Книга Бой с Эрой - Жанна Никитина

встрече с Владом предлагала ему сходить. На него и указывает Михаил Александрович.

— Пойдем туда, — он проходит мимо. Когда понимает, что я не следую за ним, бросает через плечо: — Это в твоих же интересах… И в интересах Влада, — больше ничего не говоря, Михаил Александрович направляется дальше.

Не хочу идти за ним. Каждая частичка моего тела противится этому. Но я не вижу выбора, когда слышу имя Влада.

Молча доходим до кафе и устраиваемся в углу летней веранды на плетеных сиденьях с мягкими подушками. Высаженные в прицепленных к перилам горшках разноцветные петунии выглядят увядающими и унылыми. В душе у меня сейчас также. Народу в кафе немного. Молодая официантка с рыжим хвостиком волос и в светло-коричневом платье с бейджем почти сразу подходит к нам.

— Эрл Грей, — не глядя в меню заказывает Михаил Александрович. — А для дамы ром с колой.

— Я не буду пить, — жестко возражаю.

— Анна, — он читает имя официантки на бейдже, — ром с колой, — смотрит ей в глаза.

Девушка вздрагивает, тут же кивает и быстро уходит, не оборачиваясь.

— Так о чем вы хотите поговорить? — выхватываю из стаканчика на столе пакетик с сахаром и начинаю пальцами перебирать его.

— Знаешь, в чем дело, Эра? — голос Михаила Александровича нарочито мягкий. — Ты мне изначально не понравилась, — он чуть отодвигается. Вальяжно закидывает ногу на ногу. — Ты испортила Влада, сделала его слабее. Из-за тебя он решил взять “отпуск”, — он кривится на этом слове.

— Это его выбор, — смотрю Михаилу Александровичу в глаза.

Не могу понять, к чему он клонит.

— Это твое влияние! — тяжело опускает сжатый кулак на стол. Вдавливает в поверхность. — Пока ты не появилась, все шло прекрасно. Никаких идей бросить бои у него не возникало.

— Он не собирается их бросать, — стискиваю пакетик в кулаке.

— Ваши напитки, — официантка подходит к столу. Ставит прозрачный чайничек с небольшой чашкой на блюдце и бокал с коктейлем.

У нас есть секундная передышка. Оба расслабляемся, отодвигаемся вглубь кресел. Михаил Александрович наливает дымящийся чай в кружку. Пробует и с тихим звяканьем возвращает ее на стол.

— Отвратительно, — достает платок, промокает губы. Кладет под блюдце. — Пей, — кивает на бокал.

Демонстративно отодвигаю его на середину стола. Пусть сам пьет. Михаил Александрович вздыхает.

— Я веду бизнес уже почти пятнадцать лет, — тихо начинает он, крутя кружку за ручку, и смотрит на нее. — И за все это время я не встречал более выдающегося бойца, чем Влад. Он силен, быстр, бесстрашен. В нем не было сострадания до тебя. Он хотел побеждать и побеждал. Многие ходят на матчи только из-за него.

От холода в голосе мурашки бегут по рукам. Мне приходится напрягать слух, чтобы не подвинуться ближе к столу.

— Он отличный боец, звезда… прибыль, которой ты меня лишаешь, — Михаил Александрович поднимает на меня яростный взгляд. Над переносицей образуется бугорок от двух параллельных морщин. — Тебе сказать, сколько я теряю из-за его ухода? — он двигается вперед, кладет руки на столешницу, сцепляет ладони.

— Вы не думаете о том, каково ему? — зеркалю его позу, смотрю в глаза. Я не проиграю этот бой. — Вы знаете, что вообще с ним?

— Конечно, знаю, — Михаил Александрович усмехается. — Это и есть его фишка. Девочка, ты думаешь, стань Влад обычным, он будет также побеждать? Да он тут же превратится в посредственного бойца и станет никому неинтересен. Мне не нужен обычный боец! Мне нужен Влад с эмоциональной неустойчивостью! — в последнем предложении он впечатывает каждое слово.

Глава 18.3

Мы прожигаем друг друга взглядами. Мне хочется прикрыть глаза. Держусь из последних сил. Я не сдамся первой. Наконец Михаил Александрович моргает, прерывая игру в гляделки. Улыбается. Берет кружку и делает глоток, морщится, делает еще один.

— Ничем не могу вам помочь, — выпрямляюсь, расправляя плечи. Я победила!

— Вообще-то можешь, — Михаил Александрович чешет щеку, проводит пальцами по подбородку и прищуривается. — Верни Влада в строй.

— Ни за что! — вскрикиваю и сразу сжимаюсь.

Щеки начинают гореть. Люди за соседними столиками оборачиваются на нас, но быстро возвращаются к своим делам.

— Нет, — со злобой цежу я. — Это последнее, что я буду делать. По крайней мере, сейчас. Состояние Влада важнее! Ни какие деньги этого не стоят.

— О, поверь мне, есть такие деньги, — кривая ухмылка делает лицо Михаила Александровича отталкивающим. — Но давай я придам тебе больше мотивации, — он придвигается вплотную к столу, кладет локти на ручки, сцепляет пальцы перед собой. — Итак, смотри какой расклад: если Влад не вернется к боям, то я натравлю на него ментов. Случайно, конечно.

Вздрагиваю. Пакетик в зажатой руке лопается. Сахар высыпается на столешницу. Стряхиваю его на пол. Открываю рот, чтобы спросить, что Михаил Александрович имеет в виду.

— Посадить Влада есть за что, — он поднимает руку, останавливая мой порыв возразить, и тут же возвращает ее обратно. — Участия в подпольных боях будет достаточно. Сколько людей он там искалечил?

— У них же не должно быть претензий друг к другу, — шепчу я. Ком подступает к горлу. Ладони леденеют.

— Это неважно. Причинение тяжкого вреда здоровью карается по закону, и не имеет значения, при каких обстоятельствах это произошло, — улыбается Михаил Александрович. — Тем более, были те, кто хотел заявить. Думаю, у них все еще осталось желание это сделать. А у меня вдобавок есть доказательства — с десяток видео с боев. И это все может быть анонимно послано в какой-нибудь участок.

— Вы же тоже пострадаете, если на вас выйдут, — ком окончательно застревает в горле, не могу его проглотить. Грудь стискивает словно стальным обручем. Меня мутит. Смотрю на стакан с ромом и колой. Хочется плеснуть напитком в наглую рожу.

— Я не пострадаю, — Михаил Александрович тихо посмеивается. — Но знаешь, что самое главное: если Влада даже не посадят, то с ним все равно будет покончено. Ведь абсолютно каждому станет известно о его маленьком секрете. И никто не захочет иметь дело с психом.

Всматриваюсь в глаза Михаила Александровича. В них плещется злорадство. Сжимаю губы. Между ребер