раздался отчаянный вой. Невольно обернулся. Егор Тарасович был того же возраста, что и преступник, но физическую форму имел отвратительную. Куда его понесло? Он приземлился неудачно, хрустнула нога…

Преступник улепетывал как заяц, и все же вблизи лесополосы Болдин его настиг, швырнул под ноги сучкастую корягу. Якушев упал лицом в землю, начал подниматься, чумазый как черт, снова попытался пуститься в бега, но лопнула резинка на штанах, он запутался в них, опять повалился. Поднимал его уже сотрудник милиции, попутно одаривая затрещинами. Голова убийцы болталась, как у тряпичной куклы.

— Набегались, Иван Денисович? — Павел не удержался, погрузил кулак в хорошо накачанный живот, доктор согнулся пополам, выплеснул струю рвоты. Павел гнал его пинками, тот ковылял, сгибаясь в три погибели, защищал руками свою драгоценную задницу.

Со стороны жилой зоны уже бежали милиционеры в форме. Они приняли преступника как родного, поволокли к машине. Туда же посадили Валерию Ильиничну — прямую как палка, с поджатыми губами. Выл, закусив губу, майор Ваншенин — его несчастная нога была сломана в двух местах — в лодыжке и голени, причем второй перелом был открытый. Оперативники растерянно топтались, не зная, что делать. Подошла по кочкам «буханка» с милицейской полосой, водитель кричал в рацию, чтобы вызвали скорую. Ждать медиков было бессмысленно — кровь текла из переломанной ноги. Наложить жгут майор не давал, всех отталкивал.

Павел крикнул:

— Грузите его в машину, сам довезу!

Он отстранил водителя, сел за руль, подождал, обливаясь потом, пока орущего начальника положат на лавку…

Он въехал в ворота больницы (доктор Якушев уже не дежурил), покинул машину, прыжками влетел на крыльцо. Свистать всех наверх! Прибежали санитары, вытащили пострадавшего, уложили на носилки…

Павел ждал на