Книга Смертельная обида - Николай Иванович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Спустя час мастер с помощником высадился возле лесной сторожки. С собой он привез полный набор инструментов. А еще через два часа ремонт был закончен, и мастер вручил Гурову ключи от нового замка зажигания, только что установленного. И в довершение всего назвал какую-то совсем смешную сумму за ремонт. А когда Гуров удивился, мастер объяснил свой поступок следующим образом:
– Такое не каждый день бывает, чтобы главного гада в нашем городе на нары отправили. А вы, получается, отправили не одного, а целую банду. Поэтому хочется для вас что-то хорошее сделать.
Так и получилось, что спустя три часа Гуров подъехал к дому, в котором они сегодня провели остаток ночи и где оставили раненого капитана Ряшенцева. Он позвонил в домофон, и ему ответил Крячко:
– Поднимайся, мы с капитаном уже собрались, тебя ждем.
Гуров поднялся в квартиру, где его ждали друзья. Ряшенцев выглядел гораздо лучше, чем ночью, когда его только доставили сюда, в дом, ставший для них убежищем. Ни хозяина квартиры, ни его друга, правозащитника Бельского, еще не было.
– Я узнал расписание поездов, – сообщил Крячко. – Ближайший поезд на Москву будет через четыре часа. В столицу он приходит рано утром, в шесть. Не очень удобно, но другого способа добраться домой у нас, кажется, нет.
– Почему же, – отвечал Гуров. – Моя машина стоит у подъезда, готова довезти нас домой. Так что можем оказаться дома не рано утром, а поздно вечером.
– Как же это тебе удалось? – поразился Крячко. – Разве бандиты ее не сожгли, не разломали?
– К счастью, не сожгли, – объяснил сыщик. – Поломали многое, это да. И ключи с собой унесли, так что пришлось замок зажигания менять. Но мастер вошел в мое положение и все быстро сделал. Так что можем ехать.
– Вот оно как… – протянул Крячко. – Это меняет наши планы. Многое меняет, что я задумал…
– И что же требуется изменить? – спросил Гуров.
– Я же говорю – многое. Я решил, что если поезд идет только через четыре часа, то нам отсюда некуда спешить. Сейчас закажем по телефону билеты, потом я схожу в ближайший магазин и кое-чем затарюсь. Тем временем, я так думаю, вернутся хозяева. И мы вместе с ними устроим прощальное застолье. Ты сам только что передал слова этого автослесаря о том, что мы сделали для этого города великое дело. Ведь это надо отметить! Так я планировал. А если мы едем на машине, то застолье со спиртным отменяется. Ведь не может быть так, что двое выпивают, а один, который за рулем – нет. Тем более что за рулем, скорее всего, буду сидеть я…
– Вот теперь ты сказал самое важное, – с серьезным видом произнес Гуров.
– И нечего смеяться! – возразил Крячко. – Ты вспомни: мы с тобой практически всегда отмечали успешное завершение работы. А теперь придется отказаться. И потом, если сейчас ехать, мы хозяев, скорее всего, не дождемся, они не смогут выразить нам свою признательность…
– Да, сказать слова благодарности нам не смогут, – согласился Гуров. – Но мне, например, хватило слов и этого слесаря. Я всегда себя неловко чувствую, когда меня благодарят. Прямо убежал бы с этого места, честное слово! Так что я даже рад, что мы уедем, не попрощавшись с хозяевами. А что касается того, чтобы отметить успешное окончание работы…
– Вот именно! – с горечью воскликнул Крячко. – Очень обидно, что придется от этого отказаться!
Гуров повернулся к Ряшенцеву.
– А ты что скажешь, капитан? – спросил он. – Ты что все молчишь? А ведь ты у нас самый пострадавший, ранен в ходе проведения операции. Какое твое мнение?
– Я думаю, что на самом деле нам ничто не мешает отпраздновать завершение работы, – сказал Ряшенцев. – Почему обязательно надо отмечать такое событие водкой и коньяком? Можно просто крепким чаем с тортом… Перед дальней дорогой это будет очень правильно – выпить чаю, перекусить…
– Молодец! – обрадованно произнес Гуров. – Я сам хотел то же самое сказать, у тебя даже лучше получилось. Слышал, Стас, что молодежь говорит? И я с ней полностью согласен. Сейчас я схожу в магазин…
– Нет уж, это право вы у меня не отнимете! – горячо возразил капитан. – Я и так тут целый день просидел. И что из того, что у меня плечо забинтовано? Торт и одной рукой унести можно.
– Хорошо, иди ты в магазин, – согласился Гуров. – А мы с полковником Крячко заварим чай. Лучшего специалиста по завариванию хорошего чая, чем Крячко, я не знаю. Да, и возьми в магазине самый большой торт, какой у них есть, килограмма на два. Надо ведь и хозяевам оставить.
– Такие большие бывают только на заказ… – заметил Ряшенцев.
– Хорошо, в таком случае возьми два килограммовых. Донесешь?
– Ну это все же не мешок с мукой… – улыбнулся капитан.
Крячко помог ему надеть куртку (это у капитана получалось пока с трудом – мешало забинтованное плечо), и Ряшенцев ушел. А друзья принялись накрывать на стол. И к моменту, когда Ряшенцев, нагруженный двумя тортами и сумкой с разными пакетами и коробками, вернулся из магазина, чай был уже готов. Друзья расставили все закупленное, Крячко лично разлил чай по чашкам, и они сели трапезничать.
– Ну, друзья, поздравляю вас с завершением этой трудной и опасной работы! – сказал Гуров, поднимая свою чашку. И сам сделал первый глоток.
Несколько минут за столом царило молчание – друзья дружно поглощали принесенную капитаном снедь. Затем Ряшенцев произнес:
– Признаться, такое со мной было впервые: чтобы я должен был скрываться от своих же, от сотрудников полиции. Я, когда ходил сейчас в магазин, поймал себя на том, что оглядываюсь по сторонам, смотрю, нет ли слежки.
– Да, ощущения необычные, – согласился Крячко. – В этом деле нам не требовалось особо ломать голову, думать, кто преступник. Все причастные были ясны с самого начала. Но вот поймать их, доказать их вину оказалось не так-то просто…
– Да, это была война из-за доказательств, – согласился Гуров. – Здесь требовались не аналитические способности, не интуиция, а прежде всего смелость. Никогда еще я не чувствовал, что и вам, и мне угрожает настоящая смертельная опасность.
– Да, но и результат работы никогда не был такой весомый, – добавил Крячко. – Мы не просто разоблачили шайку разбойников, а избавили целый город от террора наркоторговцев. Так что нам есть чем гордиться.
– Что ж, за это стоит выпить! – воскликнул Ряшенцев и заглянул в свою чашку. Она была пустой. – Наполним наши
