Книга Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева

Да. Операция была назначена на утро. Пациентка дала согласие. После сумасшедшего дня, Анни решила заехать к Ангелу на ипподром. Не долго ему уже осталось жить там. Достроиться её дом, и он переедет туда в конюшню и получит заслуженный покой. Но, сейчас, в тяжелых раздумьях и с нехорошим предчувствием, она хотела его увидеть. Он снимал каким-то чудесным образом с её плеч и мыслей негатив.

Было поздно, и она никуда не поехала верхом. Она просто долго стояла, прильнув к лошадиной морде, закрыв глаза и весь прошедший день мысленно подвергался анализу. В своем сердце она была абсолютно уверенна в правильности принятого решения доктора Цобика. Но если есть на белом свете сила предчувствия, то ей сейчас не предвиделся лучший исход операции. Кто знает? Может это так говорит с тобой подсознание, может это и есть интуиция врача?

Теплые, шершавые губы Ангела дотрагивались до её спины, она протягивала ему ладошку, и он опускал свои губы в них, оставляя её влажной. Домой идти не хотелось. Она почему-то с большим желанием отправилась бы сейчас в дом к тетушке, упала бы там на кровать и долго смотрела бы на круглую луну за окном. А придя в дом к графу, нужно было подавать ответные знаки внимания на заботливость супруга, а еще, не дай Бог, ей придется столкнутся с этим гнусным сынком. А у неё сейчас не было ни на что сил.

Ангел стал учащенно фыркать. Переминаться с ноги на ногу и за спиной Анни почувствовала чье-то присутствие. Обернувшись, при свете газового фонаря, она разглядела смуглое, красивое лицо князя Артура. Он приближался. Ее сердце гулко заныло и застучало как «бешенное» Усталость как рукой сняло, вернее, она сейчас её перестала ощущать, так как её перебили чувство волнения и тайной радости.

Подойдя, он хотел было дотронуться ей до плеча, но передумал. Она увидела такое томительное ожидание в его глазах и грусть. Он скучал. Да, он скучал все это время. И как всегда, всегда уже было, по её телу побежал легкий холодок, уступающий место разливающейся теплоте по всем членам и наконец-то, чувство комфорта и успокоения уверенно овладело её эмоциями, и пришло понимание глубиной души того, что это её родной человек, волею судьбы для неё не предназначенный.

— Анни — тихо произнес он. — Я видел вас с экипажа и уже дальше ехать не мог. Я должен был вас увидеть. Это сильнее меня, оказывается.

О, дева, Мария! Ее вдруг, охватило неистовое желание прильнуть к его груди, спрятать лицо в родной теплоте и так стоять бесконечно, пока хватит сил в ногах. Это было толчком огромной силы и бороться с этим желанием у неё тоже не было сил.

Он это почувствовал и сам притянул её к себе, сильно обнял. Она почувствовала его дыхание возле уха и твердую руку на затылке, пальцы перебирали выбившиеся из-под шляпки волосы.

Ангел из ревности легонько толкнул её мордой в плечо, и она отстранилась. Всегда она умела брать себя в руки и знала, даст сейчас волю чувствам и эта животная, мощная стихия заставит её забыть обо всем и даже совершить непоправимое.

Он не хотел её выпускать из своих объятий, но она упрямо отстранялась.

— Князь, ни вам, ни мне это не принесет благо.

— Ты хочешь сказать, что теперь мы должны играть роль оловянных солдатиков и наши чувства загонять как можно глубже?

— Да — твердо ответила она.

— Но зачем, Анни. Мы взрослые люди. Мы понимаем, что жизнь диктует свои законы, но чувства— это тоже воля Бога. Что сейчас мешает нам хотя бы, хотя бы общаться? Вы же избегаете меня всеми силами, да и я, честно сказать, вначале пытался так поступать.

— Князь, я сейчас замужем.

— Да. Анни, Я и желал этого и не желал.

— Как? — не поняла она его слов.

— Я желал, чтобы ты заняла в этой жизни то место, которое заслуживаешь. Но…Но мне горько осознавать, что с тобой рядом другой мужчина и он к тебе очень близок.

— Да, князь. Это горькая правда. Мы все малодушные люди. Мы хотим любить, но ничего не отдать в жертву своей любви. Мы не хотим бороться за свою любовь. А теперь я буду бороться за счастье своей семьи, — проговорила она, но он по её опущенным ресницам видел, что нет силы правды в этих словах. И в то же самое время, его поражала такая глубокая, мудрая зрелость, так не свойственная её возрасту.

— Анни… …ты теперь графиня. Я хотел этого для твоей жизни, и ты не перестаешь меня удивлять, ты молода, а в твоих словах столько зрелости и силы воли!

— Князь. Я только теперь понимаю ваши слова и ваше решение, я в этой жизни совершила точной такой поступок как вы когда-то. И теперь я его не осуждаю, наверное…

— Анни, я не могу долго не видеть тебя. Мы же можем общаться, ну как друзья, почему нет?

— О, князь. За последнее время столько всего навалилось, я ни о чем другом кроме своей работы и не думаю.

Она потрепала Ангела по морде и простилась с ним.

Они вышли на улицу и должны были расстаться. Уже темнело, ей нужно вернуться в дом графа, иначе он начнет беспокоится. Но ей так стало теплее на душе и легче. Прощаясь, она как будто, часть себя оставляла князю. Эта борьба, такая не нужная и изматывающая. Он сильный, красивый, такой желанный, такой притягательный! Сидя в экипаже, скудная слеза украдкой пробежала по её щеке и пропала в воланах одежды. Она ехала в противоположную сторону от тетушкиного дома. К дому графа.

Граф встревоженный встречал её у входа. Она потянулась к нему подставляя щеку для поцелуя. И сразу поспешила подняться на верх и принять ванну. Спина разламывалась пополам от напряжения всего дня и надо смыть весь негатив водой. Граф остался ждать её к ужину в низу, а перед дверью ванны она наткнулась на Томаса. Он все с той же ехидной улыбочкой, попытался обхватить её за талию и больно сжать в своих наглых руках, но получил увесистую оплеуху, как всегда, рассмеялся и сбежал вниз.